Утром, в день счастливого избавления от заботливости Элермэ, Тиалас плавал в озере. Мысли тоже плавали - тихо, безмятежно, кружа вокруг глупейшего вопроса: Озерный Владыка в озере - это символично или нет? Оказалось, что это - совсем не кстати. Амалирос бегал у кромки воды и жестами призывал Высокую Плавающую Сторону выгребать быстрее на сушу. Приближаясь к берегу, Тиалас расслышал шипящий шепот Правящего собрата, который обзывал его снулой рыбой. Когда Светлый вышел из воды, Темный велел, именно - велел, шевелить быстрее плавниками и немедленно нырять следом за ним обратно в спальню.
Количество образных сравнений на единицу текста у Амалироса явно зашкаливало. Таким Тиалас его еще не видел и не слышал.
- Приплыли, лебеди твои блохоносные. Понатащили паразитов… Сейчас я тебе одного покажу. Случайно отловил. - Темный был не просто не в духе - он, похоже, нашел врага, но, вопреки его жизненному опыту, враг не был заговорщиком. Никак иначе объяснить отсутствие пойманного злоумышленника, здесь и сейчас, было невозможно.
Тиалас перевел образы в слова. Приплыли, конечно, корабли. На корабле был кто-то, кто Амалиросу не понравился. Паразитом мог быть какой-нибудь разведчик Лаариэ. Или что-то в этом роде. Озерный Владыка попытался заранее предугадать, кто так раззадорил Повелителя Темных с утра пораньше и сам заинтересовался - слишком загадочно. Отец Элермэ исключался сразу. Член семьи не может быть паразитом. А если это Далиес Аль Арвиль, то - тем более. Сопровождающих Далиес выбирать умел и "натащить паразитов" никак не мог. Особенно туда, куда его вел Амалирос - в эту, будь она неладна, спальню.
- Вазочки, баночки, кувшшшинчики… - шипел Повелитель Темных, пересекая галерею. - Светлые излишества. Никогда не думал, что к Светлой Спутнице жизни прилагается такое количество хлама. Я готов был пережить платья…
- Темный, такое количество прилагается к любой женщине - хоть к Светлой, хоть к какой. Ты нашел в какой-то баночке паразита? Это не страшно. Бывает, заводятся… все-таки хозяйка давно ими не пользовалась. Ну, выкинешь! Надо же - какая ты чувствительная и брезгливая особа. - Озерный Владыка с сомнением посмотрел на Амалироса: как выползень перед прыжком - даже голову пригнул.
- Нет! - Темный остановился. Подумал, подозрительно прищурился и стал кружить вокруг Тиаласа - то ли нападать собрался, то ли предварительно запугивал. - Нет, такой паразит не помессстится в баночку, мой дорогой Правящий Скрытный собрат! Только в очень большое количество баночек. По чассстям. И я готов его разложить, разделав на куски… с твоей помощью. Ты же скажешь мне, кто он? Что это за карась такой пучеглазый в твоих прудах водится?
- Выползень, не морочь мне голову! - Тиалас не мог припомнить ни одного пучеглазого подданного. Таких просто не было. - И почему ты не спросил у Элермэ? Раз уж это - в её вещах… паразит, который никуда не помещается?
- А-а-а! Как же, как же! Так она и сссказала! Моя бесценная Элермэ сейчас беседует в Посольских покоях с родителем. Наверное, интересуется, не опух ли её окунек, мотыля обожррравшись? Сейчас твои слишком многочисленные подданные закончат распаковывать все эти бездонные сундуки, корзины и свертки, уберутся из моего дома, и я тебе его покажу. Ты же знаешь, кто он, да? Давай, Озерный, пообещай, что скажешь, как друг. И позволь тебе напомнить… ты собирался отдать Элермэ письмо моей матери. До сих пор не отдал. Почему? - Подозрительность Амалироса, которая отсутствовала уже несколько дней, возвращалась и занимала ранее оставленные позиции. - Молчишшшь?
- Темный, я не успел. Ну, как можно ни с того ни с сего подойти к Деве и сказать: "А вот не хотите ли почитать личные письма Благородной Фиритаэ, которые она мне шлет, всякий раз как её сын в дурь впадает?" Согласись, нужен повод. Как можно найти повод, если мы с тобой "умираем" по три дня лежа?
- Дурь? Мои чувства - дурь? Ну, Сссветлый!
- Прости, я… в переносном смысле. Хотя, "Светлые чары", несомненно - дурь! - Озерный Владыка решил, что во всем соглашаться с Выползнем - дорого обойдется. Амалироса надо было возвращать из пучины зреющего заговора обратно. То есть - опять спасать.
- Повода, значит, не было. Теперь есссть! Пошли.
Подданные Озерного Владыки покидали Покои Повелителя Темных. В ответ на их поклоны Амалирос нарочито любезно раскланивался, не скрывая своей радости от того, что они уходят. Когда, наконец, последний Светлый и последний пустой сундук исчезли за дверью малого зала, Ар Ниэль Арк Каэль приглашающе распахнул двери спальни. Тиалас обреченно вздохнул - эта комната ему порядком надоела. Что бы ни случалось в Нагорных Чертогах - оно начиналось здесь. И до завершения хоть какого-нибудь из этих начинаний было еще далеко.
- Прошу! Смотри. Кто он? - Амалирос указывал на виновника.
Из кресла на Тиаласа смотрел эльф. Светлый. Ярко синие глаза озаряли лицо неземной красоты, золотистые волосы разметались по плечам. Сочетание взгляда - чуть исподлобья, и улыбки-усмешки, таило в себе некую загадку. То ли эльф нагличал, то ли заигрывал. Даже жест - то, как его рука лежала на пряжке синего плаща, нельзя было оценить однозначно - расстегивает он плащ или просто поправляет? Тиалас наслаждался созерцанием. Шедевр. Истинное искусство. Надо было давно посетить Дом Аль Арвиль и посмотреть на работу Нальиса, о которой было столько разговоров.
Амалирос встал позади кресла с портретом, облокотился о спинку, и белые косы свесились поверх картины, нарушив гармонию. Зато появился контраст. Нахально-очаровательные глаза Светлого победно издевались над черным прищуром Темного. Улыбка сразу же стала самодовольной и самоуверенной, по сравнению с кривой вымученной гримасой Амалироса. Потрясающий эффект! Тиалас невольно задумался: ну, как можно, глядя на такую красоту, выбрать в итоге вот этого нервного, дерганого Выползня? Вот и верь после этого в формирование вкуса с детства…
- Сссравниваешь, Светлый? Повторяю вопрос - кто он? Кто он, этот твой наглый подданный, который прислал свою образину моей Элермэ? Отвечай, чей это портрет?! - Повелитель Темных нервно барабанил пальцами по раме картины и выжидающе смотрел на Озерного Владыку. Нехорошо смотрел.
- Это портрет Нальиса. - Тиалас не надеялся на немедленную перемену настроения Выползня. Такие как он сразу не успокаиваются.
- Врешшшь, камбала недоделанная! Я знаю, что у Великого живописца Нальиса - глаза зеленые. А у этого, на портрете - синюшные. Говори правду, а то я тебя сейчас раскатаю, как положено! - Амалирос змеёй выполз из-за кресла и приготовился к броску.
- Темный, не позорься. Это - портрет работы Нальиса. Картина, понимаешь?
- Ты совсем меня безумным считаешь? На холсте, в раме, нарисована красками. Вижу, что - картина. Нальис… Ладно - великолепная картина. Тогда я слегка изменю вопроссс - насколько тот, кого нарисовал Нальис, похож на это… лицо? - Темный ткнул почти в глаз эльфа "в синем плаще". Потом перевел взгляд на "Горный ручей", который выглядел как живой, и зарычал - Последний ррраз спрашиваю, кто он?
- Амалирос, это не "кто", это - некто. Фантазия художника. "Портрет Неизвестного в синем плаще". - Тиалас с запозданием понял, что имеет несчастье присутствовать при всплеске Темной ревности, которая не нуждается в ответах. Эта ревность просто кормится разговором, как кит планктоном… Рыбный день какой-то. - Такой вот результат творчества - не более.
- Неизвестный? Озерный, ты сам понимаешь, что говоришь? - Повелитель Темных сделал даже шаг назад и прижал руки к груди, чтобы показать, насколько он удивлен глупостью Владыки. - Я вижу только два варианта. Первый - Гениальный Нальис, когда фантазирует о прекрасном, рисует не дев, а вот этих… с наглой мордой. И второй - художник не знал имени того, кого он рисует, поскольку злодей пррриходил к моей Элермэ тайно! Какой из вариантов тебе больше нравится, извращенец?
Тиалас был шокирован таким малым количеством версий, из которых приходилось выбирать. Объяснять Амалиросу, что художник видит прекрасное везде, всюду и в своей голове в том числе - было бесполезно. А ответ требовался немедленно. К счастью, явилась сама виновница скандала.
Элермэ остановилась на пороге спальни. Её "оружие на крайний случай" оказалось пущенным в дело слишком рано и без её ведома. Кто-то, а предположительно это был её дражайший Супруг, сам залез в капкан. Зверей, которые сами себе ставят капканы, и сами в них попадают, она припомнить не могла. Наверное, это выползни - ящерицы глупые и любопытные. В любом случае, копаться в личных вещах - неприлично.
- Кто позволил это трогать? - Элермэ сочла себя в полном праве возмущаться. Её Супруг сам бы озверел, увидев, как кто-то таскает его картины из угла в угол без разрешения. Вот, даже у Озерного Владыки нервный тик начался - моргает одним глазом.
- А мы только немножко потрогали. - Амалирос немедленно приступил к допросу в нежной форме. - Сначала, твои сородичи, дорогая, когда раздевали… снимали тряпичную шелуху, в которую было завернуто это произведение искусства. Ну, а я только благоговейно подержался за раму, когда переносил шедевр Нальиса в спальню. Никак не могу решить, где разместить это полотно? Может вот сюда? - Темный указал на стену, с которой на него еще не так давно смотрела гадкая каменная рожа Нофера Руалона работы Сульса-Даэроса. - Чтобы тебе было его хорошо видно… с кровати.
Амалирос ласково провел рукой по щеке Элермэ. Озерный Владыка использовал последний шанс и жестами показал, что сейчас последует за этой нежностью - удушение. Он махал руками и мотал головой, показывая "Не вздумай соглашаться". Темный посмотрел на отражение Тиаласа в полированной стене и не обрадовался. Светлые сговаривались в буквальном смысле у него за спиной. Один из них - точно.