Он огляделся вокруг. Везде буквально из земли повылезали новые здания. Эта картина обладала почти магическим воздействием – словно чуждая флора и фауна сошла с ума и произвела на свет эти чудовищные сталебетонные растения. Город вырастал из ничего, прямо посреди довольно невзрачной равнины, занимавшей юго-восточную часть Новой Терры. Андрей поразился той скорости, с которой новый город обретал форму. Нет, если честно – это не город. Ещё всего лишь маленькая деревня. Военная застава. Но мы оке всего лишь месяц здесь! Как будет все выглядеть через полгода? Через год? Через десять?
Непосредственно за холмами, лежащими на горизонте, всего лишь в пятнадцати километрах отсюда находилась старая колония, успевшая достичь солидных размеров. И если поглядеть на эту пульсирующую активность, которую я наблюдаю с высоты своего меха, то можно не сомневаться в том, что Николай не собирается терпеть эту старую колонию рядом с запланированным им новым городом. Такова твоя месть губернатору, Никки? Твоя беспощадная месть за его безучастность и близорукость?
Андрей покачал головой. Вообще-то, Николай не был мстителен. Его планы были куда грандиознее. Но если на пути к цели он сможет лишить губернатора власти… эту возможность его брат вряд ли упустит. Выживает сильнейший. В своем стремлении сформировать новое общество Николай сделал первый шаг – начал строительство новой столицы. Город, который должен стать столицей Страны Мечты, столицей скопления Керенского. Столицей его нового видения.
И Николай назвал этот город именем их матери.
Сирена возвестила конец смены "наземного" персонала и вырвала Андрея из задумчивости. Он раскрыл клешни меха, поднял их вверх и назад и одновременно заставил машину сделать осторожный шаг назад.
Обратный путь потребовал почти такой же концентрации. Андрей бы с удовольствием включил автопилот, но при таком движении вокруг об этом нечего было и помышлять. Когда он в конце концов достиг того места, где находились строительные блоки, выгруженные с посадочных кораблей, он уже успел заработать пульсирующую головную боль, которая билась в череп в такт бухающим шагам меха.
Андрей направил рабочий мех на отмеченную мелом по сталебетону парковку и отключил машину. Вообще-то, было еще довольно рано, но управлять этой неповоротливой машиной с такой головной болью было так же желательно, как засовывать голову в гнездо колонии кран. Если я увижу еще хоть один головид с инструкциями по мерам предосторожности против этих кусачих бестий, то я не ручаюсь за содержимое своего желудка.
Пока он, сверяясь со схемой, отключал последние системы меха и глушил мотор – который не преминул напоследок кашлянуть дымом так же, как в начале работы – Андрей заметил, что его кто-то ожидает. Он не мог узнать ждущего из-за царивших в ангаре сумерек и оранжевый прыжковый комбинезон, в которую тот был одет, также не давал никаких зацепок. Андрей поспешно стащил нейрошлем и спрятал его под командное кресло. После этого он отстегнул страховочный ремень. Встав, он почувствовал, как его мускулы, вынужденные напрягаться несколько часов в неестественном положении, буквально завопили от усталости. Спина Анд-
рея ощущалась, словно пропущенная сквозь мясорубку. А чего ты ожидал, мистер-профи-в-командном-кресле? Тебе стоило бы почаще тренироваться, чтоб не забыть, что это такое – тяжелый труд на благо общества.
Андрей едва не рухнул с последних ступенек откидной лесенки – настолько он спешил выяснить, кто же его ждет. Наконец, его ноги коснулись земли и тут же сильная рука ухватила его за плечо.
– Спокойно, Андрей. Тебе не мешает иногда сбросить скорость.
Андрей криво улыбнулся и взглянул на роскошную бороду и ещё более роскошную ухмылку, которые попросту не могли принадлежать никому иному, как его старому другу Уиндхэму Хаттабу
– Уж кто бы говорил, – отпарировал Андрей, – Тебе-то как это удается? В твоем распоряже нии одни гражданские с голыми руками, никаких промышленных мехов – тем не менее, твоя церковь почти построена.
Уиндхэм принял смиренную позу, сложил ладони и ответил в лучших традициях проповедников:
– Руке Божией все подвластно.
– С помощью рук пары тысяч добровольцев.
– А как ты думаешь, что такое руки Божий?
Оба засмеялись. Андрей размял затекшие от долгого сиденья ноги. Кровообращение медленно восстанавливалось и ощущение было такое, словно тысячи муравьев карабкаются вверх от щиколоток. После этого оба отправились к ближайшему жилому блоку. Андрей ощущал настоятельную потребность в горячем обеде и кровати.
– Зачем ты тут? – спросил Андрей после того, как они пару минут молча вышагивали рядом.
– А что, мне нельзя просто заглянуть на огонек к старому другу?
– Конечно-конечно. Но это не ответ.
Уиндхэм покачал головой и запустил пальцы в бороду.
– Ты знаешь, ты становишься все лучше и лучше, Андрей. -Что?
– Ты не ведешься больше на мои отговорки так легко, как раньше.
– Что? – опять вопросил Андрей с наигранным возмущением. – Ты хочешь сказать, что уже разок провел меня?
– Может быть, пару-тройку раз.
Они снова захихикали. Андрей глубоко вдохнул чуждую атмосферу, которая медленно, но верно начинала ощущаться, как привычная. Разговор с давним товарищем приносил ему удовольствие.
– И тем не менее, ты опять ушел от ответа.
От здания их отделяла какая-нибудь сотня метров. Тишину вечера нарушал лишь отдаленный звук каких-то предметов, бьющихся о металлическую поверхность. Уиндхэм внезапно остановился и взглянул ему прямо в лицо.
– Что задумал Николай?
Андрей замер. Этого вопроса он не ожидал.
– Что ты имеешь в виду? Он строит город, вот и всё.
– Нет. Каков его план? Вот это все служит какой-то большой цели.
– Он хочет дать всем беженцам крышу над головой.
Взгляд Уиндхэма стал сверлящим и он снова принялся чесать бороду.
– Брось, Андрей. Это я мог узнать у кого угодно. Но это не в привычках у Николая. Уиндхэм поднял руки, останавливая невысказанный протест Андрея.
– Я не хочу этим сказать, что Николай строит этот город не для того, чтобы помочь бежен цам. Но это было бы слишком просто. Тут скрывается еще что-то.
– Ты думаешь, что за этим стоит нечто большее, чем желание дать всем этим людям какое-то занятие?
– Ясное дело, он не только хочет их чем-то занять. В этом нет ничего плохого – уж я-то понимаю это лучше других. Военные мы или гражданские – нам нужно что-то, за что можно уцепиться. Это отвлекает нас от того кошмара, который мы оставили позади себя. От мыслей о родных и друзьях, которые, быть может, остались там.
Андрей пожал плечами, словно этим было все сказано. Развитие беседы ему совершенно не нравилось.
– Но это еще не все. Я внимательно наблюдал за тем, как Николай ходит по лагерю. Ясно, он помогает там и сям, роняет пару слов, говорит то, что люди желают от него услышать. Но, Андрей, я видел его глаза. Подумай вот о чем: я знаю тебя много лет и ты не так уж не похож на своего брата, как полагаешь. Он оценивает каждого из нас. Каждого.
– Это плохо?
– Конечно, нет. Но зачем он это делает? Как будто желает проверить каждого из нас перед тем, что нам предстоит.
– Даже если бы я что-то знал – почему ты считаешь, что можешь что-то выведать у меня? Николай де факто – твой военачальник, – ответил Андрей, уходя в оборону. Он потихоньку раздражался и сам не понимал, почему.
Уиндхэм боролся с собой, его рука опять потянулась к бороде.
Андрей не мог припомнить, появилась ли эта привычка недавно или Уиндхэм обладал ею уже много лет. Наконец, священник ответил:
– Я всего лишь пытаюсь защитить своих овечек, Андрей. Я чувствовал взгляд Николая на себе. На моей общине, когда мы строили церковь. Не то, чтобы мы когда-либо пренебрегали служебными обязанностями. Мы всегда сначала исполняем то, что нам предписано, а лишь потом возвращаемся к работе над церковью. И всё-таки, в его глазах… Я просто хочу знать, почему надо мной творят суд. И я достаточно хорошо знаю Николая, чтобы понять, что нам всем отведена какая-то роль в его планах. Великолепно. Никаких проблем. Но я надеюсь, что эти планы позволят нам и дальше беспрепятственно следовать нашей религии?
Андрей отвел взгляд и посмотрел вверх, в сторону одного из последних лучей заходящего солнца, который отражался от гладкой поверхности здания. Он вдруг почувствовал, что не имеет ни малейшего желания отвечать на вопросы своего друга.
И теперь он знал, почему. Всегда у меня появляется это дурацкое чувство, когда речь заходит о Николае и его планах построения нового общества. Я их попросту не знаю. Наконец, Андрей снова повернулся к Уиндхэму Выражение лица его друга было очень серьёзным и Андрей, взглянув в его глаза, принял решение. Что бы Николай не делал, я знаю, кто мне друзья. И именно так он собирался с ними обращаться.
– Я тоже не всё знаю. Да, у него масса идей, но делился он со мной лишь немногим – по крайней мере, до сих пор. И подразумевают ли его планы ограничение вашей религии… я не могу этого в данный момент сказать, – Андрей ненавидел сам себя за этот расплывчатый ответ. Он чувствовал себя почти виноватым в том, что не может сказать другу ничего больше.
Уиндхэм глянул в сторону, любуясь роскошными красками заката, заставившими весь фасад дома пылать огнем. Андрей почувствовал, как веявший до сих пор легкий бриз усилился до настоящего ветра, который заставил его поежиться. Будем надеяться, это не знак.
Уиндхэм вновь повернулся к Андрею: