На рассвете, когда Денис подъезжал к Переросту, он встретил небольшой санный обоз; сани были убраны зеленой хвоей, красными полотнищами и белыми вышитыми черниговскими рушниками. На каждых санях лежал убитый партизан в полном боевом вооружении и в шапке с красным бантом - чтоб не было холодно и мертвому. Это везли убитых бойцов хоронить по месту их жительства. И показалось Денису, что спят они, спокойные за будущее, за которое дрались в бою, - так спокойны и не искажены смертью были лица убитых.
ВОЙ ПОД СЕДНЕВОМ
Были уже сумерки, когда сопровождаемый кавалеристами Щорс под прямым углом от Тупичева выехал к своей линии, к Седневскому шляху.
- А вот и шлях! - сказал один из партизан.
- Да, что-то там движется. Обоз? Должно быть, богунцы, товарищ командир.
- Зовите меня просто "товарищ Щорс", а что командир - это понятно, - улыбнулся Щорс. - Да, это наши… До сих пор не в строю! Сколько здесь верст до Седнева?
- Верст восемь, пожалуй, - отвечали партизаны, - " Мы уже за Макишином.
- С гаком, должно быть, - улыбнулся Щорс.
Он направился к обозу. Богунцы спокойно ехали в санках, курили и переговаривались.
- Где Кащеев? - спросил Щорс.
Бойцы узнали своего командира и повскакали с саней.
- Товарищ Кащеев ушел с первым батальоном вперед, а мы движемся в резерве. Наша конная разведка в Седневе. Слышно - и в Седневе нет неприятеля.
- Кто говорит?
- Местные разведчики говорят.
- Врут они. Не может этого быть, - отвечал Щорс и пустил галопом коня, крикнув богунцам: - Из санок все долой! Идти цепью!
Богунцы повылезли из саней, подтянулись, проверили затворы винтовок и, построившись, пошли развернутой цепью, оставив обозчиков позади себя.
Щорс скоро догнал и Кащеева, уже раскинувшего цепь на подступах к Седневу.
- Ни выстрела не слышно, разведки нет уже полчаса, - сообщал Кащеев.
- Обходи кругом. Проводники есть, - сказал ему Щорс. - А я проеду вперед.
- Я бы тебе не советовал гарцевать на коне, Николай, - сказал предостерегающе Кащеев. - Мне что-то не нравится эта тишина. Враг где-нибудь здесь залег. Ночь темная, овраги да могилы, - черт их тут разберет. И почему нет разведки?
Послышались дальние выстрелы, а потом застрочили пулеметы.
- Товарищ Щорс, разрешите разведать? - вызвался Лука Лобода, отчаянный разведчик. - Я с пулеметом.
- Давай, - сказал Щорс. - А мы подъедем поближе и послушаем. Да поскорей гони обратно. Теперь ясно, где они.
Лобода ускакал.
- Подтянуть отставшую цепь. Посадить на подводы. Гони полным аллюром к Седневу! Передняя цепь пусть идет, - сказал Щорс Кащееву и ускакал, сопровождаемый кавалеристами Кочубея.
Через несколько минут навстречу всадникам со Щорсом во главе неожиданно вылетела из темноты кавалерийская группа.
- Спешиться! Коней отводи! Залечь! - скомандовал Щорс. - Стой! - закричал он подъезжавшим кавалеристам. - Бросай оружие!
- Да мы свои, товарищ Щорс!
Это была конная разведка богунцев и вернувшийся с ней Лука. Они сообщили, что прошли в середину местечка, не встретив никого, и уже у выхода на Черниговскую дорогу вдруг попали в овраге под перекрестный огонь нескольких пулеметов. Один всадник убит. У противника имеются орудия.
- На коней! - скомандовал Щорс и, подскакав к Седневу с полсотней кавалеристов, спешился у околицы и отдал коноводам коней. Взяв пулемет, он крикнул - Веди к орудию. За мной, вперед! - и побежал к тому оврагу, из которого татакал вражий пулемет.
- Урра!.. - закричал он, подбегая и выпуская очередь пулеметного диска в группу, видневшуюся на снегу на краю оврага.
У разведки Щорса было шесть ручных пулеметов, по одному на трех человек. Неожиданное появление пехоты с тыла привело в замешательство петлюровцев. Они ссыпались в овраг, и Щорс теперь расстреливал их сверху.
К этому моменту подоспел и Кащеев, высадивший с саней второй и третий батальоны. Первый батальон цепью обходил и окружал Седнев с северной стороны.
Увидев подоспевшие резервы, Щорс приказал кавалеристам открыть преследование - и в овраг, взметая снег, с гиком бросились полсотни всадников, сверкай саблями.
Через час Седнев был окружен и неприятель разгромлен. Было взято в плен около сотни петлюровцев, захвачено два орудия и четыре пулемета.
Это был заслон балбачановских войск, стоявших в Чернигове. От пленных Щорс разведал о численности и расположении противника в Чернигове и решил, не медля ни минуты, наступать. Он посадил два первых батальона на сани, а третий направил цепью в обход правого фланга.
Перед отходом из Седнева Щорс получил донесение от кавалерийской кочубеевской группы, что Чернигов обойден ими с тылу, с северо-запада, и враг из города не уйдет.
К рассвету Щорс осадил Чернигов, бросив с трех сторон по батальону.
Первый, шедший цепью батальон Кащеева был быстрым маршем направлен в правофланговый обход на соединение с кавалерийской группой Кочубея.
Со вторым Роговец направился на Чернигов через Бобровицу, с третьим Щорс обошел со стороны Десны и устремился к Мазепинскому сторожевому валу, нависающему над Десной.
Колбаса, получив в Котлах сообщение о том, что Щорс спешным маршем пошел на Чернигов и с рассветом ворвется в город, а к нему на соединение мчится с батальоном Кащеев, немедленно развернул свои эскадрон и пошел к Черторыевскому мосту, послав Денису сообщение, что "Чернигов к двенадцати часам дня будет взят Щорсом и нами безусловно и бесповоротно".
Батальон Кащеева двигался в санях карьером, со скоростью идущей полным аллюром кавалерии, и, промчав за полночь полсотни верст, к рассвету прибыл к намеченной точке своего флангового обхода - наперерез всех путей отступления, двух шоссейных дорог и двух железнодорожных линий, из которых одна была еще только насыпью.
С этой-то насыпи, установив пулеметы, Кащеев ударил по заметавшемуся в панике врагу.
Где бы ни появлялся враг, Кащеев видел его со своей насыпи и расстреливал из пулеметов.
Какой-то кавалерийский петлюровский полковник, заметив, откуда несется на них смерть, решил пойти ей навстречу с азартом отчаяния. Он повел за собой взвод кавалерии, мчась на пулеметы Кащеева вдоль вала насыпи. Кащеев не пожелал тратить на него пулеметную ленту, он крикнул пулеметчику:
- А ну, стой, не строчи! Дай, я его сниму! - и метким снайперским выстрелом сразил полковника.
Мчавшиеся за полковником гайдамаки мигом повернули коней назад и были расстреляны вслед из пулемета.
Колбаса, увидев действия Кащеева, повел свой эскадрон дорубать недобитых врагов.
Петлюровцы столпились у высокого моста над Десной и, срезаемые справа и слева пулеметным огнем и теснимые обрушившейся на них сзади кавалерией Колбасы, стали бросаться в воду. Паника лишила их остатка разума. И балбачановские кавалеристы на мосту метались и летели вниз с высоты сорока пяти метров и разбивались насмерть.
Таков был фланговый удар с северо-запада.
ШКИЛИНДЕЙ
Но борьба еще только начиналась.
В то время как накоплялась и продвигалась армия, задачей которой являлось прямое движение и захват территории у теснимого по фронту врага, в тылу еще оставались и кулачье и петлюровская агентура.
Этим обстоятельством и вызвано было решение оставить обоих братьев Кочубеев в тылу.
Тупичев являлся одним из больших и богатейших сел на Городнянщине.
Кулачество готовилось - после того как первая волна революционного движения спадет и главные организованные повстанческие силы откатятся вместе с армией - нанести сокрушительный удар в спину и свалить только что поднявшуюся советскую власть.
Шкилиндей четыре месяца, вел контрразведку и с нетерпением ждал дня и часа, когда удастся ему оправдаться перед бойцами и искупить свой позор.
Лишь Петро Кочубей, председатель подпольного комитета, был посвящен в прослеженный Шкилиндеем заговор. Кулачье, узнав об уходе главных сил из Городни на фронт, на Чернигов, и о том, что Городня осталась почти без защиты, готовилось к активным действиям. Кулаки решили захватить власть в Городне непосредственно вслед за первой победой красных войск и этим приостановить их наступление.
В эту ночь в Тупичеве должен был собраться контрреволюционный штаб в доме кулака Кровопуска.
У кулака была по шерсти кличка. Кровопуск, чьи деды были заклеймены народом, давшим издавна им такое прозвище, превратившееся потом в фамилию, до самой революции был волостным старшиной.
Шкилиндею теперь нужны были помощники.
Шкилиндей сказал Нестору Тузу:
- Бери, брат, Мелентия, некогда ему тут бабиться. Идем, каждая минута дорога, по дороге все объясню.
- Теперь я вам все расскажу, товарищи, вам двоим, потому что, коли буду я сегодня убит, вместе со мной пропадет и вся информация… Петро Кочубей не все знает. Вот тебе, Нестор Иванович, все мои списки потайные. Если погибну, вы с Петром Васильевичем разберетесь. Так что ты поезжай, Нестар, немедля к Петру, а мы с Мелентием пойдем на дело. Да скорее! Надо захватить Кровопуска. В нем-то и есть центр всего восстания.
- Какого восстания? О чем ты говоришь? - спрашивал Туз. - Какая твоя смерть?
- Ты, Нестор, думаешь: дело кончилось - полная победа? Так ты не спорь, а слушай. А впрочем, и говорить-то некогда…
Шкилиндей вдруг задумался.
- Тут дело будет не простое. Нет, постой… С каким бы верным человеком послать этот пакет Петру Кочубею? Тебе тоже надо с нами идти.
- Да почему ж ты до сих пор молчал? И чего ты дрейфишь? - не мог понять Туз чрезвычайного возбуждения Шкилиндея.
- Молчи ты, несмышленый! Слушай меня и делай, что я говорю, - огрызнулся Шкилиндей.