- Коварны бывают и мужчины, - сказал Конан. - И я как раз ищу одного. Возможно, он побывал здесь.
- Возможно, - согласилась Хюльдран. - Сначала ты расскажешь мне, что он натворил, этот твой коварный мужчина. Судя по твоему виду, ты собираешься лишить его жизни. Я должна знать, стоит ли это делать.
- Стало быть, ты будешь судить, жить ему или умереть? - нахмурился и Конан.
- Да, - кивнула Хюльдран. - Ведь я могу выдать его тебе, если он до сих пор здесь, или навести тебя на его след, если его здесь уже нет. Получается так, что его жизнь в моих руках. А у кого сокровище - тот и властелин, не так ли?
- Ты права, конечно… Ладно. Начнем с рассказа о том, что он сделал. Он убил двух женщин и мужчину ради клада, который случайно был найден этой семьей.
- Поступок дурной, но вполне объяснимый. Ты не убедил меня, варвар.
- Он попросился на ночлег, и его пустили. Тогда он соблазнил дочь хозяина, маленькую глупышку, которую никогда не ласкал мужчина. Опьяненная первой страстью, она открыла ему семейную тайну, и он, воспользовавшись полным доверием девушки, убил ее и ее семью, завладел сокровищем и бежал…
Хюльдран долго молчала. Потом спросила:
- Он соблазнил девчонку и убил ее? - Да.
- А та была настолько доверчива, что открыла ему все свои секреты?
- Выходит, что так, - подтвердил Конан.
- Дрянное дело, - согласилась Хюльдран. - Хуже, чем убить собаку или ребенка… Ты знаешь, варвар, я легко смотрю на убийство человека, потому что все люди погрязли в пороках и преступлениях; но судьба животных и детей меня трогает… Дети - почти животные, они еще невинны.
Она вздохнула.
- Тяжело смотреть, как юное существо искажается и превращается в такую же дрянь, как и все прочие взрослые люди…
- Да ты сейчас заплачешь, почтенная Хюльдран! - сказал Конан. - Неужели ты настолько добра?
Она кивнула. Конан видел, что она не притворяется. Эта женщина прожила и повидала достаточно, чтобы позволить себе плакать над судьбой безвестной девушки, которая едва лишь познала первую любовь и тотчас была ею так горько обманута.
- С другой стороны, - всхлипнув, произнесла Хюльдран, - она умерла, не успев стать такой же отвратительной порочной дурой, что и остальные…
- Пусть это послужит нам утешением, - согласился Конан. - Однако мне почему-то кажется, что судьба этой девушки, останься она в живых, была бы иной. Она могла бы найти себе хорошего мужа и провести вполне добропорядочную жизнь.
- Ну да! - недоверчиво вскинула брови толстуха. - Никогда я о таком не слыхала!
- Поверь мне, - проговорил Конан. - Я тоже, впрочем, не встречал женщин, в которых совсем не было бы порока, но та девушка… она могла бы.
- Ладно. - Хюльдран поджала губы. - Так и быть, поверю тебе на слово. Что-то в тебе есть, мужчина, эдакое… располагающее к себе.
- Благодарю на добром слове, почтенная Хюльдран.
- Ладно, ладно, - она махнула пухлой рукой, - хватит льстить. Я и сама знаю, насколько я почтенная. Продолжай свою историю.
- Да я уже закончил. Ты поможешь мне найти того, кто убил Оризию?
- Оризия - так ее звали? Красивое имя. Но скажи мне вот что, варвар, чтобы я поверила тебе до конца: кто рассказал тебе всю эту историю?
- Сама Оризия… Точнее, ее призрак. Хюльдран вздрогнула.
- Ты разговаривал с призраком?
- Выходит так. Когда я встретил девушку, почти не было примет, указывающих на то, что ее уже нет в живых. Разве что она была холодная… Но люди часто мерзнут. А мы с ней говорили ночью, в доме, где не горел очаг. Ничего удивительного я не нашел в том, что девушка замерзла.
- А запахи? Там были какие-то запахи? - допытывалась Хюльдран, одновременно испуганная и заинтригованная.
Конан задумался.
- Ты права, почтенная Хюльдран. Поначалу мне показалось странным, что в том доме вообще нет никаких запахов, а потом несколько раз до меня доносился запах свежей, только что пролитой крови.
- Да, - после недолгого молчания уронила хозяйка заведения, - сомнений нет. Ты разговаривал с призраком. Ответь еще на один вопрос: ты занимался с нею любовью?
- Не помню, - признался Конан. - Кажется, я сразу заснул. А проснулся и увидел, что лежу на могильном холме. Ни дома, ни девушки. Одна только земляная насыпь.
- И ты не проходил ритуалов очищения?
- Нет. Зачем? - фыркнул варвар. - Дождь и ветер - вот и все очищение. Я поклоняюсь богу Крому, почтенная хозяйка, а этот бог не страшится мертвых. И мне незачем бояться покойников. Духи, призраки, нежить - ничто не может осквернить меня, пока я сам не осквернил себя трусостью.
- Приятно это слышать, - вздохнула Хюльдран. - А мы тут очень боимся призраков…
- Скажи мне наконец, знаешь ли ты человека, который сотворил призрак Оризии, или я напрасно потратил время, пытаясь растопить твое уставшее сердце?
- Опиши его, - потребовала Хюльдран.
- Думаю, он туранец…
- Мне неинтересно, что ты думаешь. Опиши его внешность - этого будет довольно. Что рассказывал тебе о нем призрак Оризии?
Произнося имя умершей девушки, Хюльдран незаметно плюнула себе на ладонь, отводя несчастье.
- У него крупный нос, но это его не портит, - так она сказала. Я думаю, он нравится женщинам, этот Берлис.
- Его имя Берлис? - Да.
- Продолжай. Возможно, на свете существует несколько Берлисов. Как бы нам не ошибиться и не сотворить невзначай еще одну не упокоенную душу, которая потом до конца наших дней буде; взывать к отмщению.
- У него странные глаза. Желтоватые, и в них переливается… она говорила о них в непонятных выражениях. Как будто там горит огонь - что-то в этом роде. Я не вполне понял.
- Да, - с тяжелым вздохом проговорила Хюльдран. - Есть такой человек, и он сейчас находится здесь. Желтоглазый Берлис, носатый и неотразимый. Уверяет, будто его матерью было змея. Возможно, кстати, он и не врет. Мои девочки готовы обслуживать его бесплатно, такой он лапушка. Я сразу заподозрила неладное, как только он появился и подарил мне рубин. Не может человек быть таким хорошим. И побрякушки дарит, и девушкам нравится, и в разговоре любезен. Нет, так не бывает.
Конан ощерился.
- Где он, этот "лапушка"?
- Погоди. У меня в доме резни не устраивай. Его нужно выманить наружу. Там делай что хочешь, но пока он в Розовых Покоях госпожи Хюльдран - он в безопасности. Это одно из главных правил моего заведения.
- Не знал, - буркнул Конан.
- Ну так знай. Можешь поселиться в доме напротив. Я дам тебе знак, бросив с балкона розовый лоскут. Не перепутаешь. Здесь никто, кроме меня, такого не носит.
Жить в засаде показалось Конану занятием нудным и неприятным. Домик, выстроенный напротив Розовых Покоев, судя по всему, как раз для того и предназначался, чтобы выслеживать некоторых клиентов госпожи Хюльдран. Владелец этой лачуги, беззубый старик по имени Сирет, хорошо был осведомлен о делах хозяйки увеселительного заведения, а также о делах ее посетителей. Наверняка он получал долю от сделок, заключавшихся в пахучем полумраке Розовых Покоев.
Сирет оглядел внушительного киммерийца и прошамкал:
- От кого?
- От госпожи Хюльдран, - ответил Конан.
- Проходи. - Старикашка посторонился и впустил гостя в дом. - Можешь не платить. Я свое получаю, - добавил он, подтверждая первоначальную догадку Конана. - Кого ждешь?
- Одного франта, - буркнул Конан.
- Вот твое окно, - старик показал на маленькое отверстие в стене. Снаружи нельзя было даже заподозрить существование этой смотровой щели, так ловко она была замаскирована рухлядью, наваленной, на первый взгляд, кое-как. - Наблюдай. А потом делай свое дело. Останешься доволен. Впрочем, - добавил он, - ты можешь подарить мне что-нибудь от себя… Просто из симпатии к старику. Я ведь был когда-то молод, как и ты, и красив.
- Не сомневаюсь, - пробормотал Конан. На самом деле он был уверен в том, что все старики так и появились на свет дряхлыми и немощными. Человек, который в молодости был могучим воином, с годами превращается в крепкого ветерана, но не дряхлеет. Дряхлость - удел безделья и пороков. Кром в такого даже не плюнет - погнушается. Но этого мнения он вслух не высказывал.
Он прожил у Сирета несколько дней, питаясь жуткой похлебкой из капусты и крупы и почти неотрывно поглядывая в смотровую щель. Спать приходилось урывками, ведь Берлис мог покинуть дом госпожи Хюльдран в любую минуту. У того, за кем следят, всегда есть небольшое преимущество.
Впрочем, Конан позаботился о том, чтобы свести эту фору к минимуму. На его стороне - сама госпожа Хюльдран и ее розовые лоскутки. Если Конан и пропустит тот миг, когда негодяй выберется из безопасного убежища и пустится в дальнейший путь, то розовый лоскут сообщит о случившемся.
А - пока ему оставалось сидеть на продавленном тюфяке и слушать россказни старого плута. Тот, по его словам, повидал немало красавиц былого и у всех пользовался искренним расположением.
- Однажды я встретил женщину с поразительными глазами, - шамкал старикашка беззубым ртом. - Ты бы видел ее, киммериец!
- Я повидал немало женщин, - сказал Конан скучающим тоном. Старик успел надоесть ему хуже горькой редьки.
Сирет, казалось, понял это. Сухонькая ручка, похожая на птичью лапку, сморщенная и дряблая, на миг коснулась руки варвара.