Так что попросили у хозяйки лампу, пошли в конюшню. Торговец начал, было, расхваливать какую-то лошадь, но Рес оборвал, взялся выбирать сам. Хорошие были кони, разницы особой не видно. Выбрал наугад, не объясняя, почему. Торговец не отговаривал, но и не одобрил выбор.
Потом долго торговались, Рес жаловался, что не выспится, торговец - что вообще спать не сможет, если продаст лошадей себе в убыток. Все же ударили по рукам. Торговец остался невозмутимым, непонятно, много ли Рес ему переплатил. По крайней мере, лошади продавались с седлами и уздечками, а мог торговец и отдельную плату попросить - иные даже за подковы, что уже к лошадиным копытам прибиты, отдельно просят.
Рес отсчитал деньги, поставил отпечаток пальца в купчей и отправился в их с Леск комнату.
Обстановка небогатая: бревенчатые стены и земляной пол, в него вбиты четыре кола, а на них растянута плотная циновка. А на циновке лежала Леск и спала.
Зато было окно, достаточно широкое, из него как раз видно двор и конюшню.
Рес устроился перед окном на чурбаке, стал ждать.
Из кабака вышел серокафтанник - второй бородач, - отвязал лошадь, запрыгнул в седло и уехал - видимо, на кордон. Неужели - не спят, сторожат дорогу? Хотя служивые пили вино, этот шел твердо и на лошадь ловко забрался.
А Рес надеялся проскочить мимо кордона в темноте. Еще и ночь светлая, полнолуние. Попытаться обойти через лес? Для этого надо хотя бы знать здешние места, а беглецы даже не могут сказать точно, где на дороге стоит кордон.
Шум в кабаке стих совершенно, свет в окнах погас. Рес поджег лучину, осторожно разбудил Леск, и они вылезли в окно. Зашли в конюшни, принялись торопливо седлать лошадей при неверном свете лучины.
И вдруг послышались осторожные шаги трех человек. Леск быстро скрылась в глубине конюшни, Рес принял невозмутимый вид. Чего бы соврать? Скажет, что обронил чего-то в конюшне, когда лошадей покупал.
Вошли двое серокафтанников - вислоусый и молодой, который слегка покачивался и смотрел мутно - перебрал все же. А вислоусый выглядел кристально трезвым. Подошел, тяжело ступая:
- Куда собрался, купчишка?
- Да… я тут это… ножик обронил!
- Обронил? А чего лошади оседланы? - и рванул из ножен меч.
Рес взмахом руки погасил лучину, выхватил тесак и по памяти ударил вислоусого плашмя. В твердое попал - то есть, куда целил, в голову. Вислоусый с шорохом осел.
Послышался свист клинка и стук - молодой махнул мечом наугад, всадил в дерево. Рес скользнул вперед и ударил на звук дыхания. Опять в твердое.
Наткнулся на воткнутый во что-то меч, нащупаы рукоять, выдернул. Нет, непривычное оружие - развесовка не по руке, слишком утяжелено к острию.
Рес вздохнул и вышел из конюшни под лунный свет, держа тесак слева - где-то там затаился третий серокафтанник. Вот он - стоял с мечом наготове и сразу атаковал выпадом. Со звоном ударилась сталь о сталь.
Разошлись, присмотрелись друг к другу. Меч служивого длиннее и удары его тяжелые, зато тесак Реса вертче.
Служивый ринулся вперед, атаковал обманом - перевел в ударе меч слева направо, Рес только благодаря легкости клинка защитился. Ударил в ответ, враг подставил обух меча, атаковал снизу, Рес мягко "слил" удар.
Рес отступал, вилял, стараясь раскачать и вытянуть врага на себя, тот удерживал расстояние, атаковал коварно и мощно. Хорошо, что Рес знал все его хитрости. Сумел даже подловить на выпаде - сломал ритм, подшагнул не назад, а вперед и коротко ударил в руку. Но прорубить плотный рукав кафтана не вышло. Служивый даже меч не уронил и решил взять напором, обрушил самые мощные удары - не очень-то правильно, если у противника клинок короче, лучше держать расстояние, оно преимущество дает. А у побережников приемы есть особые для напористых и злых врагов: Рес, отступая, сделал вид, что споткнулся, даже опустил тесак. Служивый мощно махнул мечом справа наискось, а Рес ушел вниз и влево и молниеносным выпадом всадил тесак врагу под ложечку. Тот согнулся и рухнул. А в двух шагах у него за спиной уже подбегала Леск с ножом наготове.
- Выводи лошадей, - скомандовал Рес.
Накатила тошнота, но как-то взял себя в руки. Вытер тесак об серый кафтан мертвого врага и срезал с его пояса кошель - обычай такой у побережников, трофеи брать. Чаще коней или оружие себе оставляют, но меч убитого слишком приметен - навершие рукояти костяное, в виде медвежьей головы с глазами из полированного камня, такой меч могут узнать другие серокафтанники. А кони служивых и вовсе клейменые тавром легкой конницы и подковы тоже армейские, особые - приметнее некуда.
Леск подвела лошадей. Торопливо затянули подпруги, приладили мешки и забрались в седла.
- На запад, - решил Рес. - На востоке кордон близко, а на западе далеко, аж возле Нового Бора.
- И всех, кто на восток едет, пропускают без расспросов, - добавила Леск. - Я слышала.
Странное дело, Рес только что убил человека, но почти ничего не чувствовал. Ни отвращения, ни ужаса, ни радости, ни даже гордости за свое умение сражаться.
Глава 3
Они гнали лошадей всю ночь, иных бы загнали, но степняцкие даже и не взмылились. Когда начало светать, перешли на шаг.
Рес чувствовал, что еще немного, и упадет с седла от усталости, но Леск заметила и, порывшись в поясной сумке, достала мешочек с красным порошком:
- Потри этим десны, сил придаст.
Действительно помогло - спать уже не хотелось, тело легким стало. Только шумело в голове слегка, как у пьяного.
Время от времени останавливались, вслушивались, не донесется ли стук копыт. Не может быть, чтобы беглецам простили смерть десятника, должны погоню снарядить. Вряд ли сразу - по головам вислоусого и молодого Рес приложился крепко, насмерть не убил, но до утра служивые проваляются, если их кто в чувство не приведет. Да и потом головы у них болеть будут так, что не до погони.
Однако селяне или купцы могли услышать звон клинков или увидеть поединок, а потом привести в чувство оглушенных серокафтанников. Тогда погоня настигает, особенно если сменных лошадей прихватили.
Но далекого топота не слышно, сорочьего крика, который сопровождал беглецов с утра, тоже сзади не доносится, значит, пока не гонятся.
Кордон беглецы увидели издалека - походный шалаш, костер, трое серокафтанников лежат на траве. Еще двое о чем-то толкуют со смуглокожим южанином, явно купцом. Перед кордоном с западной стороны стоит вереница из пяти телег с какими-то мешками, коробами, бочками. Служивые ничем не лучше разбойников.
А на Реса и Леск служивые всего-то по разу взглянули. И вправду на запад можно ехать свободно.
Рес думал, что кордон стоит перед селением, но нет, до Нового Бора беглецы добрались уже к полудню. Тоже никто хлеб с полей не убирал, на улицах совсем пусто, даже женщин не видно. Неужто и здесь все селяне кинулись в лес побережников ловить?
Задерживаться не стали, только наполнили фляги у колодца и купили в местном кабаке лепех с соленым творогом. Сжевали по одной в седлах.
От погони, судя по всему, оторвались, а дальше-то как?
- Может, повернем на север, а с переправой через Стремнину договоримся с плотогонами? - предложила Леск, видимо, ей, как и Ресу, не хотелось убегать в противоположную от границы сторону.
- Мест не знаем. Вдруг между нами и Стремниной бурелом или болото какое? Да и, если есть здесь лесные разъезды, то наши следы найдут, погонятся. Дорога ведет к Мосту Тивага, там и переправимся. И надо бы нам личину сменить, вдруг будут искать двоих южан. Одежу новую надо, это точно.
Заночевать пришлось в лесу - развели костер для тепла, стреножили лошадей и завалились на кучах листьев. Если бы в эту ночь их настигла погоня или обнаружил разъезд, то взяли бы сонными. Слишком устали беглецы.
Проснулись жутко голодные и сразу влезли на коней. Оставшиеся лепехи съели также в седлах - погоня там сзади, или нет погони, а спешить надо. Скоро дорога раздвоилась, свернули вправо, к городу Мост Тивага.
Встретилась целая вереница телег - несколько купеческих обозов сразу. Тоже где-то серебром скидывались, чтобы кордон пройти, тоже задержались, теперь так и едут, вместе. Уже обычаи особые появляются, как будто надолго кордоны на дорогах выставлены. Может и надолго - сейчас на побережников гонения, а там еще на кого Император взъестся.
Лес закончился, потянулись поля. Показались неказистые серые стены города Мост Тивага, справа заблестела река.
Открытая вода постоянно притягивала взгляд Реса, да и Леск поглядывала. Правду говорят, что в крови народа побережья речная вода с морской перемешана, где нет моря или большой реки, там и побережники не селятся. Леск даже предложила:
- Может, нам подняться по Стремнине? На купеческой барже или собственной лодке?
- Большие реки в империи тоже патрулируются, а уж в последнее время к обычным патрульным галерам другие служивые присоединились. По Бездонной тяжелая пехота на лодках рыскала.
- Пехота?
- Ну. Набрали среди пехотинцев таких, кто умел лодкой управлять, и послали.
Ворота в город были открыты и не охранялись, зато внутри издалека видно стражников - бродят по улицам пятерками, присматриваются к прохожим. Неужто были обозы побережников, которые рисковали передвигаться через города? Или стражники ловят одиночек, таких, как Леск и Рес? Или еще кого-то?
Городишко так себе, грязный и пованивает, горожане выглядят болезненно. Не даром побережники предпочитают в слободах селиться, вне городских стен.