* * *
– Я не совсем понимаю, о чём вы говорите, господа, – неожиданно твёрдо ответил Ромунд, Поднявшись с пола, он принялся с невозмутимым лицом отряхивать одежду, попутно оправляя складки.
– Юноша, это лишнее, – быстро ответил Вильгельм. – Нам отлично известно, что ты, Ромунд, сын Дерлога, являешься агентом некой организации Готикс. Отрицать бесполезно. Нас не интересует глупое враньё.
– Откуда столь занимательная информация? – спросил Ромунд. Сложив руки на груди, он спокойно смотрел на говорившего Вильгельма. Не делая лишних движений, он судорожно ощупывал пространство на наличие готовых к бою заклинаний. Но в столь близком присутствии от источника выделить боевые заклятия из хаоса сил было слишком трудно.
– Наш человек, Мевелин, давно вывел тебя на чистую воду, Ромунд, – ответил очкарик. – Твоя своеобразная манера обучения не осталась незамеченной. Наши агенты очень чутко следят за поведением студентов Академии. Сам понимаешь, кузница будущих кадров.
Ромунд хмыкнул. Как бы сейчас удивились его сокурсники, узнав, что всё это время они старались на. Тёмный Орден!
–. Тебя завербовали примерно три года назад. В то время ты был особенно шаток в убеждениях и легко поддался влиянию, – продолжал Вильгельм. – То, что рассказал тебе представитель готиков, во многом согласовалось с твоим представлением о положении дел в мире. Очень многие догадки в словах готика представлялись реальностью. Что ж, при таких обстоятельствах получить согласие колеблющегося юнца на присоединение к правому делу было лишь вопросом техники. После твоего почётного вступления, ты делал успехи в специально заказанных изысканиях, шпионил в Академии, работал посредником между информаторами. И всё бы хорошо, если бы не дурацкая война. И знаешь, получилась уникальная ситуация! На твоей кандидатуре сошлись интересы двух противоборствующих партий – Ордена и Готикс. Не знаешь, случаем, почему?
Юноша безразлично пожал плечами.
– Потому что, к несчастью, в тебе есть одно очень редкое качество. Как думаешь, какое? Может, ты себе кажешься особенно искусным шпионом? Или весьма удачливым счастливцем? А может, ты просто особенный? Впрочем… Видишь ли, наивные готики посчитали, что в столь удачный момент смогут воспользоваться одним из своих расходных кадров и пронюхать одну из самых серьёзных тайн Ордена – программу Энергон. Ты, кстати, был прав насчёт него, только частично. Это, к твоему сведению, комплекс всевозможных планов, источников и таких же. "шестнадцатых валов". Что касается Ордена, то он решил подыграть готикам и помочь ещё быстрее расходовать ценный кадр, отправив тебя вместе с разведывательной группой. Они отлично знали, что до конца дойдёшь только ты. И ещё лучше понимали, что оставлять тебя в живых нельзя, как… и всю твою команду, – при этих словах Вильгельм сделал неуловимо быстрое движение и в следующий миг лиловый отблеск Источника высек искру на лезвии его клинка. Мердзингер не успел понять, что произошло, прежде чем его голова слетела с плеч.
Ромунд от неожиданности отступил на шаг назад. Какая скорость! Вот тебе и тщедушный очкарик.
– Хороший был служака, – пробормотал Вильгельм, вытирая мягкой тряпочкой кровь с лезвия. – Он реально верил, что Орден поможет ему восстановить права эльфийского народа. Но! Не судьба, – вложив меч в ножны и отвернувшись от Ромунда, сказал очкарик. Видимо, он совсем не боялся. – Его основной задачей была передача полученных сведений и ликвидация посторонних. С последним он справился великолепно. А вот совершить первое я предоставлю себе.
– В чём же моя редкость? – немного сбавив гонор, спросил юноша.
– Твоя? Да ни в чём. Ты обычный маг, пускай немного мощнее среднестатистического чародея. Ну, неплохо разбираешься в воздушной стихии. Кстати, говоря о концовке вашего разведпохода, я немного слукавил. На самом деле твоей негласной функцией была охрана Мердзингера. Именно он должен был выжить в этой передряге и доставить сведения командованию. Нужно поправиться и сказать, что до самого конца пути охранять его должен был ты. Однако он понял задачу весьма превратно. Решил, наверное, выделиться, показать, что он и без тебя обойдётся. Ха! Возможно, рассчитывал, что это присовокупят к его отличиям. Глупец! В последующем несчастного романтика, конечно бы, убрали.
– Так почему именно я? А не Альма? Она весьма неплохой маг… была.
– Я же сказал, в тебе есть одно качество. Оно никак не связано с твоей личностью. Так, ошибка природы, аномалия.
– Но какое же?
– Видишь ли, – Вильгельм говорил, стоя спиной к Ромунду. Однако у юноши не возникало сомнения, что проклятый очкарик полностью контролирует ситуацию. – У тебя полная ментальная невосприимчивость. Иначе говоря, ни один менталист не сможет пробраться в твоё сознание. не сможет ухватить его каналы, изменить или разрушить их. Природный блок, не поддающийся воздействию. Удивительно, но в данном случае я могу с полной уверенностью говорить о… невозможном! Хотя, наверное, это только на данном этапе развития науки.
– Так вот почему начальство посодействовало моему назначению в отряд? – ахнул Ромунд.
– Именно! – Вильгельм обернулся. Его глаза светились лиловым огнём Источника – причудливое сияние на какое-то время задержалось в них, но затем угасло.
– Хорошо. Но зачем ты убил Мердзингера?
– Он перестал быть нужен. Моё начальство считало меня погибшим. Что ж, я и правда обессилел после схватки с местными менталистами – твоими коллегами, кстати. Однако выжил, и теперь могу предоставить командованию намного больше ценных сведений, чем какой-то… – Вильгельм брезгливо покосился на отрубленную голову эльфа у своих ног, – безумец.
– Ну и во мне отпала соответствующая необходимость.
Вильгельм не ответил. Коснувшись указательным пальцем лба, он застыл на несколько мгновений.
– Понимаешь ли, юноша. Надо хорошо осознавать, в каких условиях оказался наш мир. Можешь поверить мне на слово: грандиозный план развала устоявшейся системы миропорядка вступил в финальную стадию. Десятками лет неутомимые идеологи Тьмы готовили мир к поистине невообразимому изменению. Ты не представляешь, сколько труда и крови вложено в Идею! Ведь суть не в том, чтобы собрать огромную армию или откопать могущественные артефакты. Главная цель! Апофеоз всей мысли был в том, чтобы развалить врага изнутри. Ты понимаешь, о чём я говорю?
– Нет, – твёрдо ответил Ромунд.
– Эх! Ты же следишь за событиями в мире. Неужели ты не понимаешь, что война Лиги на Гиперионе и нынешний поход на Кандур – запланированные акты в спектакле единого постановщика? Единого Драматурга? Так же, как развалился север, развалится и юг, и запад, и восток. Разделяй и властвуй! Всё просто! Глупые князьки будут держаться за свои замки и ничтожные клочки земли, преследуя собственные цели. А где сталкиваются интересы многих – там пространство для действий! Предлагая одним одно, другим другое, ты умело стравливаешь их, как собак. – последние слова Вильгельм произнёс с надрывом, – которые готовы рвать друг друга в клочья, чтобы им дали вкусно пожрать! Сегодня твой союзник уничтожает вчерашнего друга, а завтра сам падёт от руки предателя. Кажущаяся сложность складывается в простую формулу: без интереса нет ни друга, ни врага. И тут, как понимаешь, возможны комбинации.
– Хорошо. А что ты хочешь от меня?
– Мне нужен соратник. Хотя бы на время. Люди с такими качествами слишком редки, чтобы ими разбрасываться. Пускай ты не особенно догадлив и смекалист, но хорошо обучен, и с ментальным щитом в голове. Чем не прекрасный исполнитель?
– Ты задумал собственную игру? – улыбнулся Ромунд.
Вильгельм прищурился.
– Ну, придётся извиниться перед тобой – ты иногда бываешь догадлив, – усмехнулся он. – Признаюсь честно: моё начальство слишком бестолково, чтобы осознать всю ценность открывающихся возможностей. Они слишком повёрнуты на своей вере во Тьму и прочую дурь, чтобы воспользоваться благами своих неимоверных трудов! Они не понимают, что идеология, как инструмент управления, перестал быть эффективным. Слишком много изъянов. Теперь же у нас есть азы ментального управления! Оно может поставить на колени кого угодно! Верующего превратить в богомерзкого еретика, преданного воина – в циничного предателя, отчаянного храбреца – в позорного труса. Имея такие возможности, совершенно неважно, в кого верить и кому поклоняться. Ведь вся чушь, которую быдлу вешают на уши – это пыль в глаза! Истинная цель – власть. Безграничная и вечная! Нет ничего лучше этого слова, Ромунд! Ты не представляешь, какую силу оно в себе заключает. Какую мощь!
– Ты фанатик, – флегматично заметил юноша. – Ты сам же помешан на своих идеях.
Вильгельм осёкся. Нервно потёр подбородок – видно, своей речью он вывел себя из душевного равновесия.
– В-возможно, – проговорил он дрожащими губами. – Но зато идея моя чистая, без примеси обмана и глупости. Ведь. Творец так всемогущ только потому, что он нейтрален. Он и Свет и Тьма! А мы собственными руками создаём в себе изъяны, тяготея к той или другой стороне. Мне, Ромунд, нужны соратники. Нужны люди, которые не поддадутся ничьему влиянию, которым самой природой предписано нести в себе зачатки истинного разума!
– Соратники на время, – проговорил Ромунд.
Вильгельм вновь осёкся.
– Пускай и на время. Хотя самых преданных я могу и пощадить.
– Ох, надо же! – улыбнулся Ромунд. – Только вот проблема: невозможно быть преданным без влияния. Я хоть и верю в вещи, которые ты называешь глупостью, но я верю в лучшее, доброе и вечное. А ты безумец, которому давно пора снести голову. Орден ещё не знает, как сильно ему придётся потрудиться, чтобы достичь своих целей, а ты похоронишь своё безумство в этой подземной могиле!