Всего мгновение колебался Эльрис. Но сделать выбор между вздорным бродягой-полукровкой и желанной девушкой оказалось легче легкого.
- Его имя означает "повинующийся заклятью", - сказал Эльрис и добавил: - Это были его собственные слова.
- Эка новость! "Табасх" - это и означает "повинующийся заклятью", - медленно протянула Михар.
Эльрис растерялся. Конечно, с одной стороны, Табасх мог и обмануть их, когда разговорился в гроте.
- Он сказал, что так его имя переводится с какого-то древнего и всеми забытого языка, - добавил Эльрис в надежде, что хоть это окажется правдой.
Михар неожиданно стала серьезной.
- Неужели же все было так просто, и оба его имени - это одни и те же слова?! - прошептала она.
Она вскочила и вскинула голову. Обняв себя за плечи, она шагнула к каменному великану:
- Ты слышишь меня, презренный? Скоро я задам работу твоим каменным рукам!
- Но твой брат говорил, что никто уже не знает и не помнит этого языка, поэтому даже если ты узнаешь то, что я тебе сейчас сказал, это тебе не поможет, - проговорил Эльрис, не понимая, что так возбудило Михар.
- Он всегда был дураком! Да если бы я знала раньше, что мать сыграла со мной такую шутку! - как разъяренная тигрица, Михар заметалась по горному храму. - Да, это действительно достойно моей матери и очень на нее похоже. Одни и те же слова на двух языках - вот тебе и имена, одно для человека, другое для демона! - Она повернулась к Эльрису. - Ну, спасибо тебе, офирец, удружил!
- Но тот язык…
Михар победно тряхнула волосами:
- У меня есть целых две книги на этом языке. Я обнаружила их совсем недавно и попыталась разобрать… Если этот язык кем-то и забыт, то не мной! Конечно, я тоже не все до конца поняла, но сочетание этих двух нужных мне слов я уже где-то встречала! Если бы знала сразу, я бы их запомнила! Но ничего. Ничего. Сейчас я найду их. Быстро найду и вспомню! И потом…
Михар внимательно посмотрела на притихшего в уголке Бриана:
- А ну-ка, немедиец, быстро снимай с себя то, что принадлежит высокородному Эльрису!
Бриан вытаращил глаза и затянул свое:
- Но, госпожа! Чем же я прогневал…
- Да ничем, чтоб ты лопнул! - Михар сжала кулаки. - Перестань канючить, или я голову тебе откручу! Неужели я непонятно говорю? Снимай штаны и куртку и верни Эльрису оружие!
Сначала медленно, но потом все быстрее и быстрее Бриан принялся исполнять новое распоряжение. Когда одежда легла к ногам Эльриса, офирец брезгливо потрогал ее, но взять не решился.
- Не время быть щепетильным, офирец! - фыркнула Михар, которая уже уселась за книгу. - Одевайся, если не хочешь нагишом предстать пред очи своей красотки!
- Ты меня отпускаешь? - удивился Эльрис.
- Отпускаю, - Михар сделала широкий жест. - На все четыре стороны. Но не прямо сейчас. Прежде я отыщу в книге нужные мне слова и сообщу их тебе.
- Мне-то они для чего? - не понял Эльрис, нерешительно потянувшись к одежде.
- Не знаешь? - усмехнулась Михар. - Да по всему видно, как ты жалуешь моего брата. А значит, ты захочешь поскорее спровадить его с глаз долой, не так ли?
- Да уж, не отказался бы! - скрипнул зубами Эльрис, вспоминая, какими глазами смотрела его возлюбленная в рот этому проходимцу, когда он рассказывал у костра свои байки, как защищала стигийца, оскорбляя при этом того, который был готов ради нее на все!
- Ну вот, - удовлетворенно сказала Михар. - Значит, повстречав Табасха и свою девушку, ты не откажешься шепнуть на ушко моему брату его собственное имя.
Эльрис ничего не ответил, но он был уже уверен, что именно так он и сделает.
* * *
- Это где-то совсем рядом, - уверенно сказал Табасх. - Я чувствую.
- Чувствуешь? Тогда скажи точно, куда идти! - огрызнулась Карела. - Что-то мне не верится, чтобы демоны так же просто, как и люди, сбивались с пути.
- Ты очень много хочешь от полукровки, - рассмеялся Табасх. - Все-таки ночью это очень затруднительно. Неплохо было бы все же дождаться рассвета. Мне не хотелось бы вместо храма привести тебя в берлогу к горному медведю.
- Какая забота? - раздраженно фыркнула девушка. Пока они бродили в горах, ветер разогнал облака, и луна теперь светила ярко. Табасх видел красивый точеный профиль Карелы и различал, как она рассержена: губки поджаты, брови нахмурены.
- Придется остановиться на ночлег, - промолвил он самым миролюбивым тоном.
- Здесь? - с недоверием огляделась Карела. - Да тут и голову-то преклонить некуда.
- А я говорил тебе, что не надо отправляться на ночь глядя! - веско сказал Табасх.
Карела промолчала.
- Ладно, - сказала она, наконец. - Задержимся здесь ненадолго. Все не так уж и страшно. Рассвет уже близко.
Табасх ощупал огромный гладкий валун и сел, привалившись к нему спиной. Девушка осталась стоять. Ее силуэт, словно, замерший посреди стремительного порывистого движения, великолепно вписался в рисунок горных отрогов. Табасх любовался ею и не мог наглядеться.
- Ты сердишься, Карела?
- Пожалуй, сержусь. Только не знаю, на что.
Она пошевелилась, но садиться рядом с Табасхом не стала, а вскарабкавшись на валун, уселась там, поджав ноги.
- Ты не хочешь спать? - удивился Табасх. Он подумал о том, что с удовольствием провел бы остаток ночи, охраняя сон Карелы. Но похоже, у нее были совсем другие планы.
- Да какой тут сон? - проворчала Карела. - Если бы ты знал…
Но она не договорила. Резкий гортанный птичий крик раздался где-то совсем рядом.
- О, Иштар! - Карела сразу же забыла, о чем собиралась сказать Табасху. Вжав голову в плечи, она принялась вглядываться в темное небо у себя над головой. - Табасх, что это?
- Это чайка кричит, - сдержанно ответил Табасх, растерявшись.
- Чайка? Никогда не видела чаек. В степи Офира они не залетали. Но мне говорили, что это морская птица… Как же она попала сюда, в горы? - задумчиво произнесла девушка.
Табасх с облегчением понял, что Карела не ждет от него ответа. Она просто удивлялась. Да и Табасх был удивлен. Почему несчастная Ганда еще здесь? Ей бы вся краса сейчас парить в небе где-нибудь над Шадизаром, держа путь на море Вилайет….
Крик чайки повторился, на этот раз уже совсем близко. Он был еще тревожнее и грознее. Табасх почувствовал нечто недоброе.
- Карела, спустись-ка вниз, - попросил он, видя, как девушка встала на ноги и пытается все же разглядеть в ночном небе невиданную птицу.
- Зачем? - удивилась Карела.
- Я прошу тебя спуститься с этого камня! - повысил голос Табасх. - Это может быть опасно! Пожалуйста!
- Вот еще, - пожала плечами Карела.
Скорее чувствовал Табасх, чем видел, как с высоты поднебесья камнем падает на них несчастная белая птица.
- Нет, Ганда! - Он вскочил на нога. - Не делай этого, Ганда!
Но было поздно. Громкие хлопки сильных крыльев, крик чайки и испуганный вопль девушки слились воедино. Белая чайка спикировала сверху на стоящую на валуне Карелу. Взмахнув руками, чтобы защитить голову, девушка отпрянула от удара грозного клюва, оступилась и соскользнула вниз.
Сердце оборвалось у Табасха. Пытаясь хоть что-нибудь разглядеть внизу, он заспешил туда, оскальзываясь на крутых влажных камнях. А чайка не успокаивалась. Она носилась над ним туда-сюда с громкими криками, несколько раз задев юношу крыльями по голове. Но он не обращал на нее внимания.
Увидев внизу неподвижное тело, Табасх почти скатился с тропы, ободрав колени.
- Карела! - Он осторожно перевернул тело своей подруги, с ужасом представляя, что вместо милого личика вполне может увидеть размозженное месиво. Но внешне девушка была в порядке. Проклиная все на свете, и эту Ганду, так некстати попавшуюся ему в горах, и эту темную ночь, не позволяющую ему даже выяснить, насколько серьезны повреждения, Табасх ощупывал Карелу и от ужаса ничего не мог понять.
Чайка кричала где-то совсем рядом. Табасх не мог понять, где она, что она еще задумала, и когда птица снова начала атаку, он едва успел наклониться над Карелой и заслонить плечом лицо подруги от удара птичьего клюва.
- Будь же ты проклята! - в отчаянии выкрикнул стигиец.
Он разогнулся и нашел взглядом стремительный силуэт, снова начавший падать на них.
Не помня себя от ярости, Табасх выставил вперед руку. Извилистая белая молния сорвалась с его ладони и охватила чайку.
Страшно, не по-птичьи вскрикнула чайка и упала на камень рядом с Табасхом, поглощенная белым колдовским огнем.
Пока горела на камне чайка, в свете холодного пламени Табасх успел осмотреть Карелу. Бедняжка была без сознания, но ран Табасх так и не нашел. Обрадовавшись, Табасх заставил себя успокоиться и выполнить все, что следовало. Легкие поглаживания умелыми руками, способными нести не только смертельный огонь, влили свежие силы в обездвиженное ушибами тело - и вот девушка уже открыла глаза.
- Табасх, - простонала Карела. - О боги, почему она накинулась на меня?
Табасх не успел ответить. Взгляд Карелы упал на мертвенно-белый огонь, шевелящийся рядом на камне.
- Во имя мудрой Иштар, что это такое, Табасх? Она села с помощью юноши, и пока он, затаив дыхание, поддерживал ее за плечи, Карела, не отрываясь, смотрела, как обугленное птичье тельце теряет очертания, превращаясь в бесформенную кучку пепла.
- Это ты? Это ты ее сжег? - Карела в ужасе повернулась к Табасху.
- Но она… Она же сбросила тебя! - гневно отозвался Табасх. Больше он не испытывал к Ганде того сострадания, которое подсказало ему вчера превратить потерявшую от ужаса рассудок девушку в чайку. Лучше бы он воспользовался ее телом, как и прежде, или убил бы ее сразу.