- Нет, - сухо сказал Макс. - Я не стану помогать вам, потому что не доверяю ни одному сказанному слову. Может, этот разговор - часть какого-то вашего нового плана в отношении меня? Откуда мне знать? Если корпорации, Бюро - кто там еще? - если они и правда все это время держали вас на коротком поводке, может, вы и сейчас выполняете их волю? Намеренно пугаете меня, чтобы заставить продать патент! Из-за вас мне сейчас трудно понять, где я нахожусь - в реальном мире или его виртуальной проекции. Я потерял… - тут Макс запнулся, не зная, как ему назвать Дэз. - Я потерял лучшего друга! Я не знаю, как мне жить дальше! Меня чуть не убили в Буферной зоне! Все, хватит! Хватит, доктор Синклер. Больше никаких ваших советов и просьб. Довольно.
Директор Эдена побледнел. Потом прикусил губу и постучал пальцами по столу. Снова тронул фигурку богини правосудия.
- Ладно. Хорошо. Я… - он запнулся, закрыл глаза и устало облокотился на спинку кресла. - Обещай мне только одно. Ты подашь заявку на участие в Олимпиаде по компьютерным играм. Обещаешь?
- Нет, - упрямо ответил Макс.
- Черт возьми! Я же пытаюсь защитить тебя! - воскликнул доктор Синклер, ударив ладонями по столу. - Ненавижу эту дурацкую подростковую манеру на все отвечать "нет", даже не задумавшись, о чем идет речь! Ладно… - директор с трудом перевел дух, пытаясь успокоиться. - Запомни тогда одно. Тебе надо быть на виду. Все время на виду. Единственное, что тебя сможет спасти, - это камеры медиа, направленные на тебя двадцать четыре часа в сутки! Лучшее средство для этого - стать участником Олимпийских игр. Поэтому я тебя об этом попросил. И только!
Максим встал.
- Я не верю вам! Ни одному слову. И до тех пор, пока не создам независимую систему выхода из виртуальной среды Эдена, - сюда не вернусь.
Директор технопарка только развел руками:
- Боюсь, ты поймешь, что я был прав, за секунду до собственной смерти. Ты в опасности, масштаб которой даже не в состоянии оценить.
- До свидания, доктор Синклер, - Макс повернулся к плазме спиной и направился к двери.
- Будь всегда на виду! - крикнул ему вслед директор Эдена.
Громов не ответил. Он открыл дверь, вышел в темный коридор, активировал свой биофон и приказал электронному секретарю:
- Вызов мистера Буллигана.
Раздались гудки. Щелчок, а затем сердитый, лающий голос шефа Бюро информационной безопасности:
- Да, Громов?
- Я закончил разговор, - сказал Макс. - Можем лететь в Токио.
- И что тебе сказал наш любимый хитрый доктор Си? - спросил Буллиган.
- Поблагодарил за избавление от Джокера, - спокойно соврал Громов.
- И все? - недоверчиво спросил шеф Бюро.
- Все, - ответил Макс.
- Не может быть, - сердито проворчал Буллиган.
По его голосу Громов понял, что шеф Бюро ему не поверил, но, похоже, проверить его слова в данный момент не может. Значит, технические системы Бюро и правда еще не полностью адаптировались к новому способу кодировки и передачи информации. Где-то под сердцем у Громова появилась ноющая червоточина… Или, может, Буллиган просто соблюдает приличия. Неизвестно почему, но Бюро до сих пор продолжает делать вид, что не следит за каждым шагом граждан хайтек-пространства, а те в свою очередь притворяются, будто до сих пор верят в конституционные права трехсотлетней давности и свободу выбора. Эта игра Громова не удивляла и не возмущала. Он просто принимал ее правила. Хотя бы потому, что не мог представить - как может быть по-другому. Когда тебя с семи лет начинают подключать к нейролингве, в качестве теста заливая в мозги курс всемирной истории, быстро начинаешь просто принимать мир таким, какой он есть. То есть - не идеальным. Он опять вспомнил дневник Аткинса: "Идея идеального мира может существовать только в очень ограниченном сознании. Реальный мир - это всегда подвижный, многомерный баланс. Ничто не исчезает и не появляется вновь. Любые перемены - трансформация энергии".
- Я хочу улететь сейчас! - неожиданно нервно выкрикнул Макс. - Я не буду засыпать в Эдене!
- Уф-уф! - фыркнул Буллиган. - Ну ладно… Как скажешь. Поднимайся в ангар. Квадролет готов к вылету.
Дневник доктора Павлова
? июля 2054 года
Тюремный комплекс Джа-Джа Блэк
О. Исландия
Северный блок, реанимационный центр
Я не ощущал ни времени, ни собственного тела. Резервуар с "жидким воздухом", где меня держали, представлял собой нечто среднее между гробом и аквариумом. Должно быть, большую часть суток я спал. Периоды пробуждения казались ничтожно короткими. Стоило мне на мгновение очнуться и открыть глаза, как я тут же снова впадал в дремоту, а затем в глубокий сон. Правда, день ото дня мне удавалось постепенно увеличивать время своего бодрствования.
ID
Раздел: медицина
Подраздел: медицинская химия
"Жидкий воздух" - высоконасыщенная, ионно-активная жидкая кислородно-азотная смесь. Человек, чьи легкие заполнены ею, может дышать точно так же, как обычным атмосферным воздухом. Предотвращает гибель живых клеток. Была разработана для глубоководных погружений, когда из-за большого давления использование обычного сжатого воздуха невозможно. В 2017 году впервые применена для сохранения живых микроорганизмов во время их доставки на Венеру. Применяется также для погружения в низкотемпературный анабиоз. Человеческое тело полностью погружается в "жидкий воздух", затем смесь постепенно охлаждается до + 4 °C.
Вскоре я заметил, что в боксе рядом с моим резервуаром время от времени появляется человек в голубом медицинском костюме. Когда он увидел, что я смотрю на него сквозь воду, то улыбнулся и представился:
- Я доктор Жилинский, ваш реаниматолог, - он положил ладонь на крышку моего аквариума. - Надежно, как в материнской утробе! Скоро ваши жизненные функции полностью восстановятся, Алексей Романович.
Так я узнал свое имя.
В ожидании торжеств
21 августа 2054 года, 06:54:06
Токийский хайтек-мегаполис
Штаб-квартира Бюро
информационной безопасности
Хайтек-правительство намеревалось устроить грандиозные торжества в честь "Максима Громова - обычного школьника, который спас мир". Медиа взахлеб спорили - имеет ли хайтек-школа Накатоми право требовать, чтобы ее упоминали каждый раз, когда речь идет о Громове. Приобрел он свои исключительные познания в области софт-инжиниринга в Эдене, или победа над Джокером - всего лишь "единичное гениальное озарение"?
Мистер Буллиган доставил Громова в президентский люкс Nobless Tower. Передав нового супергероя заботам охраны и обслуживающего персонала, шеф Бюро отправился в штаб-квартиру Бюро, чтобы хоть немного поспать. События прошедших десяти дней - скандал с Эденом, атака Джокера, военный заговор - утомили Джека Буллигана до такой степени, что если бы ему позвонил сам Господь Бог, он бы не стал отвечать, пока не выспится, но электронный секретарь сообщил, что с шефом Бюро желает говорить Алекс Хоффман, Председатель Торговой Федерации.
- Да, сэр, - рявкнул Буллиган в ответ на вызов, поднимая голову с кожаного подлокотника своего дивана.
- Мистер Буллиган, если вы хотите получать свои неподотчетные фонды, сделайте так, чтобы я знал о Максе Громове все. Причем сегодня вечером, - прозвучала в ответ краткая инструкция. - Я хочу, чтобы к нему приставили специалиста по прогнозированию человеческого фактора. Лучшего! Если мне не изменяет память, личностный аналитик Аткинса еще жив…
- Ну-у… - задумчиво протянул Буллиган. - Можно, конечно, и так сказать… "Жив" - не совсем точное слово… Можно сказать - не до конца мертв…
- Так пусть составит исчерпывающий психологический портрет Громова! - рявкнул Хоффман и, судя по звуку, стукнул чем-то по столу. - Я намерен познакомиться с нашим героем до официальных торжеств в его честь. Мне надо знать, что он за человек.
- Если вы хотите, чтобы этим занялся именно личностный аналитик Аткинса, то получить отчет к завтрашнему вечеру невозможно, - твердо сказал Буллиган. - Нам понадобится некоторое время, чтобы вернуть доктору Павлову способность думать. К тому же когда он узнает о смерти Аткинса, нет никаких гарантий…
- Делайте! - заорал Преседатель Торговой Федерации.
Голос Алекса Хоффмана был звонче и злее обычного. Он говорил так, будто в лице Громова увидел личного врага. Или, во всяком случае, соперника.
- Да, сэр, - угрюмо ответил Буллиган.
Когда Председатель отключился, шеф Бюро сел, потер шею и уперся локтями в свои колени.
- Павлин чертов… - проворчал он. Реплика была адресована Хоффману. - Не может пережить, что объявился герой покруче его самого. Так я и думал…