- "Ведь у нас в Киеве все бабы, которые сидят на базаре, - все ведьмы", - угрожающе поправила его Василиса, всегда сатаневшая от небрежного обращения с классическими источниками.
- Но почему у нас в Киеве об этом как-то не говорят? - подала удивленный голос Маша.
- Да потому, что это и так все знают! - раздраженно цыкнула на нее Премудрая и многозначительно повернулась к надоедливой студентке спиной. - Прошу всех за мной. Андреевская церковь знаменитого зодчего Эрмитажа Бартоломео Растрелли. Первый камень в ее фундамент был заложен дщерью Петровой императрицей Елизаветой. Именно ее отец, Петр I, признал Андрея Первозванного покровителем Руси…
- Привет, солнце! - присоседился к Маше татаро-монгольский брюнет. - Ты помнишь, мы уже встречались?
- Ой, да! - неожиданно вспомнила Маша важное и невольно схватилась за шею, испугавшись, что в процессе бурных приключении могла потерять чужую драгоценную вещь.
Но ее ладонь сразу же отыскала под тканью рубахи узорную цепь-змею.
- Слава богу! - обрадовалась она. - Вы забыли тогда цепочку и книгу. Книга у меня дома в рюкзаке. А цепь… - Ее пальцы поспешно полезли в петельку застегнутой на все пуговицы рубашки. Но брюнет ласково накрыл ее торопливую руку своей.
- Брось. Считай, что я ее тебе подарил, - весело отмахнулся он.
- Но я не могу, - залепетала Ковалева.
- Ерунда! - парировал он беспечно. - Да не бойся, она недорогая. Просто талисман на счастье… Наверное, с тех пор как ты его надела, с тобой уже произошло что-нибудь очень счастливое? Да?
- Да, - оторопела Маша.
- Вот видишь, - радушно подначил ее он, и по его легкомысленно-теплому тону Маша поняла, что под "чем-нибудь счастливым" он имел в виду какие-то мелкие девичьи радости и удачи, а вовсе не то огромное и невозможное, что случилось с ней за последние двадцать четыре часа. - Никогда не снимай ее. Слышишь? Па-па!
Он тряхнул ладонью над головой, прощаясь, и заспешил в сторону ускользнувшей экскурсии.
- А как же книга? - недоуменно крикнула Маша ему вслед.
Брюнет обернулся и, на секунду замедлив шаг, беззаботно махнул рукой.
- Оставь себе. Может, "Белую гвардию" прочтешь.
"Непременно прочту", - хотела крикнуть ему Маша. Но поняла, что по большому счету, щедрого брюнета это нисколько не интересует - он даже не заметил ее новую прическу.
"Просто вежливый. И человек хороший", - подумала она, благодарно глядя ему вслед и прижимая руку к груди, где прятался от чужих глаз самый счастливый в мире талисман.
Из дневника N
Но стоит чуть ослабить цепи всплеском адреналина или впрыскиванием алкоголя, как человек убивает, наплевав на все табу! И легче всего убивают те, кто меньше всех испорчен цивилизацией…
"Бомжи, отморозки, сумасшедшие - животные!" - скажете вы.
Но отчего вы так гордитесь своей цивилизованностью? Потому, что она припудрила вашу жизнь розовым гримом, позволяя забыть: каждый бифштекс, заказанный в ресторане, начал свою жизнь в крови скотобойни. Вы едите убийство, натягиваете на себя его кожу, спите на нем и мните себя невинными… Забыв, что это невинность кастратов! Вы одомашненные хищники с отрезанным естеством, и отними у вас вашу цивилизацию, большинство из вас не сможет зарезать даже свинью - умрет от голода, плача, с бессильным ножом в руках. Ваш прогресс сделал из вас то, что не удалось и Христу, - скопцов и живых мертвецов, хилые инстинкты которых удовлетворяют телевизионной мокрухой, как вы удовлетворяете инстинкты ваших несчастных котов таблетками анти-секс.
Если бы в глубине души вы не жаждали смерти, человечество не, не пялилось бы на экранные убийства так жадно. Бизнес-искусство всегда удовлетворяет нереализованные желания потребителей - даже те, которые клиент боится назвать вслух. Если вы это покупаете, значит, вам это нужно!
И цивилизация ублажает вашу жажду крови, заменив ее кровавыми сенсациями и киношным кетчупом…
Глава девятая,
в которой Даша учится летать
Тирлич-трава, иначе Наричник. Ее собирают под Иванов день на Лысой Горе, близ Днепра, под Киевом.
Папюс. "Черная и белая магия"
Катерина Дображанская никогда не прощала людей, хоть на секунду взявших над ней вверх. Но Маше она удивленно простила правду, - так прощают врача, который, даже не успев причинить тебе боль, вскрывает нарыв одним точным ударом, мгновенно влюбляясь в его умные, добрые, все понимающие руки.
Стоило Маше Ковалевой охарактеризовать Катины страхи вслух, как они стали столь естественными и банальными, что почти перестали быть страхами. Она провалилась в сон, лишь только натянула на уши плед, и ее настроения не испортило даже то, что, проснувшись, Катя обнаружила у себя за шеей вибрирующую мурчанием рыжую грелку Изиду Пуфик, а прямо по курсу - неугомонную идиотку с пирсингом, успевшую за время ее сна превратить квартиру в бедлам и окончательно обезуметь.
Даша с ходу заявила, что квартира (на которую у них нет никаких документов!) принадлежит им, "не бояться" им нужно не Василия Федоровича, а древнерусского князя Владимира (умершего тысячу лет тому назад!), а нынешней ночью необходимо посетить целых две горы. (Впрочем, с "прогулкой на исходе заката", подразумевавшей под собой личную встречу с К. Д. Катя сдержанно согласилась. Стоит попробовать.)
Однако самым важным открытием "идиотки" стал некий хозяйственный шкаф, с запасами мыла и дезодорантов, метлами и щетками для мытья полов, к которым непонятно каким местом прилепился увесистый тюк со свернутым парашютом параплана. И теперь, стоя у распахнутых дверей балкона, Даша, возбужденная и нервная, сунув древко метлы между ног, подпрыгивала на полу, бестолково, но чрезвычайно упрямо. Сидевшие на безопасном расстоянии от нее Белладонна и Изида Пуфик синхронно качали головами вверх-вниз, наблюдая за ее двадцатисантиметровыми полетами. Как и следовало ожидать, поганая метла не проявляла ни малейшей склонности к волшебному воздухоплаванию!
- Ну че, нашла? - прикрикнула Чуб на Машу, скрупулезно пролистывающую одну из прихваченных из дому книг. - Что там есть про полеты?
- На параплане? - ерничая, уточнила Катя.
- На метле!!!
Ковалева с сомнением посмотрела на подругу.
- Даш, нам же не к спеху, верно? - увещевающе пробубнила она.
Катя кивнула. Деликатная студентка нравилась ей все больше и больше. И в груди предательски булькнуло что-то теплое, человечное, похожее на желание отблагодарить, научить, помочь…
- Как это не к спеху? - захлебнулась Землепотрясная Даша Чуб. - Там русским языком написано: увидишь на небе огонь и ПОЛЕТИШЬ туда! Ты бы хоть свой агрегат опробовала! - обиделась она на ее отчужденную безучастность. - Я специально твое седло к щетке прикрутила. Будешь как Маргарита. Тебе ж приятно?
- Очень.
Даже пример обожаемой Маргариты Николаевны, пролетевшей верхом на щетке из Москвы в Киев и обратно в Москву, не растопил Машиных леденящих сомнений. Как бы далеко ни распространялась ее вера в чудеса, она была дитем XXI века, и летательные способности деревянной палки вызывали у нее крайне тщедушный энтузиазм, а поселившаяся в Дашиной душе безбашенная вера в их способность взлететь, сиганув с пятнадцатиметровой башни, казалась откровенно опасной. Для Чуб - сама Маша точно знала: никакими литературными примерами ее на этот кошмарный подвиг не соблазнить!
- А ты чего сидишь, как королева? Уже полдевятого. Скоро закат! - накинулась Чуб на Катю.
- Нет, спасибо, - брезгливо открестилась та. - Я лучше здесь посижу. Будет кому "скорую" вызвать, когда ты об асфальт шмякнешься.
- Ну должна же она как-то летать!!! - яростно закричала Чуб, отшвыривая бесталанную метелку.
- Неужели? - саркастично сломала брови Катерина. - Да, дорогуши, давно я в цирке не была!
- Дура! - крикнула Даша. - Там шкаф, полный метел! Тут балкон без перил - как специально для взлетов! Что это, по-твоему, значит?
- На трассе под Киевом метлы десятками стоят. Мужички продают - по три гривни штука. Не подскажешь, там случайно не загородный аэропорт?
- Все ведьмы летают на метле! Это каждый знает! Вы не думайте, я подумала днем…
- Неужели? Ты еще и думать умеешь? - съехидничала Дображанская.
- Я в детстве мечтала быть летчиком-космонавтом!
- Это, конечно, доказательство, - оскалилась Катерина.
- Так вот. Киев очень важный город в плане воздухоплавания! - взволнованно затрещала несостоявшаяся космонавтка Д. Чуб. - И Сикорский тут родился, который первый вертолет изобрел. И Королев, который первую ракету в космос, - наш, из Житомира, в Киеве, в Политехническом учился, где и Сикорский… Мы только первый самолет прогавили! Но зато первую "мертвую петлю" на самолете Петр Нестеров в Киеве сделал. И первый в мире многомоторный самолет "Витязь", и "Илья Муромец" - тоже Сикорский! Из него потом в войну первые русские бомбардировщики делали, эскадры "Муромцев"! А все почему? Потому что в Киеве ВСЕГДА летали!
- Если бы хозяйка этого дома летала на метле, она не держала бы в шкафу параплан, - с апломбом приземлила "космонавтку" Катя.
- Да вы! Вы! - завыла заземленная "летчица".
- А если мы - не ведьмы? - сказала Маша.
Чуб замерла с возмущенно открытым ртом, взирая на нее как на распоследнюю предательницу.
- Ты ж сама… Первая! - слезливо начала она.
Но Маша уже прилипла к книжной полке, пытаясь вызволить оттуда стиснутый золочеными собратьями том словаря.