– Да просто. Парнишка этот, Виктор, положил на нее глаз, а тут оказалось, что она знакома с Валковским, ну парень, видать, и решил, что возможно соперничество. С утра сели в машину и в путь. Никто им препятствий, ясное дело, чинить не стал, потому что не в курсе, вот и все.
– А почему ничего не предприняли те, кто в курсе?
– Так ведь по выезду все уже было оговорено. Выезжать должны были в восемь в сопровождении Семеныча. Но тут парень взбрыкнул и все переиграл, выскочил на час раньше.
– Дерьмо.
– Сергеич, да не переживай ты так. До развилки у Кавказа дорога вполне оживленная. Нападений тут уже год не было. Ничего с ними не случится. А на развилке их тормознут, Рогов озаботился, передал предупреждение по радио.
– Хорошо. Похоже, я и впрямь себя накручиваю. Но ты на всякий случай группу пластунов в готовности держи.
– Уже дежурят на аэродроме. Вылет по первому сигналу.
– А при чем тут Валковский? – Александр вдруг обратил внимание на ранее сказанное.
– Так это и есть вторая задача Семеныча. Я его специально вызвал, а потом его определили на вытрезвление в клетку к Валковскому.
– Я же сказал…
– Ты сказал, чтобы мы ничего не удумали в отношении него. Так и будет. Но в то же время будем присматривать. Семеныч уговорил его пойти к нему в напарники. Поработает малость промысловиком – и при деле, и нам спокойнее.
– Ладно. Вопрос с Дашей держи на контроле.
– Ясное дело.
Глава 5
Нападение
Признаться, первые впечатления слегка подкачали. Во всяком случае, пока ни о каких диких просторах речи не шло. После КПП их "Урал" покатил по бетону очень даже рукотворной плотины. Ее строительство полностью закончили только в этом году, но зато теперь немногие предприятия, расположенные в Андреевском, были с лихвой обеспечены электроэнергией.
Потом пошла вполне наезженная дорога. Причем основание у нее гравийное, а значит, проехать можно в любую распутицу. Но главное – эксплуатировалась она, похоже, основательно. Еще одним не слишком приятным сюрпризом стала пыль. Она забиралась в кабину и начинала клубиться внутри, и ничего с этим поделать было нельзя. Ну не способен отечественный автопром обеспечить достаточную герметичность кабин!
– А это что? Аэродром? – ткнул пальцем влево Владимир.
– Он самый, – подтвердил Семеныч. – Шесть вертолетов МИ-2, два МИ-8, пять кукурузников – это те, что АН-2, один МИ-2 и АН отданы под медицину. Случается нужда. Есть даже дирижабль, но сейчас в отлучке. Способен перевозить до сорока тонн грузов. У нас столько пилотов нет, сколько летательных аппаратов.
– А для чего же тогда?
– А чтобы было. Во-он там видишь, ангары?
– Вижу.
– Там склады запчастей. Там же находятся еще шесть легкомоторных самолетов и четыре автожира. Ну это такой вертолет, который вроде как и не вертолет.
– Я в курсе.
– Угу. В основном все это хозяйство пока без дела. Только на всякий пожарный. Но легкомоторные и автожиры пользуют. В основном чтобы отваживать всякую летающую живность с далеко не мирным характером. Благодаря этому в Андреевском куда тише стало, а то вначале от мышат проблем хватало. Это такие здоровенные летучие мыши.
– Я читал.
Примерно километра через два, после плотины, они въехали на дамбу. Вообще-то, насколько было известно Валковскому, у озер могут быть сотни притоков, но исток всегда один. Однако, как любят говорить на Колонии, здесь вам не там. Из Большого озера имелось два истока. На первом устроили плотину ГЭС, а вот второй перегородили дамбой, с парочкой шлюзов, для сброса излишков воды, если таковые случатся.
Потом дорога пошла между лесом и берегом озера. И опять ни о какой дикости не могло быть и речи. Не сказать, что так уж часто, но все же попадались лесовозы, УАЗы или грузовые "Уралы". Оказывается, в этом лесном массиве заготавливали строительный лес и даже развернули целое хозяйство, с отдельным поселком.
Через несколько километров приблизились к небольшому поселению. Два хутора, сведенные в один. По словам Семеныча, это были первые хутора на Колонии и именно отсюда пошло первое зерно. Странные тут пашни. Сплошь предупредительные таблички, типа "Не влезай – убьет". Все в обязательном порядке огорожено. Владимир неоднократно видел по телевизору, как огораживают пастбища на американских фермах, здесь было что-то похожее. Только ограда не для того, чтобы не выпустить наружу, а для того, чтобы не впустить внутрь.
Ан нет, вон вполне себе земные лошади и пятнистые коровы, не иначе как голландской породы. Находятся они во вполне себе правильном загоне, или выгороженном пастбище. Но тут, похоже, ограда все же выполняет двоякую роль: с одной стороны не пускает к животным хищников, с другой не позволяет животным разбежаться.
– Семеныч, а чего здесь коров-то держат?
– Странный ты. А молоко? Ты видел ведь, сколько у нас детворы. Опять же сыроварни. Молочные продукты, они вообще никогда лишними не будут. Вот на хуторах, что вблизи от поселков, и держат дойные стада.
– Детей да, здесь хватает. Но я вроде как не слышал о том, чтобы власти тут как-то поощряли рождаемость.
– А зачем поощрять? – весело стрельнул взглядом Семеныч. – Хватит и того, что противозачаточные средства тут настоящий дефицит. По большому счету их только местным жрицам любви поставляют. Аборты запрещены, без вариантов. Если кто за это возьмется, вышвырнут за пределы поселения – иди живи сам по себе, как захочешь. А если, не приведи господь, из-за твоего аборта баба Богу душу отдала, то пулю в лоб, и вся недолга. Так что никаких особых поощрений нет. Тут ведь все просто. Главное, чтобы мужик мог достойно содержать свою семью, а тогда и баба легко рожает.
– А это что за стройка века?
– Так стройка века и есть. Узкоколейку к порту тянут. Отсюда до моря с полсотни километров будет. А в порт свозится и зерно с равнины, и многое другое. А оттуда – в Андреевский и через портал на Землю. Пока-то вполне и машинами управляются, железка – задел на будущее. Но оно не такое уж и далекое. Каждый год ставятся новые хутора, расширяются старые. Медный уже практически отстроился и очень скоро начнет выдавать металл. Я тут слышал, что в Кавказе, это наш порт так называется, собираются закладывать верфь.
– Я знаю. Один голландец проявил инициативу. Я с ним еще на Земле встречался, но только он еще проходил проверку.
– Прошел уже. Так что пара-тройка лет, и потянутся корабли с зерном от дэвидсонцев. Глядишь, придется еще и нормальную колею устраивать. Но пока и пятидесятикилометровая узкоколейка для нас достижение небывалое.
– Знаешь, я столько слышал о Колонии и от самих колонистов, да и от тебя. А тут – машины снуют… Не автобан, конечно, но и не фронтир.
– А чего ты хотел? Это же фактически узкая долина, ведущая прямиком к порту. Опять же сейчас уборка, зерно свозится в Кавказ и, соответственно, оттуда. Так что вполне оправданная суета. Но сейчас еще на десяток километров отдалимся, и сразу станет куда тише. Водители стараются по одному не ездить, сбиваются в небольшие колонны, машины по четыре-пять. Так спокойнее. В общем, между такими группами разрыв может быть до получаса. А за это время много чего наворотить можно. Очень много.
– Что-то не похоже, будто водители сбиваются в группы.
– А ты на машины глянь. Зерновозов, кроме тех, с которыми мы недавно разъехались, и нет. Самосвалы с гравием для узкоколейки, лесовозы, грузовики с кирпичом. Завод километрах в трех, за вот этим холмом. С хуторов вывозят молоко, яйца, мясо. Тут же, считай, пригород. Говорю же, еще немного, и начнется практически одиночное плавание.
Рогов оказался прав. Владимир как-то даже и не заметил, как они остались уже в одиночестве. Транспорта как-то вдруг не стало. Как, впрочем, изменился и характер дороги. До этого они ехали хотя и по хорошо укатанному, но все же грейдеру, что не могло не ощущаться. Сейчас же под колеса ложилась полевая дорога, мягкая и ровная, почти как асфальт. И более пыльная.
Только минут через двадцать проехала встречная группа груженых "Уралов" с прицепами. И что характерно, их было четыре. Шли достаточно натужно, так как неизменно забирались в гору. Перевал, откуда начинался незначительный спуск к озеру, остался позади.
– Здесь Семеныч, промысловик. Кто у вас старший? – запросил Рогов связь у зерновозов.
– Я Бубен, за старшего буду. Здравствуй, дядь Ваня! – Надо же, и где только Семеныча не знают!
– Здорово, Серега. Вам УАЗ "таблетка" из Рыбачьего навстречу не попадался?
Как бы это смешно ни звучало, но весь местный транспорт имел регистрационные номера и числился за определенными населенными пунктами. Так было проще ориентироваться и людям, и милиции. Свобода, она ведь не во вседозволенности.
– Нет, дядь Вань, вообще никакого УАЗа не встречали.
– Принял. Спасибо. Вот такие труселя с резинкой, – уже себе под нос процедил охотник.
– Может, в кустики съехал, – предположил Владимир.
– Да кто же его знает. В принципе возраст такой… А ты ту училку часом не видел?
– Молодая, лет двадцати. Мы с ней на Земле перед отправкой разок сталкивались. Правда, вертихвосткой она мне не показалась.
– И Валюха говорила, что девка правильная, а у нее взгляд наметан. Это-то и пугает.
– Ты чего? – возмутился Владимир, едва не влетев в лобовое стекло.