Змей спросил, чего она хочет, и Элиссия - такая храбрая! - сказала, что желает много золота и драгоценных камней, чтобы мы могли уехать отсюда, и жить в большом городе, например, в Нумалии, и иметь большой дом, и много слуг, и много еды, и никогда не работать - в общем, все самое лучшее для всей нашей семьи. Змей плюнул, и на земле появилась гора сокровищ. Если бы ты видел эти сокровища!
Оризия приподнялась на своем ложе. Конан заметил, что она дрожит. Ее волосы подрагивали на подушке, как живые, а бледные губы шевелились, не произнося больше ни звука.
- Тише, тише, - произнес Конан. - Почему ты дрожишь?
- Я видела эти камни! Драгоценные камни! Целая гора! Они сверкали под луной, - зашептала Оризия. - Они до сих пор сверкают под луной.
- Где? - осторожно спросил Конан.
- А! - вскрикнула Оризия. - В одном тайном месте!
- Рассказывай дальше. Что случилось с твоей сестрой?
- Элиссия очень обрадовалась, когда змей преподнес ей всю эту груду драгоценностей. А он поднялся еще выше нал оградой и сказал: "А теперь я голоден, женщина! Останови меня, если можешь…" Элиссия думала, что запомнила все заклинания, но оказалось, что это не так. Жрецы просто не упоминали в том разговоре о других чарах. Одно дело - заставить змея выполнить свое желание и совсем другое - вынудить его отказаться от собственных. И змей утащил ее под землю, в колодец…
- И тогда твой отец замуровал его, - заключил Конан.
- Да.
- Ты рассказала ему обо всем?
- Да… Я боялась, что сокровища исчезнут, когда закончится ночь, но этого не случилось. Они так и сверкали возле колодца, большая яркая куча. Они были так красивы, что казались ненастоящими. Но они настоящие, можешь мне поверить!
- Где же они находятся? - продолжал спрашивать варвар. - Мне почему-то кажется, что ни ты, ни твои родители не решаетесь выйти из дома. Это ведь так?
- Ты понял! - шепнула Оризия. - Как ты догадался?
- Просто мне показалось, - уклончиво ответил Конан.
- Да, ты прав, - нехотя признала девушка. - Мы живем здесь, в этой усадьбе. Нам здесь хорошо. Здесь очень тепло. И горит масляная лампа.
- Всегда?
- Да. Это неправильно? - удивилась Оризия. - В других домах не так?
- В разных домах по-разному, Оризия. В некоторых - так, - успокоил ее Конан. - Если ты расскажешь мне, где лежат эти драгоценные камни, я принесу их тебе.
- Тот человек тоже так говорил, - вздрагивая, прошептала Оризия.
- Какой человек? - напрягся Конан.
- Ты разве его не знаешь? Его имя… Да, он называл мне свое имя. Все друзья знают друг друга по имени, верно?
- И враги - тоже, - проворчал Конан. - Как правило.
- Он ничего не говорил о врагах. Только о друзьях. Да, он сказал, что мы с ним друзья, и назвал свое имя. Берлис. Вот это имя. Ты знаешь такого человека?
- Как он выглядел?
Девушка задумалась. Помолчав некоторое время, она спросила неуверенно:
- Ты говоришь о том, какое у него было лицо, или о том, каким я его запомнила?
- А что, это разные вещи? - удивился в свою очередь Конан.
- Я запомнила его ласковым, веселым. Он говорил приятные вещи. И 'делал приятные вещи. Он гладил мои волосы, щекотал щеки. Он целовал мои пальцы. - Она подняла руку и недоуменно посмотрела на нее. - Вот эти пальцы. Отцу он подарил кинжал. Матери - голубые бусы. Ты не думай, он не забрал обратно свои подарки! Отец спит с кинжалом, а мать - с бусами. Я ничего не трогала!
- Можно, я загляну в спальню твоих родителей? - попросил Конан. - Я не стану им мешать. Только взгляну - и сразу же к тебе.
- Разве это можно? - смутилась Оризия. - Мне всегда говорили, что смотреть, как спят родители, непристойно. Так не поступают дети.
- Я не дитя, Оризия. Мне можно, - мягко проговорил Конан и крадучись направился к маленькому помещению, отгороженному от залы шкурой.
Его окатил сильный запах пыли. Так пахло в гробницах, которые Конану иной раз доводилось разворовывать. С запахом не было связано приятных воспоминаний. Обычно в таких местах, охраняя сокровища, находилось какое-нибудь отвратительное чудовище, у которого имелось свое представление о правильном поведении живых и мертвых. И хотя чаще всего этот страж бывал по существу прав, Конану приходилось настаивать на своем и вступать с ним в поединок.
Поэтому он заранее обнажил меч и ступал на цыпочках.
Но никакого чудовища за занавеской не оказалось. Там было еще одно ложе, а на нем рядком лежали мужчина и женщина. В полумраке Конан не мог разглядеть их лип, но оба явно не были молоды.
На шее женщины лежали бусы. Слишком глубоко вдавливались они в тело, так что возникало ощущение, будто эту спящую задушили бирюзовой ниткой. Возможно, мрачно подумал Конан, именно так и обстояло дело.
Что касается мужчины, то тут сомнений не было, поскольку кинжал с богато украшенной рукоятью торчал у него из груди.
И тем не менее оба тела выглядели так, словно люди просто заснули. Тление не коснулось родителей Оризии. "Чары? - подумал Конан. - Но кто их наложил и для чего?" При мысли о том, что девушка живет в одном доме с мертвецами и, возможно, длится это уже не первый год, у Конана мороз прошел по коже. Он ненавидел волшебство и чародеев. И если этот Берлис не только убил, но и заколдовал обитателей усадьбы, - Конан его разыщет, и тогда проклятому магу не поздоровится.
Впрочем, ему в любом случае не поздоровится. Это киммериец себе обещал.
Он опустил занавеску и вернулся к Оризии. Та глядела на него тревожно.
- Ты не разбудил их?
- Нет. Спят себе и не дышат, - буркнул Конан.
- Это хорошо, - с облегчением произнесла Оризия. - Когда они дышат, я начинаю беспокоиться.
- А что, они иногда дышат? - изумился Конан.
- Не знаю, - призналась Оризия. - Я не решаюсь их трогать. Я просто знаю, что если они будут дышать, то у нас будут неприятности. Так сказал Берлис.
- Это его слова?
- Ну да! Он ласкал меня и говорил приятные вещи. Я же тебе рассказывала! А родители могли это увидеть. Он сказал…
- Да, я понял, - перебил Конан, не желая повторения циничных и злых слов неведомого, но уже ненавистного Берлиса. - И он избавил себя от этих возможных неприятностей?
- Да. Наконец-то ты понял!
- Он не сказал тебе, как он это сделал?
- Он сказал, что теперь все будет в порядке.
- И ты рассказала ему, где сокровища? Ну, те самые, которые подарил змей из колодца?
- Да. - шепнула Оризия. - Я ему сказала, и он обещал принести их сюда. Мне. Он говорил о том, как я буду красива, когда драгоценные камни засверкают в моих волосах, когда нити с самоцветами обовьют мои руки, когда золотые браслеты украсят мои ноги, а наборные пояса украсят талию…
- Большой, должно быть, умник этот Берлис, - фыркнул Конан. - Ты хорошо описала его, Оризия, но расскажи мне теперь о том, как выглядит его лицо.
- Оно круглое, с большим носом и вот такими глазами. - Оризия показала на огонек лампы.
- С красными глазами?
- Ну, они не вполне такие. Они переливаются - вот что я хотела сказать.
- Переливаются оранжевым, красным, желтым?
- Да. Они почти как у волка, но переливаются. Это понятно?
Конан видел, что девушка очень старается угодить ему, и, наклонившись, поцеловал ее в щеку.
- Совершенно понятно, Оризия. Ты большая умница. Расскажи мне теперь о том месте, куда ты направила Берлиса.
- Я его не отправляла…
- Я хочу сказать - о том месте, где были спрятаны сокровища. Он ведь поехал именно туда после того, как… уговорил твоих родителей не дышать?
- Да. - Оризия принялась наматывать на палец длинную прядь. - В полудне пути отсюда, если ехать прочь от восходящего солнца, есть старый курган. Никто не знает, кто там похоронен. Просто груда камней. Очень большая груда камней, огромная! - Оризия взмахнула рукой, показывая - какая огромная. - Там никто не останавливается. Пустое место, нет ни колодца, ни тени, чтобы отдохнуть. Просто гора камней.
- Ясно, - пробормотал Конан. - Камни под камнями.
Глаза Оризии радостно блеснули.
- Ты понял! Отец забрал все драгоценности и увез их. Он сказал, что все проклятое должно быть завалено камнями. А мне было обидно. Мне хотелось, чтобы они блестели под солнцем, как в то утро, когда я впервые их увидела. Но отец велел даже не думать об этом. Он очень сердился.
- А как же твоя сестра? - осторожно спросил Конан. - Ведь эти драгоценности погубили ее!
- Если одна сестра погибла, другая должна быть счастлива за двоих, - рассудительно произнесла Оризия.
Конану показалось, что это не ее слова, а чьи-то чужие, которые она слышала - возможно! - от Берлиса.
- Это Верлис тебе так говорил? - поинтересовался киммериец осторожно.
- Откуда ты знаешь? - вскинулась Оризия.
- Отвечай! - настаивал он.
- Да, он! Как ты догадался?
- Ты очень хорошо описала мне его, вот я и догадался, - ответил Конан, довольный собой. Портрет соблазнителя и убийцы постепенно начал вырисовываться. Теперь Конану не составит большого труда выследить его. Тем более, что путь у негодяя один - через Бритунию в сторону Немедии. В Нумалии можно роскошно прожить, обладая горой сокровищ, пусть даже на этих сокровищах и лежит какое-то проклятие. Купцы не задают много вопросов, когда видят побрякушки высшего класса по цене весьма умеренной.
Для начала следует найти заброшенный курган. Следы, возможно, уже занесло, но… Если Берлис - такой негодяй, каким обрисовала его, сама того не ведая, простодушная Оризия, то он оставит следы другого рода. Насилие, обман, оскорбленные отцы и обесчещенные девушки.