Это печалило его больше всего. Голодая, отказывая себе во всем, Форез поначалу старался держаться молодцом. Он по-прежнему бывал в обществе и посещал прежних знакомых. Это продолжалось недолго - пока его роскошная одежда не пообносилась. После этого он перестал показываться в богатых кварталах и стал избегать людей, с которыми прежде водил знакомство.
Единственная мысль засела у него в голове: как извести дядю и наследников-конкурентов таким способом, чтобы никому не вздумалось заподозрить в покушении Фореза?
Часами бродил он по Пайрогии, заходя иной раз в самые опасные воровские кварталы. Там его не трогали - многие знали опустившегося лорда и если не сочувствовали ему (вряд ли обитатели воровского дна были способны на сострадание), то, во всяком случае, понимали: с этого человека взять нечего.
А Форез присматривался к встреченным головорезам. Те хлебали скверное пойло прямо из бутылей или из битых кружек в грязных тавернах, бахвалились друг перед другом, затевали стычки и задирали безобидных с виду прохожих - иной раз нарываясь на еще более жутких убийц, нежели они сами.
Казалось, ни одно дело, даже самое отвратительное, не вызвало бы у них затруднения. Но… Как убить Эмбриако и двоих других претендентов на его наследство? Зарезать из-за угла? Кто бы это ни сделал, подозрение в любом случае падет на Фореза. Отравить? Задушить? Сжечь вместе с домом? Выманить дядюшку в загородную поездку и организовать "несчастный случай" - скажем, с обезумевшей лошадью, которая ни с того ни с сего понесет и сбросит всадника в подходящую пропасть?
Нет, нет, нет…
Форез был близок к отчаянию, когда в трущобах Пайрогии встретил одного кхитайца.
Это был очень старый, очень оборванный кхитаец. Он сидел на обочине и уныло, безнадежно просил милостыню. Ему почти не подавали. И не потому, что жители Пайрогии такие уж бессердечные скоты, вовсе нет! Большинство из них попросту не замечало крохотного старичка в серых штанах и серенькой рваной рубахе, с плоской шляпой, привязанной к голове веревочкой, и с погасшей тонкой трубкой в редких желтых зубах. Казалось, этот человечек слился с мостовой.
Форез обратил на него внимание потому, что споткнулся о его ноги. Выругавшись, лорд-неудачник наклонился и вдруг встретился взглядам с пристальным взором очень узких раскосых глаз. В первое мгновение Форез испугался: кхитаец показался ему каким-то демоном, порождением тумана и болезненного воображения. Затем "демон" заговорил.
- Ты опрокинул моя чашка, - сообщил он. - Ты рассыпал моя деньга.
Форез действительно вывалил на мостовую те три или четыре медяка, что лежали на донышке плоской чашечки, стоявшей у ног нищего. Он поддал ногой по чашке, и она разбилась.
- Ты разбил моя чашка, - бесстрастно сказал кхитаец.
- Ну и плевать! - объявил Форез.
Он вознамерился было идти дальше, но крохотный нищий подпрыгнул, вскочил на ноги и вдруг оказался прямо перед Форезом, загораживая ему дорогу.
- Ты уходишь от моя, - сказал он. - Так не годится.
Форез попытался отшвырнуть его, но не тут то было. Старичок словно прирос к мостовой. Он показался обнищавшему лорду чугунным, так он был тяжел.
- Что тебе надо? - сдался Форез.
- Я хочу деньги, - сказал нищий.
Форез подбоченился, запрокинул голову и oглушительно расхохотался. Его безрадостный смех прозвучал глухо. Были уже сумерки, и туман быстро сгущался на улицах города. Даже эхо, казалось, оглохло здесь, в узком, точно ущелье, переулке.
- Что тут смешная? - осведомился нищий
- Смешная тут то, что у меня самого нет денег, - ответил Форез. - Позволь мне идти своей дорогой.
- Нет, так не годится, - кхитаец покачал головой. - Почему у такая важная лорд нет деньга?
- Потому что дядя Эмбриако выгнал важная лорд из дома, а родители этого важная лорд - жалкие неудачники и пьяницы, и я надеюсь, что теперь, когда они умерли, все демоны преисподней терзают их плоть своими гнилыми зубами! - взорвался Форез.
- Так не годится, - сказал кхитаец. - Нельзя так говорить о родители. Родители надо почитать. Умершие надо почитать.
- Если бы они оставили мне приличное наследство, я почитал бы их от всей души, - заверил Форез своего странного собеседника.
Тот качал головой, точно заведенный.
- Нет, нет. Такие, как ты, никого не почитать. Даже если бы было наследство.
- В любом случае, его нет, так что и говорить не о чем.
- Всегда есть о чем, - сказал кхитаец. - Расскажи мне о дядюшке.
И Форез, сам не зная, почему это делает, привел нищего старика-кхитайца в свой нищий дом, усадил там на единственный стул, а сам устроился на полу. Хотя, если подумать, умнее было бы сделать все наоборот: кхитайца, привыкшего сидеть на циновках, следовало бы разместить на полу, а самому сесть на стул.
Но Форез хотел быть гостеприимным, и кхитаец оценил это. Он стоически сидел, выпрямившись на стуле, хотя к концу разговора у него страшно разболелась спина.
А разговор получился весьма примечательный.
- Для начала расскажи, кто ты такой, - потребовал Форез. - А то ты все обо мне знаешь, а я о тебе - только самую малость.
Кхитаец прищурился, хотя поначалу казалось, что его глаза не смогут сузиться еще больше.
- А что ты про меня знаешь?
- Ну, что ты - кхитаец. Что ты - нищий.
- Почему нищий? - удивился кхитаец.
- Разве ты не просил милостыню? - удивился, в свою очередь, Форез.
- Может быть, - сказал кхитаец. - Но я не нищий. Я очень-очень богатый. - Он приложи палец к виску. - Вот здесь. Я имею много знания.
- Отлично! - воскликнул Форез не без яда. - Что-то я не вижу, чтобы это знание тебя кормило или давало тебе кров над головой!
- Сейчас увидишь, - обещал кхитаец.
- Кроме того, ты - старик, - продолжал Форез.
- Это точно, - на сей раз кхитаец не стал возражать.
- Что еще я должен знать о тебе?
- Что я могу тебе помочь…
Форез напрягся.
- Каким именно образом?
- Я знаю, как убить несколько человек. И никто не поймет, почему это случилось, - сказал кхитаец бесстрастно. - Все будут только недоумевать.
- Невозможно! - воскликнул Форез. - Я размышлял над проблемой день и ночь несколько лет, и все без толку. Ни один наемный убийца…
- Ты так глуп! - вскричал кхитаец, ерзая на стуле.
Форез пропустил оскорбление мимо ушей. Он видел, что кхитаец очень возбужден. И это волнение поневоле передавалось молодому человеку. Неужели нашел? Неужели сейчас он услышит о способе устранить и дядюшку, и кузенов?
- Ты должен ехать в Кхитай, - сказал после паузы старик.
Форез поперхнулся. Многое он ожидал услышать, но только не это!
- Должно быть, ты выжил из ума, - сказал Форез устало. - Как я поеду в Кхитай? У меня нет денег.
- Будешь обольщать женщин, - старик гаденько хихикнул. - Говорят, ты это умеешь.
- Кто говорит?
Форез огляделся по сторонам, словно ожидая увидеть сплетника прямо здесь, в своей маленькой убогой комнатушке.
- Твои вещи, - пояснил старик. - Ты считаешь себя красавцем. Если тебя умыть, причесать и одеть, то так, наверное, и покажется многим глупым женщинам. Мне неважно, как ты поедешь в Кхитай. Я расскажу тебе какую вещь ты должен там найти.
Они проговорили почти до рассвета. Форез то верил старику вполне и принимался рыдать от счастья, то вдруг его охватывали сомнения, и тогда он метался по комнате и рвал на себе волосы. Старый кхитаец наблюдал за ним с тихой улыбкой. Что-то забавляло нищего в том, как ведет себя молодой, вспыльчивый лорд, которого угораздило родиться бедным.
Наконец солнце пробило туман лучами-копьями, и на улицах стало светло. Заглянул отважный маленький лучик и в хибару Фореза. Старик-кхитаец дремал на стуле, свесившись набок и уронив голову на грудь, а молодой лорд сверлил его взглядом и грозно кусал себе губы. В конце концов он заговорил:
- Ну, хорошо, положим, я поверю тебе и соглашусь… Но тебе-то какая польза от всего этого?
Кхитаец дернулся на стуле, встрепенулся, как птица, которую потревожили, и заморгал.
- Я только глупая старая кхитаец, - сообщил он. - Я хочу жить твой дом, есть твой пища и просить мой милостыня на улицах Пайрогии
Форез покинул Пайрогию пешком и двинулся на восток. В небольшом городке на самой границе Бритунии он нанялся охранником в караваи, направляющийся к Турану. Его охотно взяли. Охранников не хватало, а время поджимало. Купцы торопились доставить товар в Туран, где их уже ждали; в случае опоздания хорошая партия тyранских ковров могла уйти к конкурентам. И как на грех накануне вечером двое охранников передрались, и один убил другого.
Разумеется, убийца был передан городским властям, так что теперь караванщиков охраняло всего три человека.
Фореза наняли охотно, но… за половинную плату. Молодой лорд на собственной шкуре убедился в том, что среда наемников обладает такой же строгой иерархией, что и аристократическая. Может быть, даже более строгой. Человека со стороны, без рекомендаций и знакомств, принимают крайне неохотно, ему не доверяют и задирают - до тех пор, пока ему не представится случай доказать свою компетентность.
Однако выхода не было. Форезу требовалось попасть на восток. Молодой, сильный, обученный владению оружием, он вполне полагался на собственные силы.
Жизнь вскоре преподнесла лорду первый урок. На первом же ночлеге Форез, следуя давней привычке, забрал себе самый удобный матрас из всех, что имелись в телеге с припасами и пожитками странников, и устроился на ночлег под телегой. Вдруг дождь? Форезу совершенно не хотелось промокнуть.