"…во время пятничного намаза. По предварительным данным погибло сорок шесть человек, еще более двухсот с ранениями разной степени тяжести поступили в больницы Парижа и пригородов, - равнодушно возвещал голос за кадром, чем‑то напомнивший Роберту нелюбимую Линду 7 МА-77. - Ответственность за взрыв возле мечети Сен - Дени взяла на себя панъевропейская ультраправая организация "Волки Утойи". По горячим следам в зоне европейского права после короткой перестрелки вместе со своими сообщниками был задержан профессиональный террорист Фабьен Флуа, более известный как Аэций. В сложившейся чрезвычайной ситуации произошла экстренная встреча между президентом Франции Огюстеном Ромулем и премьер - министром шейхом Мухаммадом аль - Одахри. Стороны договорились о том, что преступники будут судимы по законам шариата, так как теракт произошел в зоне исламского права. Между тем командир французского иностранного легиона, базирующегося на Корсике, бригадный генерал Франсуа Дернье заявил, что в случае…"
- Линда 7 МА-77, прервать трансляцию! - послышался мягкий женский голос.
Экран погас, вновь превратившись в обыкновенное зеркало. Роберт повернул голову и увидел в дверях Марию. Тонкая как тростник, она стояла, опершись на косяк, обернутая в махровое полотенце, босая, с уже высушенными коротко стриженными каштановыми волосами.
- Почему киберкон тебя всегда понимает с первого раза, а меня нет? - спросил мужчина.
- Потому что, - карие глаза девушки озорно блеснули, она сделала два шага по направлению к возлюбленному, - для тебя это бездушная машина, а для меня - умница Линда.
- Неужели… - услышав шлепки босых ног, взглянув на округлые плечи Маши, Роберт с сожалением подумал, что в лучшем случае в ближайшие три недели в этой квартире он будет жить один, - и с этой умницей ты оставляешь меня почти на месяц?
- Такова жизнь… - девушка вплотную подошла к мужчине.
- Новоархангельск, - Роберт, поднявшись с кровати, зарылся лицом в волосах Маши, - подумать только. Это…
С уст мужчины чуть было не сорвалось: "хрен знает где", но он, осекшись и помолчав несколько секунд, лишь тихо с горестью произнес:
- Это очень далеко, на другом краю земли… очень далеко.
- Да, - согласилась девушка, - холодная и неприветливая Аляска. Но кто‑то должен улаживать дела и сидеть на конференциях. Ты ведь тоже в Ростове не останешься.
- Я в Москву если и поеду, то только на недельку… - мужчина, вдохнув полной грудью запах свежевымытых волос, внезапно ощутил желание и крепко обнял возлюбленную, - я не могу насытиться тобой, зайчонок, никак не могу…
- Роб… Ро - об, - попыталась отстраниться Маша, - я только из душа, перестань…
Роберт попробовал сопротивляться неожиданно нахлынувшей страсти, но, борьба эта, как и всегда, скорее была лишь формальностью, нежели серьезной попыткой сказать строгое "нет" собственному вожделению.
- Зайчонок, - прошептал он, - три недели… три недели… вечность…
- Роб, - перешла также на шепот Маша, - я опоздаю в аэропорт, слышишь…
- Полетишь следующим рейсом, зайчонок, - мужчина коснулся губами мочки уха девушки, - никуда не денется твоя Аляска…
Ненавязчивое движение руки и махровое полотенце бесшумно упало на пол.
- Кобель ты ненасытный, - наигранно ласково проговорила Маша, и ее уста раскрылись для сладкого поцелуя.
* * *
Нельзя сказать, что сердце Роберта обливалось кровью, когда он видел рассерженное личико своей возлюбленной, но маленькие раскаленные иголочки все же не давали покоя левой части груди. Мужчина посмотрел на табло: вот - вот будет объявлена регистрация на Машин рейс, а расставаться с дурным осадком на душе совсем не хотелось.
Роберт оглядел пассажиров, готовящихся к отправке, которые сидели в мягких креслах между карликовыми деревьями, причудливыми цветами и вечнозелеными кустарниками из разных географических поясов, поднял голову, посмотрел на синий потолок зала особого обслуживания (когда‑то в эпоху Реставрации такие помещения назывались vip - залами), прислушался к птичьему пению киберкона, ковырнул носком ботинка синтетический пол, потрогал широкий и длинный лист какого‑то тропического растения и сказал сидящей на бледно - желтом диване нахмуренной девушке:
- Неплохо придумано, правда? Как будто в лесу находишься и в то же время в очаге цивилизации, ждешь свой самолет среди живой природы.
- Не знаю, - буркнула Маша, - вам ботаникам, или кто ты там на самом деле, лучше знать.
- Перестань, зайчонок, - Роберт подсел к девушке, - три недели…
- Вот именно, - перебила она мужчину, - три недели! Но вот почему‑то Аляска подождать может, а начальник, звонящий по мобильнику нет! Новый вид сорняка! Подумать только! Какие к черту нежности! Немедленно вылетаем в Москву, это ведь в сто раз дальше Новоархангельска и в тысячу раз важнее конференции по интерактивному сотрудничеству!
Роберт почувствовал раздражение. Он, конечно, мог бы сказать, что его работа и вправду важнее какого‑то там бессмысленного пятисотого по счету сборища ничего не делающих псевдоученых, однако это разозлило бы Машу еще сильнее и тогда пришлось бы забыть о примирении. На ближайшие три недели точно. И тогда Роберт применил психотехнику, которой он овладел на старших курсах спецшколы. Прикрыв веки и сделав глубокий вдох, он почти мгновенно визуализировал одну из многочисленных заготовок: "влюбленного страдальца". Перед его внутренним взором предстал чернявый юнец с увлажненными, молящими о взаимности глазами. На выдохе мужчина почти вплотную приблизился к заготовке, а вновь вдохнув - слился с ней.
- Милая, - как можно нежнее произнес Роберт, взяв узкие кисти девушки в свои ладони, - прости меня, дурака. Прости, пожалуйста…
Он почти с потусторонним трепетом поцеловал ее пальцы и заглянул в темно - карие глаза, прекрасные, глубокие.
- То, что ты дурак, я знаю и без тебя, - сказала Маша, но голос ее заметно смягчился, она улыбнулась.
- Зайчонок, - прошептал Роберт, не обращая внимания на ожидающих вылет людей, - я так тебя…
И тут заиграл мобильник. Мелодия Bandiera Rossa в рок - обработке рэд - метал группы "Революционный план". Значит, звонит Планкин. Роберт выпустил руки любимой, достал из нагрудного кармана тонкую легковесную пластинку, приставил ее к уху.
- Я слушаю, - сухо произнес он.
- Роб, у нас проблема, - послышался из динамика отдаленный голос Леши Планкина.
- Что там еще?
- Марика нигде нет. Номера отключены, на связь не выходит.
Если бы не присутствие Маши, то Роберт, безусловно, позволил бы себе пару крепких словечек в адрес мудака Марика, который своими выкидонами постоянно так и норовит сорвать какую‑нибудь операцию. Но обстоятельства требовали иного поведения.
- Это проблема может подождать, - легкая улыбка тронула губы мужчины, он подмигнул девушке, - мне сейчас важней Аляска.
- Что важней? - не понял Леша.
- Я тебе перезвоню попозже, - Роберт посмотрел на кибертабло, - в четыре дня я буду уже в Домодедово, встретишь меня.
- Хорошо, - в голосе собеседника послышались нотки неудовольствия, - а что делать с…
Роберт, не дослушав вопрос, отключил связь. В этот момент киберкон объявил о начале регистрации на рейс Ростов - на - Дону - Новосибирск.
"Ну вот и все", - сердце мужчины защемило, он крепко обнял возлюбленную.
- Столица ждет, - неожиданно равнодушно произнесла Маша и отстранилась.
Роберт протянул к девушке руку, намереваясь погладить ее по щеке, но она, ловко перехватив ее, спросила, глядя на татуировку в виде тройного "К":
- Скажи мне, Роб, только без своих вечных отговорок, что значат эти буквы? Мы вместе жили два с половиной года, а я до сих пор не знаю даже самого элементарного о тебе.
- А ты сама как думаешь? - мужчина спрятал руку за спину.
- Почему‑то, - пожала плечами девушка, - мне в голову приходит только одно, это начальные буквы имен женщин, которые оставили след в твоей жизни. Кира, Карина, Кристина или как‑то по - другому… Я угадала?
- Ну тогда, - печально усмехнулся Роберт, - мне впору рисовать огромную на всю ладонь "М".
Маша натянуто улыбнулась и тихо произнесла:
- Не провожай меня, стой тут.
Роберт выполнил просьбу возлюбленной. Он следил за удаляющейся стройной фигуркой девушки, облаченной в пепельные джинсы и такого же цвета футболку. Часто обзор закрывал какой‑нибудь диковинный папоротник, но мужчина и не думал двинуться с места. Сейчас, вот прямо в этот миг кто‑то с хрустом вырывал из его груди окровавленный кусок живой плоти, а ноги приросли к полу тысячелетними корнями, и к горлу подкатил колючий живой ком, из‑за которого не то чтобы закричать, захрипеть от боли невозможно было. По крайней мере, у Роберта возникли именно такие странные ощущения…. Как будто он видел Машу в последний раз.
Нет, конечно, все это ерунда. Ведь она далеко не впервые улетает на край света, и он провожает ее, наверное, в сотую командировку и также сердце его обязательно возрадуется сотому по счету возвращению. А нынешний необъяснимый ступор - это просто нервы, глупое наваждение, которое необходимо немедленно стряхнуть с себя вместе с заготовкой "влюбленного страдальца". Он ведь, в конце концов, не простой ученый - ботаник, как официально считается, а самый настоящий тайный страж революции. Тот, кто находит сорняки и отделяет зерна от плевел, тот, кто не должен цепенеть даже в случае смертельной опасности. А тут какое‑то мальчишество: любимая девушка отправляется в Новоархангельск, а страха столько, будто провожаешь ее не в мирную советскую зону Социальной Республики Аляска, а в какую‑нибудь вечно воюющую народную банановую демократическую республику…