- Ты… - Юрий Бессмертный едва удержался от ругательства, вспомнив, что рядом восьмилетний мальчуган - Скинхед долбаный, пасть заткни! Ваши деды здесь кровь против фашистов проливали, а вы теперь их память поганите! - Не сдержавшись, офицер–подводник закатил обоим отморозкам по сокрушительной оплеухе. - Вон с глаз моих, иначе сейчас военный патруль вызову!
Решительные действия русского офицера и упоминание о патруле возымели действие, парочка ублюдков, хромая и держась за отбитые места, быстро скрылась из виду.
Юрий Бессмертный протянул руку юноше–татарину. Тот, проигнорировав помощь, самостоятельно поднялся, морщась от боли.
- Мне не нужна ваша помощь!
- Не дури, у тебя все лицо в крови, - капитан–лейтенант взял у Карины пачку влажных антисептических салфеток и стер кровь с лица юноши. - Так, кости вроде целы, но сотрясение ты получил хорошее. Обратись к врачу. Ты местный?
- Да, - ответил он насупившись. Я здесь в летнем кафе отцу помогаю. И… спасибо вам.
- Ну, пошли, отведем тебя к отцу.
Пожилой мужчина в белом фартуке только руками всплеснул, увидев своего сына в таком виде, да еще и в странной компании офицера Российского флота, молодой женщины и ее сына. Но быстро взял себя в руки, и лицо его осталось столь же непроницаемым, как обычно.
- Иляс, что опять случилось?
- Ничего, отец.
Юрий Бессмертный вкратце рассказал о случившемся.
- Иди домой, - сказал хозяин летнего кафе, выслушав невеселую историю.
На небольшой площадке под зонтами обедали немногочисленные посетители, и они стали невольными свидетелями разговора.
Отправив сына домой, хозяин маленького заведения вышел к невольным гостям.
- Прошу, присаживайтесь, вы спасли моего сына. И я хочу хоть немного отблагодарить вас за это. Что будете заказывать? - Хозяин кафе общался с посетителями без подобострастия, с чувством собственного достоинства - он просто искренне хотел проявить гостеприимство.
Юрий вместе с Кариной и сыном присели за столик, девушка углубилась в изучение поданного миловидной официанткой меню.
- Да, вы, русские, всегда нас ненавидели, - решил высказаться упитанный татарин средних лет, сидящий в компании рядом за столиком. Судя по массивной золотой цепочке и золотому же браслету часов, он был не последним человеком среди местных. Он видел и слышал все произошедшее и теперь явно пытался спровоцировать русского офицера.
- Ну, зачем же так категорично, - спокойно ответил Юрий Бессмертный, воздавая должное замечательному шашлыку. - Мы, русские, нормально относимся ко всем, если и к нам относятся с уважением. Бывают, правда, отморозки… Но они есть везде, и у нас, и у вас. Пора бы вам понять, что никто вас не притесняет. Понять это и начать строить нормальные отношения и с русскими, и с украинцами, а не спекулировать на собственном комплексе национальной неполноценности. Тем более что здесь есть замечательный пример того, как татарин может подняться над собственным зауженным националистическим мышлением и стать действительно героем своего отечества.
- А что это за пример, о ком это ты говоришь? - заинтересовался татарин.
- Здесь, в Алупкинском парке, установлен бюст Дважды Герою Советского Союза летчику Амет–Хану Султану. Он, кстати, родом отсюда. Во время Великой Отечественной войны он сбил лично тридцать три немецких самолета! А первую свою победу он одержал тараном немецкого бомбардировщика, после того как у его истребителя закончились патроны. После войны он работал летчиком–испытателем, а впоследствии получил звание Заслуженного летчика–испытате СССР.
И, между прочим, он один из немногих в 1956 году подписал открытое письмо в ЦК КПУ с просьбой pea–билитировать крымских татар! Он везде в графе "национальность" писал - татарин! И не чурался своего происхождения, а делом доказывал, что он, прежде всего, достойный человек!
И погиб Амет–Хан Султан, как и подобает мужчине и воину! В очередном испытательном полете у бомбардировщика "Ту–16" отказали двигатели, тяжелый самолет падал прямо на город. Как командир, Амет–Хан принудительно катапультировал экипаж, а сам отвел уже неуправляемую машину от города. Сам катапультироваться он уже не успел…
Импровизированная и очень эмоциональная речь Юрия Бессмертного произвела сильное впечатление. На минуту на летней площадке кафе воцарилась тишина. Представительный татарин о чем–то пошептался с хозяином заведения, а потом ненадолго покинул столик.
Вернулся он с бутылкой дорогого коньяка и с пышным букетом цветов.
- Уважаемый! Разреши вручить тебе этот коньяк и цветы твоей женщине в знак признательности и уважения! Ты сто раз прав, мы не должны забывать, что нужно вести себя достойно.
- Спасибо. Любому народу есть, чем и кем гордиться, нужно лишь помнить и знать свою историю и не допускать "перекосов". И уж тем более избегать искусственно разжигаемой розни.
* * *
На Карину, да и на Вовку тоже, все произошедшее произвело сильное впечатление.
- А ты не только драться умеешь, но и можешь ответить и в словесной борьбе, - улыбнулась девушка.
Юрий только пожал плечами.
- Но я же прав, есть масса примеров того, как люди становились над национальностью, условностями. проявляя свои лучшие личные качества.
- И все же ты меня приятно удивил, - приподняла тонкую бровь Карина.
- И меня тоже! - вмешался в разговор Вовка. - Дядь Юра, а ты мне подводную лодку покажешь?
- Обязательно.
Глава 9 ПОЛЕТ "САПСАНА"
Не совсем обычный гидросамолет разгонялся по Таганрогскому заливу. Необычными были широкие, низко расположенные крылья и два двигателя по бокам в корме фюзеляжа, как у "Як–40". Над ними высоко взметался широкий киль с раздвоенным, по–чаячьи приподнятым горизонтальным оперением.
- Я Сапсан–1, прием. Изумруд, разрешите переход на крейсерский режим, - запросил командир экипажа диспетчерскую службу.
- Я Изумруд, переход на крейсерский режим разрешаю.
- Вас понял. - Игорь Орлов двинул рычаги управления двигателями вперед. - Экипаж, приготовиться к выходу на крейсерский режим. - Штурман?
- Готов, командир, - доложил Иван Луговой.
- Бортинженер?
- Все четыре двигателя работают нормально.
- Второй пилот?
- К работе готов.
- Начинаю разгон для достижения скорости экранного эффекта. Соблюдать режим полного радиомолчания, - приказал капитан Игорь Орлов и внутренне усмехнулся.
Кто бы мог подумать, какие крутые виражи уготованы ему судьбой?.. Такие виражи, что впору свалиться в штопор. Но он все же преодолел трудности и снова занял место в пилотском кресле, но теперь уже совершенно новой крылатой машины.
Рапорт капитан Игорь Орлов по совету комэска все же написал и перевелся в АНТК Бериева. Вместе с ним ушел и штурман–оператор Иван Луговой. Командир эскадрильи буквально с сердечной болью подписал рапорты о переводе обоим. Перспектива потерять одного из самых опытных и подготовленных штурманов–операторов его совсем не радовала. Но Луговой уперся: куда командир - туда и я!
Обоих летчиков, учитывая их высокий уровень подготовки, на новом месте сразу же привлекли к разработке новой тематики - боевых экранопланов. Сроки для переучивания, которое проходило здесь же, в Таганроге, были предельно сжатыми. Правда, летчикам, привыкшим к сверхзвуковым скоростям и сложным маневрам, программа переподготовки сложной не показалась. Хоть были и здесь свои тонкости.
Сейчас экранолет–ракетоносец направлялся на полигон Песчаная балка под Феодосией для проведения стрельб главным ударным комплексом. Испытания уникального аппарата проходили в режиме строжайшей секретности, фактически в условиях, максимально приближенных к боевым.
* * *
"Сапсан" на первый взгляд представлял собой гибрид тяжелого ракетного экраноплана "Лунь" и десантного "Орленка". Но лишь на первый взгляд. Оказалось, что наряду с монстрами наподобие "Луня" нужны и более компактные ударные машины. За основу нового экраноплана взяли уже достаточно давно, хоть и с большими перерывами, эксплуатировавшегося "Орленка". Вместо одного маршевого турбовинтового двигателя на корме установили две турбиныпо бокам фюзеляжа, а высоко на вертикальном хвостовом оперении поставили обтекатель РЛС управления ракетным огнем.