Темно-коричневые, бока их лоснились от пота и утренней росы, - наверное, трава в том месте, откуда они прискакали, была очень высока.
Увидев людей, конь, скачущий впереди, призывно и громко заржал - голос его слабым дальним эхом разнесся над холмами - и устремился вперед.
Ллейн улыбнулся, едва заметно ускоряя ход.
Элейни широко раскрыла глаза, рассматривая мчащихся к ним великолепных гнедых коней, и сердце ее, вздрогнув в сладкой истоме, забилось чаще.
Они были красивы, эти три жеребца, красивы и сильны, быстры, как ветер, независимы и вольны; свобода была в каждом их движении.
Земля дрожала от их быстрого бега, и минуту спустя они приблизились к двуногим на двадцать, пятнадцать... десять широких шагов.
- Тпру, - громко сказал Ллейн, выходя вперед, делая остальным знак остановиться и подождать. И те и другие замерли втроем, послушно оставаясь на местах; гнедые волновались, а люди смотрели, как эльф уверенными, ласковыми движениями превращает свободных, полных нерастраченной силы и резвости коней, фыркающих, переступающих с ноги на ногу, трясущих головами, бьющих хвостами по крупам, отступающих назад даже от его уверенной руки, в смирных, послушных, доверчивых зверей с большими умными глазами, в которых игривое лукавство смешивалось с вечным удивлением, весельем и добротой, а также с глубоко запрятанными печалью и тоской, вечно горящей внутри каждого из рода коней. Эльф быстро справился со своим делом, успокоив жеребцов, и сделав их вполне послушными.
- Какие красивые, - шепотом выдохнула Элейни.
- Да, - ответила Вайра, опуская сильную руку ей на плечо. Девочке сделалось вдруг очень приятно, щеки ее запылали от того, что захотелось сильно прижаться к женщине, укутаться в складках мехового плаща и стоять так, ощущая тепло и силу ее рук...
Вайра сделала маленький шажок, и Элейни оказалась мягко прижатой к тяжелому гертовскому плащу; вторая рука Отверженной опустилась девочке на лоб - она была очень легкая, практически невесомая, эта рука, - и начала легонько гладить ее.
Элейни сдержала подступившие слезы и лишь взволнованно сопела, успокаиваясь.
- Тише, тише, - негромко бормотал тем временем Ллейн, осаживая самого мощного, громко фыркающего жеребца, - тише, Гром, тише. - Он хлопал его по крупу, поглаживал по холке и даже угостил горсткой высушенных фруктов из своего почти доеденного трехдневного пайка, разделив все сморщенные темно-коричневые яблочные ломтики на двенадцать равных частей.
Когда первый из ритуалов угощения был закончен и жеребцы успокоились, эльф повернулся к ожидающим людям.
- Вайра, - сказал он, - иди сюда. Пора познакомить вас.
Элейни выпустила Отверженную из своих объятий и только сейчас поняла, что крепко сжимала ее руками, словно тонущий, судорожно ухватившийся за того, кто пытается его спасти. Она вздохнула и молча смотрела, как гнедые обнюхивают Вайру, и как осторожно, по очереди берут мягкими губами кусочки сухих яблок из ее раскрытых протянутых рук.
Элейни почему-то показалось, что в ладонях Отверженной было какое-то напряжение. Быть может, в том, что пришлось раскрыть их и подставить солнцу?.. Мимолетное ощущение непривычности было в этом жесте. Непривычности и незащищенности. Вайра нервничала, держа руки раскрытыми, ладонями вверх.
Элейни приказала себе запомнить это.
- Вот этот мне нравится больше, - похлопывая по холке невысокого, крепкого коня, более темного, чем остальные два, сказала Вайра. Элейни заметила, что сильный жеребец фыркает с явным удовольствием, медленно помахивая хвостом и подставляя под руку женщины свою шею.
- Бери, - согласно кивнул Ллейн, улыбнувшись (Элейни поразилась, насколько улыбка не шла этому холодному, привыкшему к сосредоточенности или задумчивости очень правильному и красивому лицу). - Придумай ему имя.
- Малыш, - не раздумывая отозвалась Вайра, - кто же еще?..
- Малыш так Малыш, - кивнул эльф. - Герт, иди.
Воин быстро и четко проделал все, что делала до него Вайра, будто следуя определенному ритуалу и опасаясь нарушить хотя бы один из многочисленных жестов, похлопываний, тихих и ласковых, успокаивающих слов.
Кони послушно обнюхали его, причем Гром сразу же отвернулся к Ллейну, который держал его за холку рукой, не отпуская, и искоса взглянул на эльфа. Элейни расценила это как немой вопрос-пожелание. Конь явно не хотел доставаться этому рослому слегка пришибленному человеку. Девочка едва заметно улыбнулась. Затем не сдержалась и хихикнула, но, к счастью, сосредоточенный Герт этого не расслышал.
У него, похоже, в прошлом были довольно натянутые отношения со всеми лошадьми, и сейчас он слегка побаивался предстоящей скачки.
Элейни, которая вообще никогда в жизни не скакала на лошади без седла, да и вообще лишь пару раз без отчима, одна, на старой, безразличной ко всему кобыле, тоже немного боялась. Но уверенный вид эльфа, веселые, мягкие огоньки в глазах коней почему-то вселяли в нее разрастающийся, захватывающий все ее существо восторг. Девочка предчувствовала свободный полет над зеленым колышущимся ковром...
Герту достался третий, самый молодой из коней, тот, что прискакал сюда первым, - горячий, порывистый, легконогий и довольно высокий, хотя и не такой мощный, как Ллейнов великан - Гром.
- Как же тебя зовут? - задумчиво и, кажется, непривычно-ласково спросил он, вопросительно посмотрев на Ллейна, видимо ища его подсказки.
- Вихрь, - внезапно сказала Элейни, подумавшая, что раз в ногах у этого коня огненный ветер, в глазах пылающая буря, а в груди горячий ураган, зваться он должен именно так.
- Вихрь, - повторил Герт, глядя на Элейни с отсутствующим выражением лица. Конь зафыркал, выражая свое нетерпение. Видно, ему хотелось скорее в путь.
- Вихрь, - кивнул Ллейн.
- Похоже на него, - согласилась Вайра, усмехаясь в свойственной ей манере - не разжимая губ. - Уж точно не Ветерок.
- Хорошо, - кивнул Герт, не слишком решительно улыбнувшись девочке, - Вихрь так Вихрь.
Он казался сбитым с толку и сейчас напоминал Ве- нала, потерянного по воле Камня где-то там, позади.
Элейни, не дожидаясь, подошла к Ллейну сама и послушно протянула ладони к потянувшимся к ней мордам коней. Они обнюхали ее, сосредоточенно и ласково, с неторопливым, фыркающим любопытством. Им, кажется, было смешно.
Губы у них были мягкие, влажные и шершавые. И последние оставшиеся у Ллейна сухие яблочки с ее тонких, замерших рук они прибрали с удовольствием.
- Ой, - сказала Элейни, подавившая дрожь подкравшегося и обнявшего ее волнения и страха, - какие вы милые!..
Жеребцы переглянулись, зафыркали, как один, замотали хвостами, будто бы отгоняя комаров, и Гром вдруг негромко и очень протяжно заржал.
- И-и-и-и! - вибрирующе пропел он. - И-и-и-и!
- Рады знакомству с тобой, - перевел Ллейн, похлопав своего коня по крупу и кивнув своим мыслям. Затем принял какое-то решение и, подняв взгляд на Элейни, спросил девочку:
- Ты хотела бы ехать со мной?
Элейни почувствовала, как приливает к щекам кровь, как они начинают жарко пылать.
- Да, - сглотнув, сказала она, будучи одновременно испуганной и восхищенной. Светловолосый эльф, создание высокое, сильное, стройное и прекрасное, таинственное и очень-очень будоражащее ее воображение, был недоступен, загадочен и молчалив. Ранее их отношения были... никакими. Они ведь только что познакомились, и у обоих было с кем разговаривать о важном для каждого из них. Теперь же светловолосый красавец-эльф выказывал девочке знаки внимания, которые можно было истолковать...
"Перестань, дура! - Элейни тут же одернула себя. - Надо же, всем так нужна, все в нее влюбляются! Дурочка глупая! Малолетняя... малолетка!.." Слово, непривычное, нелюбимое, говоренное о ней несколько раз в воспоминаниях темных и далеких, запрятанных глубоко, как самый тяжкий ночной кошмар, сейчас нахлынувший на девочку с новой силой, вызвало в ней яркое негодование, смешанное с испугом.
Она вспыхнула так, что ощутила пылание лба, шеи, губ и щек.
"Тихо, тихо, - сказала она себе, опуская взгляд и делая вид, что поправляет эльфийский плащ, - успокойся, успокойся..." Ей захотелось стукнуть кулаком о стену, выражая 1; внезапно вспыхнувшую злость, злость маленького зверька, вынужденного опасаться всех и вся и страстно желающего отыскать место и время, в котором можно было бы просто, спокойно и хорошо жить, не опасаясь каждого шороха и каждой приходящей в голову мысли...
Слезы все-таки появились в зажмуренных глазах; они даже хотели потечь вниз, но девочка внезапно отыскала в траве примятый белый цветок и тут же наклонилась поднять его, смахивая капли с длинных ресниц.
- Конь Вайры слишком мал, - тихо сказал эльф, и Элейни побледнела, резко распрямилась, бледная, с раненым цветком в руках, понимая, что ни одна из ее мыслей не осталась для него тайной.
- Мой сильнее и выносливее его, - продолжал эльф. - Ты могла бы ехать с Тертом, но... он будет слишком сильно отвлекаться.
- Да, - прошептала Элейни, не в силах говорить громче и четче, чувствуя стекающую по щекам соль.
Вайра и Терт молчали, из чего девочка заключила, что ее плач стал заметен всем.
- Простите, - собираясь с силами и утирая алое лицо, попросила она, - мне просто стало страшно...
- Не бойся, - сказала Вайра, - давай я помогу тебе сесть.
- Спасибо, - ответила Элейни, стараясь не смотреть Герту в глаза.
Она чувствовала себя очень скверно. И самое главное, сама толком не знала почему.