- Не желает подчиняться. Говорит, ему срочно приспичило получить наставление приезжего хламовника. Будто ему Остиса мало.
Гектор обернулся к Бутсу:
- Это за тобой.
Коротышка объявил:
- Я, пожалуй, пройдусь. Подышу свежим воздухом, то да се… заодно вразумлю эту заблудшую душу.
- Скорее, тебе придется вразумлять несколько душ, - напутствовал его Гектор.
- Вразумим, - пообещал, выходя, коротышка, - не впервой.
- Я думаю, диспут следует устроить именно сегодня.
- Мы думали, вы сперва пожелаете отдохнуть с дороги, смыть пыль, - пролепетал Остис.
- К тому же сегодня может случиться гроза, небо хмурится, - добавил шериф.
- Ничего, ничего, сегодня - самое подходящее время! Отправьте приглашение Зрящему и известите горожан. Как только расставят лампы и зеркала, можете открывать зал для зрителей.
* * *
Бутс шагал за парнем в очках. Тот семенил впереди, то и дело озираясь - как там хламовник, идет ли? А Бутс шагал себе вразвалочку; откинул полу плаща, вытянул плитку жевательного табака, отломил кусок и кинул за щеку. Стал жевать, поминутно сплевывая. Свернул за угол вслед за провожатым, потом снова - и так, покуда очкарик не привел его в глухой закоулок. Домишки теснились друг к другу, подпирали соседей облупленными стенами. Окон здесь не было - сплошь сараи и заборы.
Этот тупик местные использовали как свалку, так что справа и слева громоздились бочонки с продавленными обручами, покореженные ящики, груды золы и гнилая кожура. Ну и воняло здесь соответственно. Тут только очкарик остановился.
- Здесь, что ли, наставления тебе давать? - благодушно осведомился Бутс. - Ну и местечко ты, паренек, выбрал.
Из-за груд отходов вышли четверо сектантов, помахивая дубинками. Очкарик навел на Бутса неуклюжий пистолет и сказал:
- Оружие не хватай, не то стрельну! Тихонько пойдешь с нами и тогда не пострадаешь.
За спиной толстого хламовника послышалось сиплое дыхание. Тот, не оборачиваясь, ткнул назад локтем, угодив под дых парню, который подкрадывался сзади. Сектант ахнул и сложился пополам. Взметнулись полы белого плаща, Бутс ловко нырнул под руку противнику, мигом оказался у того за спиной и выдернул из ослабшей руки дубинку. Очкарик растерялся - стрелять он не мог: Бутс заслонялся хрипящим сектантом, да и не хотелось стрелять - велено все сделать без шума… Пока сектант раздумывал, хламовник толкнул пленника к вооруженному очкарику, два сектанта столкнулись и свалились в грязь, а Бутс бросился на остальных, размахивая трофейной дубинкой…
Как раз в это время Гектор оглядел преображенный зал и удовлетворенно кивнул:
- Впускайте зрителей.
- А ваш друг, мистер Бутс? - на всякий случай уточнил Глипсон.
- Он появится, когда закончит работу. Ну а если что, мы отыщем его по плевкам. Он жует табак и сплевывает через три шага, так мы с ним уговорились. Табачные плевки хорошо заметны.
- Как скажете, - кивнул шериф. - Я велю своим парням быть наготове. Вдруг сторонники Зрящего захотят устроить потасовку?
- Мы позаботимся о том, чтобы они ничего такого не захотели. Бутс сейчас как раз этим и занимается.
Зрящий получил два сообщения почти что одновременно: сперва - что толстый хламовник пошел с его людьми, и тут же явился помощник шерифа с приглашением на диспут. Пророк победоносно оглядел братьев по вере и объявил, что правое дело торжествует. Теперь не придется удерживать хламовника в плену несколько дней, как предусматривал первоначальный план. Зрящий предполагал, что исчезновение главного оратора заставит оппонентов оттягивать диспут, а он, Зрящий, будет требовать обещанного состязания немедленно… но самонадеянный противник поторопился. Теперь хламовникам уже не отвертеться - сами виноваты, нечего было спешить с вызовом.
Когда он появился на площади, горожане уже собирались к зданию мэрии. Помощники шерифа просили маленько погодить - приготовления уже заканчиваются. Зрящий понял это так: хламовники надеются, что пропавший толстяк вот-вот объявится. Он двинулся через площадь, среди расступающихся людей, изрекая на ходу постулаты своего учения: Конец Времени близок, отриньте суету, бросьте мирские заботы, думайте о предстоящей битве со Злом…
Тут помощник шерифа по имени Питер вышел на крыльцо и громко объявил: можно входить!
* * *
Большой зал едва вмещал всех желающих. Люди расселись на скамьях, женщины шуршали широкими юбками, мужчины ворочались на скрипящих под их весом скамьях, оправляя выходные сюртуки - все приоделись по случаю общегородского собрания. Последователи Зрящего держались особняком, они собрались вокруг вожака, а тот сидел ровно, как будто проглотил лопату, и разглядывал наспех сколоченный помост, где предстояло выступить ему и представителю Ордена. Свечи и лампы ярко горели, под потолком клубился дым, а за окнами сгущался сумрак - похоже, в самом деле нынче будет гроза. Кое-где позади особенно ярких светильников Гектор расставил зеркала, и собранный ими свет пересекал зал, как опрокинутые колонны из белого сияния.
Горожане переговаривались, в ожидании начала представления. Со всех сторон сыпались шуточки, сторонники и противники секты беззлобно задевали друг друга. Глипсон расположился на подиуме в ярко освещенном углу и не без тревоги разглядывал сограждан, которым через три дня предстояло поддержать либо отвергнуть его кандидатуру на выборах мэра. Шериф слушал выкрики в зале, и его пугало то, как благодушно люди Красного Угла относятся к сектантам. Это грозило осложнениями на выборах. Рядом с ним сидел Остис, а Гектор куда-то скрылся, сказав, что явится, когда его призовут выступать. Гомон в зале нарастал, голоса звучали все резче и громче - люди собрались и теперь возбуждались все больше и больше, как обычно и выходит, когда сходится такая толпа.
Вот старенький хламовник обернулся к шерифу и громко, чтобы перекрыть шум голосов, сказал:
- Мы можем начинать!
Глипсон занес молоток и громко стукнул по столу. Зрящий, только этого и дожидавшийся, вскочил, будто подброшенный пружиной, и широко шагая, двинулся через зал. Полы накидки взлетали, как крылья, в зале, пронизанном яркими лучами света и наполненном празднично одетыми людьми, обтерханное одеяние пророка казалось грязным и неуместным.
Вот он взошел на кафедру и оглядел зал. Глаза его сверкали на изможденном лице. Те, на кого падал взор пророка, тут же смолкали, будто придавленные тяжестью этого взгляда. Вскоре стало совсем тихо, и за окном пророкотали раскаты грома - пока что где-то вдалеке. Гроза приближалась к городу.
- Открылось мне, - медленно заговорил Зрящий, - открылось потаенное и неотвратимое… Близок Конец Времени, близка последняя битва. Восстанут силы Зла и обратятся на нас, грешных!
Откровения Зрящего звучали не впервые, всем, кто сидел в зале, уже не раз доводилось слышать его пророчества, но сейчас все внимали молча, затаив дыхание - такой силой обладал взгляд и голос аскета. Он говорил и говорил, медленно, размеренно, сперва тихо, потом сила голоса стала нарастать. Он вещал о том, какие бедствия обрушатся на головы недостойных, тех, кто заботился о мирских благах, забывая про душу. Живописал картины смерти и разрушения, когда сойдутся в схватке Добро со Злом.
- И тогда каждый боец будет на счету, - глас Зрящего клокотал, бился о стены зала, вяз в кубах дыма под сводами, - с каждого спросится, и каждому придется нести ответ за свои деяния! Каждому!
В зале заплакала женщина, потом другая… мужчины ерзали на жестких скамьях и прятали глаза, опасаясь огненного взгляда пророка. За окнами снова прогремело - теперь ближе. Потом еще раз… а Зрящий все пугал и пугал ужасами Конца Времени.
Когда он закончил, женщины уже отрыдали и теперь только всхлипывали в платочки.
- Зря мы дали ему выступать первым, - прошептал шериф на ухо Остису.
Тот пожал плечами:
- Так велел Гектор. Я слышал, что он знает толк в прениях с еретиками… Ваши люди помнят, что им нужно сделать?
- Я сейчас сам обойду их и проверю… возьмите молоток, подадите сигнал вместо меня.
Шериф, вжимая живот, выбрался из-за стола, а Остис привстал, высматривая собрата. Гектор ожидал своего выхода в боковой комнате. Вот он появился в дверях и кивнул. Пожилой хламовник стукнул молотком, а помощники шерифа, проинструктированные заранее, слегка повернули зеркала, установленные позади светильников. Лучи сместились и образовали яркую дорожку от дверей, где возник хламовник, до кафедры. Гектор двинулся по дороге света, и, глядя на него, жители приободрились. Выглядел красавец великолепно - высокий, статный, кудрявый, в белом плаще. Он шел, облитый сиянием, и один его вид вселял бодрость в горожан. А женщины просто млели, разглядывая чудесного рыцаря.
Гектор встал на кафедре, и лучи света окружили его, а танцующие в лучах пылинки образовали искрящийся ореол вокруг белокурой головы.
- Кажется, гроза прошла стороной, - широко улыбаясь, - произнес Гектор. - Гремит уже тише.
И от этой улыбки всем стало радостно и легко на душе. Жители Красного Угла с трудом сдерживались, чтобы не вскочить с мест и не броситься обнимать хламовника, как будто именно он отвел грозу от города и спас их от Конца Времени, предсказанного Зрящим.
- Я благодарю человека, выступившего до меня, - с той же приязненной улыбкой продолжил Гектор, - он весьма красочно описал бедствия, пережитые нашим несчастным миром, и отведенные от нас великими предками. Конец Времени наступил, и великая битва с силами Зла прогремела… она была выиграна великими предками! Ради нас! Великие предки сражались и победили!