Сигнальщик выпалил ракету. Вслед за разрывом у здания вокзала послышалось несколько выстрелов. Там суетились немцы и гайдамаки, спеша укрыться куда попало. Вокзал был оцеплен кавалерией. Боженко со спутниками ехал прямо по путям. Подъехав поближе, батько грузно слез с лошади и, разминаясь, огляделся. К нему подошел Нещадный - полуэскадронный.
- Караулы поставил? - спросил его батько.
- Все в точности, товарищ комполка.
Батько махнул рукой.
- Делегации прибыли? - обратился он к каким-то серым шинелям, среди которых Денис заметил знакомый малиновый бешмет.
- Делегация ожидает представителя войска украинских большевиков, - протиснулся вперед малиновый бешмет.
- Я и есть представитель украинских большевистских войск, - сказал Боженко, раскурив трубку и концом ее указывая на свою грудь. - Помещение свободно? - спросил он Нещадного.
- Так точно, можно заходить, товарищ комдив, - нарочно преувеличивал батькин чин полуэскадронный.
- Прошу вас, как гостей, - пригласил батько смертельно напуганных только что произведенным внезапным налетом делегатов.
Все стоящие на платформе оккупанты и гайдамаки двинулись в зал первого класса.
- Мы не ожидали такой встречи, - заявил человек в малиновом бешмете - Пашкевич. - Если вы разрешите говорить…
- Разрешение даю, для того и вызвал представителей. Какой встречи вы не ожидали?
- Видимо, мы отрезаны здесь от города и город атакован вашими войсками вопреки данному вами слову не открывать боя до переговоров.
- То не бой! Вы, верно, никогда не видали боя. Не знаю, как вас звать-величать, "добродий" там или "злодий"?
- Я полковник Пашкевич, начальник местного гарнизона и представитель войск украинской народной директории и местного населения.
- И местного? - поднял брови батько. - Выходит, что вы городской голова или побитовый староста?
- В моем лице представлен город и уезд. Я за всех отвечаю.
- Ну, так кто же будет теперь представитель города, а кто - огорода? Я что-то не доберу? - И батько поглядел на Дениса, выступившего вперед.
- Зрада! - крикнул в декоративном бешенстве Пашкевич.
- Хоть убей, не понимаю. Разъясни ты, товарищ Кочубей, - обратился батько к Денису.
- Врет этот плюгаш, - заявил Денис, с презрением глядя на Пашкевича. - С ним нечего разговаривать. Есть здесь представитель города? - обратился он к толпе делегатов. - Где Полторацкий? Почему не явился голова?
- В городе военное положение, и вся власть принадлежит начальнику гарнизона, - как бы ни к кому не обращаясь, заявил побледневший до серости Пашкевич, пытаясь поправить сбочившуюся амуницию и, видимо, боясь сделать лишнее движение и дотронуться до оружия. Руки его нервно бегали по серебряному поясу черкески. На этих бегающих, как мыши, руках лежал тяжелый взгляд помкомполка Кабулы, и этот взгляд больше всего нервировал Пашкевича.
- Значит, война, добродий? - спросил батько. - Других нет здесь представителей города?.. Объявляю, - повысил он голос, - если город не сдастся без боя, то мною будет дан бой. И за понесенные жертвы будете отвечать вы.
- В городе есть еще иностранное командование, - выдвинулся вдруг вперед немецкий переводчик. - И здесь есть его представители.
- Очень интересно, - отозвался Боженко. - Что ж эти иностранцы делают тут, в украинском городе? Ведь родина немцев там, за Одером. Га?
- Мы не нуждаемся в подобных разъяснениях, - отвечал переводчик, выслушав длинновязого своего шефа в пенсне, вздернутом на носу, поигрывающего хлыстом.
- А в чем вы нуждаетесь? Спросите эту цаплю, - приказал добродушно батько, показывая на немецкого полковника своею толстой плетью.
Пенсне дрогнуло и спрыгнуло с носа полковника. Непонятное слово "цапля", отнесенное к нему, никак не могло быть переведено переводчиком, видимо не желавшим усугублять конфликт; полковник понял сам.
- Мы нуждаемся в эшелонах, - отвечал за него переводчик.
- Эшелоны вам будут, - ответил батько.
- Путь на Гомель разобран и небезопасен.
- Ах ты, хреновое дело! - заявил Боженко. - Может, мне вам и штаны подтягивать? - крикнул он.
Переводчик дрогнул и перевел эти слова полковнику, ставшему вдруг куда менее надменным и переставшему играть хлыстом, спрятав его за спину.
- Есть еще одно обстоятельство, - заявил переводчик. - Мы не можем уехать без пулеметов, присвоенных отрядом Кочубея. Если нам их вернут…
- Что скажешь, Кочубей? - обернулся Боженко к Денису.
- Пулеметы "присвоены" нами в бою, - можете и вы их присвоить с боем обратно. А моему раненому командиру вы ногу присвоили, собачьи доктора? Разрывными пулями стреляете, святые свиньи! Это есть ваш нейтралитет?
Полковник передернулся.
- Наш хирург был у вашего раненого. Он сделал все, что мог.
- Когда мой командир станет вновь на две ноги, он вам сам вернет взятые в бою пулеметы.
- Мы будем ждать их, - отвечал переводчик.
- А я буду вас бить! - заявил батько.
- Мы не уедем без пулеметов.
- Трубку! - крикнул батько, рассвирепев, и, взяв трубку полевого телефона, сказал полковнику - Связывайтесь с вашей казармой.
Тот подошел к другому телефону, у которого стоял таращанец на карауле.
- Дать говорить! - махнул батько таращанцу, - Вызывайте свой штаб, - скомандовал он.
Полковник позвонил.
- Хомиченко! - крикнул батько в трубку и подул в нее для важности. Трубка захрипела басистым ответом. - По казарме оккупантов - огонь.
Через три секунды донесся залп и вслед за ним дальний грохот четырех разрывов.
- Что делается в вашем штабе - интересуюсь? - спросил батько.
Лицо полковника перекосилось. Штаб перестал отвечать ему. Полковник крутил ручку телефона, слушал, бледнел, но штаб молчал.
- Могила, и ваших нет! - заметил ему Боженко. - Эшелон вас ждет, поторопитесь. В восемь часов утра я возьму город с боем и никому не дам пощады. Возражений нет? - И, не слушая возражений, батько заявил - Переговоры закрываю.
Он повернулся и пошел к выходу.
Оккупанты погрузились в течение трех часов, в полночь их уже и след простыл. Эшелон этот был пропущен будкой по распоряжению Дениса.
Пашкевич бежал за батьком и требовал у. него гарантии личной неприкосновенности. Боженко дал ему двух казаков из своего эскадрона и, плюнув, сказал ему вслед:
- Собаке ж собачья смерть! Завтра будешь землю гноить!..
Партизаны проводили Пашкевича до города, дали ему плетей и отпустили.
ОРУЖИЕ
- Что ж, может, посоветуемся перед боем? - обратился Боженко ко всем. - Где квартира, Назарук? - обратился он к квартирмейстеру эскадрона.
- Чай готов, папаша, - откозырял Назарук и повел людей куда-то в темноту.
Это была казенная квартира одного из станционных сторожей.
На столе паровал уже и свистел пузатый самовар, стол был чисто убран, и на нем лежали бублики и пироги, пахнувшие капустой и чесноком.
- Здравствуйте, хозяин, хозяюшка, не погневайтесь! - вошел Боженко в хату, приветливо, сколько позволяло его суровое лицо, оглядывая, хозяев.
- Вы не погневайтесь, папаша командир. Давно вас ждем. А Дениса Васильевича, добре знаем, и они, может, нас знают. Здравствуйте, садитесь.
Ребенок потянулся с рук матери-хозяйки к серебряным кистям Боженковой бурки. Батько взял девочку своими трудно гнущимися ладонями и, усадив ее на колени, дал ей поиграть позументом и потеребить ему бороду. Потом погладил ее белесую, как чесаный лен, головку и угостил сахаром из своего кармана. Сахар он держал для коня своего, большого любителя сладостей,
Денис подивился тому, как на то мгновение, пока возился батько с девочкой, разгладились крутые морщины на его лице и исчезла постоянная озабоченность и напряженность в выражении глаз.
Батько любил чай, но чаевничать было некогда, и, попросив хозяйку освободить стол, он достал с важностью свою карту из походной сумки и, разложив ее на столе, обратился к Денису:
- Где имеются ваши войска, товарищ партизанский командир?
Денис нагнулся к карте и, взяв карандаш, провел дугу по четырем радиусам из восьми больших дорог- с юга, со стороны Чернигова, Репок, Добрянки,
Батько достал лупу и нагнулся к карте,
- Сплошные войска? - спросил батько. Численность?
Денис посмотрел, на Черноуса, сидевшего рядом с Боженко, и отвечал:
- Пятьсот бойцов, товарищ Боженко,
- Не больше? Значит, брехала матросня?.. Липа! Вооружение?
- Два пулемета, что отобрали у немцев, четыре ленты к ним, сорок девять винтовок - по три обоймы, двадцать пять револьверов, полста сабель и ваши бомбы,
- Пятьдесят "лимонов", - подсказал батько и улыбнулся. - А кони есть?
- Имеются.
- Пятьсот винтовок даю. Назарук, отпустить!
- Есть, товарищ отец!
- Отправляй человека, Назарук. Найдешь?
Черноус поднялся и, отойдя с Назаруком в глубь комнаты, что-то нашептывал ему и растолковывал. По успокаивающему взгляду Черноуса Денис понял, что теперь все будет обстоять благополучно.
- Ну ж, какую берешь на себя операцию, товарищ Кочубей? - спрашивал батько, сделавшись торжественнее после такого грандиозного подарка.
- Намерен наступать, товарищ Боженко.