* * *
- Чем ты убил духа? - спросила Зонара, потрепав по шее свою обезьянку, которая вновь сидела у нее на плече. - Я увереий, что это был необыкновенный кинжал.
Конан любовно огладил мешок, набитый драгоценными камнями, резной костью и женскими украшениями - браслетами, кольцами, ожерельями.
- Я нашел это оружие в развалинах, - сказал он. - На нем были письмена. А уж если видишь письмена, Зонара, - поверь моему опыту! - добра не жди. Я и разбираться не стал, тем более что этот язык мне незнаком.
- Тебе даже родной язык в письменном виде незнаком! - засмеялась Зонара.
- В Киммерии письменность почти не развита, - с достоинством возразил Конан. - А для того, чтобы воткнуть нож в спину злого духа, грамота не требуется. Один слепец, например, не умел читать…
- …что естественно в его положении… - вставила Зонара.
- …однако стал отцом семнадцати детей. И когда ему говорили, что лишь немногие похожи па него лицом, слепец неизменно отвечал: "Внешность не главное".
Зонара расхохоталась, а затем вновь стала серьезной.
- Но почему ты был так уверен, что шаман упадет с небес?
- Шамана удерживал в воздухе злой дух силой своих чар. Ты ведь не веришь, что человек в состоянии летать без посторонней помощи? А это был человек злой и горделивый. Разумеется, он наслаждался полетом, сколько мог, и не думал помогать своему благодетелю. Он был уверен, что дух справится с такими ничтожными людишками, как ты да я. И поплатился.
- Ох, Конан! - Зонара вдруг остановилась и повисла на шее у киммерийца. - До чего же я рада, что все кончилось!
Конан предложил:
- Давай разделим добычу сейчас. Я не хочу показывать в селении, что именно мы нашли в развалинах.
Зонара согласно кивнула и с жадностью уставилась на мешок. Конан уселся поудобнее на земле, скрестив ноги, и развязал тесемки. Сперва он бережно вынул некий круглый предмет, завернутый в парчовую ткань.
- Что это? - спросила Зонара, алчно облизывая губы кончиком языка.
- Голова духа, - невозмутимо объяснил Конан. - А это - голова шамана.
- Тьфу! Какая гадость!
- Я должен показать их в селении, - сказал Конан. - А потом унесу обратно и закопаю в руинах. Надо же успокоить этих милых людей, которые были ко мне добры и исцелили мои раны.
Зато прочее содержимое мешка вполне удовлетворило Зонару.
* * *
Спустя несколько месяцев Конану рассказывали в порту о прекрасной офирской госпоже. Она, мол, была щедра и капризна, однако при случае - время от времени - не гнушалась ласками простых моряков, которых потом богато одаряла. Она сыпала деньгами и в конце концов отправилась на корабле… кажется, в Аквилонию… При ней была обезьянка, которая смешила всех своими веселыми проделками. Да и госпожа, честно сказать, тоже была веселая. Жаль, что уехала…