Не поворачиваясь к девушке, я глубоко вздохнул и попросил её робким, срывающимся от волнения голосом:
– Рунита, открой, пожалуйста, бутыль и вылей её содержимое в воду, только лей аккуратно, девочка и не обращай внимания на то, что будет твориться с водой. Это специальный состав приготовленный по древним рецептам, я хочу сделать тебе сюрприз.
Девушка стала вытаскивать пробку, сопя от напряжения. Наконец, пробка подалась и в ванной комнате резко и остро запахло концентрированным растворителем пластиплоти. Жидкость была вполне безопасна для обычной плоти, хотя и необычной на вид, поскольку имела, помимо резкого запаха, ядовито-желтый, флюоресцирующий цвет. Я снял с себя рубаху, повесил её на бронзовый крючок, и, не глядя на Руниту, подошел к ванне и снова присел на край. Без рубахи я выглядел ещё ужаснее, но Руниту это, похоже, нисколько не испугало. В дальнейшем меня очень долго мучил вопрос – почему? А в тот момент она смело положила руку на моё плечо, поросшее длинной, седой шерстью. Даже Нейзер шарахался от меня, когда я снимал с себя рубаху, а эта глупышка так и норовила прикоснуться к моему безобразному телу. Решительно убрав руку девушки, я сказал:
– Нет, Рунита, погоди немного. Скажи мне, милая моя девочка, я пугаю тебя?
Она воскликнула весёлым голосом:
– Нет, мастер Лори, вы вовсе не страшный!
Выругавшись по-варкенски, я решительно сунул руку в воду, которая уже приобрела ещё более неприятный, сернисто-желтый, ядовитый, светящийся и вспыхивающий электрическими разрядами цвет. Растворитель бурно вскипел мелкими пузырьками, заискрился ещё ярче, въедаясь в пластиплоть, в воздухе появился сильный аромат цветов и по воде поплыла кремово-белая пена. Девушка при виде этого зрелища вскрикнула и испуганно отшатнулась. Отчего я тогда строгим голосом сказал ей:
– Отвернись и закрой глаза руками.
Она развернулась так стремительно, что её складчатая, тёмно-зелёная юбка взметнулась, обнажив стройные, красивые ноги. Растворитель пластиплоти, тем временем, быстро делал свою работу. Пластиплоть, покрывавшая мою руку толстым слоем, сначала набухла, а потом стала отваливаться жирными лоскутами и быстро растворяться, превращая воду в маслянистую, янтарную, приятную на ощупь эмульсию, которая быстро стекала к медному дну ванны. Рунита вся так и замерла в напряжении, прижав ладони к лицу и не смея обернуться. Стараясь говорить спокойным, дружелюбным и ласковым голосом, я спросил её:
– Девочка моя, ты когда-нибудь бывала в театре?
– Да, мастер Лори, была. – Тихо ответила мне девушка и голос её при этом скорее был не испуганным, а замирающим в ожидании чуда и я стал подробно объяснять ей, что именно имел ввиду, упомянув о театре:
– Тогда ты, видимо, видела то, как молодые и сильные мужчины и женщины играют роли древних стариков и старух, накладывают на лицо и руки толстый слой грима, а на спину и на живот привязывают мешочки, набитые шерстью, чтобы стать горбатыми и растолстевшими. Они даже походку и голос изменяют, чтобы лучше сыграть свою роль, Рунита. Тебе ведь известно об этом, моя милая девочка?
– Да, мастер Лори, я очень хорошо помню один спектакль, в котором молодой актер играл роль старого-престарого графа, правда, мне и с галерки было хорошо видно, что его седые волосы сделаны из выбеленной пакли, нос и вовсе покрашен красной краской, а морщины просто нарисованы на выбеленных щеках. – Совсем уже весёлым голосом заговорила девушка, а её плечи задрожали от смеха.
Отряхнув с правой руки остатки пластиплоти, я с удовольствием пошевелил пальцами и, протянув руки к девушке, ласково сказал ей:
– Рунита, ты можешь повернуться и посмотреть на меня.
Девушка резко обернулась и, взглянув на мою старческую физиономию, вздрогнула как от удара.