- Между прочим, у географов были серьезные основания полагать, что Картиус впадает в Воск через озеро Ушинди, - сказал я.
- Знаю, - откликнулся Самос. - Люди судили по направлению рек. Как горожанам было догадаться, что это две разных реки?
- Не только горожане допускали эту ошибку. Баргмены с Картиуса, я имею в виду собственно Картиус, и жители Картиуса Тассы считали, что это одна и та же водная артерия.
- Да и как они могли думать иначе, когда не было ни расчетов Рамани, ни экспедиций Шабы и Рамуса?
- Джунгли сделали Картиус недоступным для людей с юга, - сказал я. - Вся торговля заканчивается убаратами на южном побережье озера Ушинди. До Тассы обычно добирались либо по Камбе, либо по Ниоке.
- И не пытались найти северные пути, - добавил Самос.
- Тем более что вдоль Картиуса Тассы проживают крайне свирепые племена.
- Верно, - кивнул Самос.
- Хотя я уверен, что наверняка были люди, пытавшиеся пройти к Картиусу через северные леса.
- Не сомневаюсь, что все они нашли смерть от обитающих к северу от Ушинди племен, - сказал Самос.
- Как получилось, что экспедиция Шабы уцелела? - спросил я.
- Ты что-нибудь слышал о Биле Хуруме? - спросил Самос.
- Немного, - уклончиво ответил я.
- Это черный убар, - сказал Самос. - Кровавый и беспощадный. Человек большого ума и огромной власти. Он объединил шесть убаратов на южном побережье Ушинди, усмирил непокорных огнем и мечом. Сейчас он распространил свое влияние на север, откуда ему поставляют клыки кайлуаков и женщин. Так вот, лодки Шабы подняли на мачтах щиты с гербом Билы Хурумы.
- И это явилось гарантией их безопасности?
- Несколько раз на них все-таки напали, - произнес Самос, - но они уцелели. Как бы то ни было, я уверен, что без покровительства Билы Хурумы, убара Ушинди, им бы не удалось выполнить свою задачу.
- Выходит, власть Билы Хурумы на северном побережье не безгранична, - сказал я.
- Естественно, - кивнул Самос. - Об этом красноречиво говорит тот факт, что экспедиция Шабы подверглась нескольким нападениям.
- Должно быть, это смелый человек, - заметил я.
- Ему удалось провести шесть лодок и сохранить почти всех людей, - сказал Самос.
- Даже странно, - произнес я, - что такой человек, как Била Хурума, решил поддержать географическую экспедицию.
- Он хотел знать, можно ли пройти по суше на северо-запад от Ушинди. Для него это бы означало появление новых рынков, расширение торговли, налаживание торговых путей с юга на север.
- Кроме того, - добавил я, - подобным образом он избежал бы опасностей плавания по Тассе. Перед ним открылись бы пути к завоеванию целого мира.
- Правильно, - кивнул Самос. - Ты мыслишь как воин.
- Но если я правильно понял, исследования Шабы показали, что таких путей не существует?
- Да, - сказал Самос. - К такому он пришел выводу. Но ты я уверен, знаешь и о других результатах его экспедиции.
- К западу от озера Ушинди простираются равнины, болота и топи; они подпитывают озеро водой. Шаба сократил отряд до сорока человек, наполовину разгрузил лодки и протащил их через болота. Спустя два месяца он вышел к западному побережью озера Нгао.
- Правильно, - сказал Самос.
- Это второе по величине среди экваториальных озер. Такое же, как Ушинди, а может, и больше.
Я представил, как радовался Шаба и его люди, когда после стольких мучений перед ними открылся вид на озеро Нгао. После этого, измученные и истощенные длительным переходом, они вернулись на восточное побережье озера Ушинди.
- На этом Шаба не успокоился, - сказал Самос. - Он первым составил точную карту дельты собственно Картиуса. Затем пошел на запад и добрался до шести убаратов, обители Билы Хурумы.
- Не сомневаюсь, что его приветствовали как героя, - сказал я.
- Верно, - кивнул Самос. - И он это заслужил.
- На следующий год, - добавил я, - он организовал еще одну экспедицию, в которой участвовали одиннадцать кораблей и тысяча человек. Финансировал ее, судя по всему, сам Била Хурума. Задача экспедиции состояла в изучении озера Нгао.
- Правильно.
- Именно тогда Шаба установил, что озеро Нгао, как ни странно, питается только от одной реки, способной поспорить по ширине и полноводности с самим Воском. Позже эту реку назвали Уа. Для судов она непроходима из-за многочисленных порогов и водопадов.
- Количество препятствий, равно как состояние каналов и дорог, до сих пор неизвестно, - уточнил Самос.
- Шаба углубился в реку на сотню пасангов, после чего был вынужден повернуть обратно.
- Позже он назвал пороги именем Билы Хурумы, - сказал Самос.
- У него были слишком большие корабли, - заметил я.
- К тому же их нельзя было разобрать на части. Крутизна реки и враждебность местного населения не позволили ему идти вперед.
- Экспедиция Шабы вернулась к озеру Нгао, после чего добралась до шести убаратов через болота и топи, прилегающие к озеру Ушинди. Все-таки это замечательный человек, - сказал я.
- Самый выдающийся географ и исследователь Гора, - добавил Самос. - Человек исключительной порядочности. Ему доверяют.
- Доверяют? - переспросил я.
- Шаба - агент Царствующих Жрецов, - промолвил Самос.
- Не знал.
- Не сомневаюсь, что ты многих подозревал в том, что они хотя бы временно служили делу Царствующих Жрецов.
- Я допускал эту мысль, - сказал я.
Никогда раньше мы не говорили с Самосом на эту тему. Порой для меня лучше не знать людей, работающих на Царствующих Жрецов. У нас не принято лезть в чужие дела. Это элементарная мера предосторожности. Если кто-то из наших попадется, лучше, чтобы он ничего не знал. Как бы то ни было, большинство работающих на Царствующих Жрецов агентов занимались сбором разведывательных данных и слежкой. Дом Самоса служил их штаб-квартирой. Сюда стекалась вся добытая информация. Здесь же находился аналитический отдел. Обработанная и отфильтрованная информация передавалась дальше, в Сардар.
- Зачем ты мне это говоришь? - спросил я.
- Пойдем, - устало произнес Самос и поднялся на ноги. Я пошел следом за ним. У выхода из огромного зала застыли стражники.
Некоторое время мы шли молча. Миновав несколько залов, Самос спустился по лестнице на другой уровень здания Потянулись бесконечные лестницы и переходы. Иногда попадались надписи и указатели. На толстых стенах появилась влага. Местами нам приходилось ступать не по полу, а по стальным прутьям клеток, в которых томились заключенные; испуганные рабы задирали головы. В одном из кoридоров нам попались две рабыни. Они стояли на коленях на каменном полу и пытались щетками отмыть испачканные плиты. За их работой наблюдал стражник с кнутом в руках. Когда мы поравнялись с рабынями, они распростерлись на полу, после чего возобновили свою работу.
В пеналах стояла тишина, было время сна. Мы шли мимо клеток для обучения и тренировки невольниц. Кузница была пуста, хотя в жаровне тлели угли. Из нее торчали длинные щипцы. В доме крупного рабовладельца жаровня никогда не затухает - в любую минуту могут привезти новую рабыню. В прилегающей комнате я увидел развешенные по стене ошейники и кандалы для рук и для ног. Подобного добра тоже всегда должно быть в избытке. При этом каждая вещь была на учете, за инвентарем велся строгий контроль. Затем мы миновали комнаты, где хранились невольничьи туники, косметика и украшения. В пеналах, как правило, девушки содержатся обнаженными, но подобная атрибутика обязательно используется в процессе обучения. Далее по коридору размещались кухни и продуктовые склады. Здесь же хранились медицинские препараты.
Из одного пенала высунулась девичья рука.
- Господин! - прошептала невольница.
Мы прошли мимо.
Были здесь и клетки с рабами-мужчинами. Как правило, ими становились должники, преступники или военнопленные. Рабы стоили недорого, использовали их на самых тяжелых работах.
Мы продолжали спускаться на нижние уровни дворца. Вонь и сырость, которыми славятся все подвальные помещения, стали невыносимы. Кое-где из стен торчали пылающие факелы. Это позволяло хоть как-то уменьшить влажность. Мы миновали караульное помещение. Там отдыхали вернувшиеся со смены стражники. Мне показалось, что изнутри донеслось треньканье колокольчика и чистый звук зил, как здесь называют цимбалы на пальцах. Прикрытая крошечным кусочком желтого шелка прекрасная рабыня исполняла танец для пятерых охранников. Они медленно приближались, девушка отступала, не прекращая танца, пока не уперлась спиной в стену. Тогда стражники повалили ее на одеяло. Я видел, как она пыталась сопротивляться, но ее укусы больше напоминали страстные поцелуи. Наконец стражники схватили рабыню за кисти рук и за лодыжки, широко раздвинули ей ноги, и старший группы приступил к делу. Девчонка кричала, задыхаясь от наслаждения.
Вскоре мы опустились на низший уровень. Здесь находилась зона наибольшей безопасности. По трещинам в стене струились едва заметные ручейки воды, кое-где стояли лужи. При нашем появлении метнулся в темноту урт.
Самос остановился перед тяжелой железной дверью. Узкая стальная панель скользнула в сторону. Самос произнес установленный на вечер пароль, и дверь отворилась. За ней находились двое стражников.
Мы вошли в узкий и тесный коридор и остановились у восьмой камеры слева. Самос подал знак стражникам. Я заметил, что возле двери лежали обрывки веревок, стальные крючья и крупные куски мяса.
- Внутри говорить нельзя, - сказал Самос и протянул мне капюшон с прорезанными для глаз дырками.
- Заключенный знает, где он находится?
- Нет.
Я натянул капюшон, также поступили Самос и стражники.