Но он понимал, что никогда не станет капитаном. Он ненавидел море и совершенно не выносил качку. Ежеутренне сгоняя с топа и рей наглых чаек, так и норовящих загадить оснастку, он едва не терял сознание от страха высоты. Уже будучи взрослым, Ахамур чуть ли не каждую ночь возвращался во сне в те годы, полные невыразимых мучений и безумного страха - вот он болтается в вышине, под нежными голубыми разводами облаков, и вот сейчас легонько дунет ветерок, и он, точно капля белого птичьего помета, разобьется о палубу под хохот безжалостных матросов.
Он мечтал о твердой почве под ногами. И чтобы ни единой наглой рожи, ни единой подлой души поблизости. Забиться бы, как мышь, в норку…
- Ахамур, - сказал ему однажды капитан, вонзая в плечо крепкие просмоленные пальцы, - видишь остров прямо по курсу?
Мальчик заслонил пухлой ладошкой глаза от солнца, посмотрел на северо-восток и увидел впереди тонкую дымчатую полоску.
- Остров Каменных Истуканов, - сказал капитан, - древнее капище язычников юэтши. Он не так велик и знаменит, как остров Железных Идолов, это просто клочок безжизненной суши. Ходят слухи, что здесь иногда отсиживаются пираты, но ведь с таким удальцом, как ты, нам никакие разбойники не страшны, верно я говорю?
Ахамур съежился - он давно привык к тому, что капитанская похвала неразлучна с гнусными шутками. Вот и сейчас седой шкипер оправдал худшие ожидания мальчика.
- Нам нужна питьевая вода, - сказал бывалый мореход. - Так нужна, что ради трех паршивых бочонков я готов рискнуть старой шлюпкой и одним дармоедом. Постарайся высадиться в укромном местечке, чтобы пираты или дикари, если они сейчас на острове, тебя не заметили. Мы простоим ночь на якоре, но под парусом - чтобы в случае чего удрать. Это нелегкая работенка, Ахамур, ветерок свежеет, нас будет сильно сносить, и никому из всей команды не удастся сомкнуть глаз. Понял, к чему я клоню, дружок? Если к утру не воротишься, мы уйдем. А вернешься без воды - пеняй на себя.
- А если там вообще нет воды? - одеревенелым от страха языком спросил мальчик.
Капитан пожал широкими плечами.
- Тогда можешь считать, что судьба плюет тебе в рожу.
Судьба и впрямь не слишком благоволила несчастному юнге. Шестивесельная шлюпка, ведомая одной парой маленьких неопытных рук, у самого берега была подхвачена сильным прибоем и застряла между острыми рифами, которые торчали из воды, точно окаменелые челюсти исполинской древней акулы, одной из тех, что во времена незапамятные рыскали в этом море.
Мальчик чуть не разрыдался в голос, когда обнаружил, что уровень прилива сейчас на верхнем пределе и море уже вызволит шлюпку из ловушки. Для этого нужны по меньшей мере двое сильных мужчин.
Перенося бочонок на берег, он сорвался с рифа и вымок до нитки. А когда выполз на сушу, сообразил, что выбрал не слишком удачное место для высадки. Здесь прямо и тонкой полоской каменистого пляжа вздымалась трудноодолимая круча, и не было видно пути в обход. Подыскивая, по совету капитана, укромное местечко, он начисто позабыл о том, что надо подобраться с бочонками к источнику питьевой воды, а потом еще и переправить их, уже наполненные, к шлюпке. В каждый бочонок, по его прикидкам, должно было вместиться не меньше пяти ведер воды. Как, спрашивается, не расколоть их, скатывая с такой крутизны?
"А может быть, капитан просто решил отделаться от меня? - с тоской подумал Ахамур. - Понял, что моряк из меня никогда не получится, вот и придумал высадить на необитаемый остров".
Предположение казалось настолько обоснованным, что мальчик задрожал от страха.
А вдруг корабль так и не встал на якорь? Вдруг он уже ушел?
Ахамур повернулся к морю, но ничего не разглядел в незаметно подкравшихся сумерках.
Он открыл рот, чтобы выругаться, - и прикусил язык. Остров не был необитаемым. Откуда-то из-за обрыва ветер донес взрыв нечеловеческого, неописуемо дикого хохота.
"Он чужой, - говорили голоса. - Он не молится нам. Он не юэтши".
Вздрагивая и озираясь на каждом шагу, при любом шорохе падая ничком и замирая, Ахамур пробирался в глубь острова, к каменному сооружению посреди столовидной горы, каковую представлял собой остров Каменных Истуканов.
"Зачем он пришел? - вопрошали голоса. - Мы его не ввали".
Никогда в жизни он не видел, чтобы луна и звезды светили так ярко. Словно задались целью лишить его малейшего укрытия. Но он не замечал и своих недоброжелателей - тех, кому принадлежали голоса. Хотя им тоже негде было спрятаться.
Впрочем, это его нисколько не успокаивало. Он уже понял, что голоса звучат у него в голове.
"Капище, - вспомнил он, снова поглядев на каменное сооружение. - На этом острове язычники поклоняются своим богам или демонам. Наверное, это и есть демоны".
- Он нас не любит, - обиженно заявил кто-то.
- А сам-то ты себя любишь, Яшмовый? - язвительно поинтересовался другой. - Только и знаешь, что ныть и жаловаться на судьбу. Забыл золотое правило: "уважай себя сам, тогда и другие тебя зауважают".
- Все бы тебе морали читать, Халцедоновый, - проворчал третий невидимый островитянин. - А ты бы лучше поинтересовался у нашего гостя, зачем он сюда явился нежданно-негаданно.
- Ну, уж коли ты, Ониксовый, просишь, - насмешливо откликнулся Халцедоновый. - Как я посмею тебе отказать! Эй ты, недолговечный, что за нелегкая тебя принесла? Лучше отвечай правдиво, мы шуток шутить не любим.
- Я моряк, - хрипло ответил Ахамур. - Мне ну питьевая вода. Там мой корабль. - В этом он вовсе не был уверен, но на всякий случай показал рукой назад.
- Мне нужна питьевая вода! - зло передразнил Яшмовый. - Ему нужна наша питьевая вода. Все они, люди, из одного камня тесаны. Являются незваными-непрошеными и говорят: было ваше, стало наше. А известно ли тебе, недолговечный, что ты идешь не по земле, а по костям бесчисленных любителей чужой питьевой воды?
Мальчик этого, разумеется, не знал.
- Они тоже не знали, - уверил его Халцедоновый. Ты не подумай о нас плохо, дружок. Мы не изверги какие-нибудь, чтобы убивать из-за пустяка. Просто мы свято блюдем свои принципы, которые сами же на досуга выдумываем. А досуга у нас хоть отбавляй, мы же не скитаемся по морям и чужим странам, как некоторые смертные бездельники.
- А я бы поскитался. - В голосе Ониксового мальчику почудился тоскливый вздох.
- Ониксовый, не знаю, как Яшмового, а меня ты замучил своей романтикой дальних странствий. Честное слово, если найдется дурак, который согласится забрать тебя отсюда вместе со всеми твоими причудами, - ноги ему облобызаю.
- Так вот, моряк, - обратился к Ахамуру Яшмовый, - воду мы бесплатно не раздаем. Что в мире смертных, что в мире духов закон один - услуга за услугу. Ты на нашем острове человек новый, а вот будь на твоем месте юэтши, он бы сразу все понял. Мы можем дать тебе все, о чем ни попросишь, - но не "за так". Понял?
"За так" мы готовы поделиться с тобой только свободным временем, все равно его некуда девать, - подхватил Халцедоновый. - Но уж тогда не взыщи, что перед смертью небо с овчинку покажется. На развлечения мы горазды. Для того и созданы, как нам кажется.
- А мне надоели здешние развлечения, - посетовал Ониксовый. - Все одно и то же. Убили, зажарили, поплясали вокруг костра, съели. Не мы, конечно. Юэтши, наши приверженцы.
Халцедоновый хихикнул.
- Ониксовый у нас привереда. Но когда ему мажут лоб свежей кровью, он почему-то не брюзжит.
- Мне обрыдло однообразие, - пожаловался Ониксовый, как решил мальчик, не своим собратьям, а ему.
- Ты сам разрабатывал ритуал, - напомнил Яшмовый. - Да и чего еще требовать от скудоумных, неизобретательных дикарей? Все их таланты без остатка отданы ловле рыбы.
- Но ведь мы посылаем богатый улов, - возразил Ониксовый, - всякий раз, когда они просят.
- И что, наши дары идут впрок? - Халцедоновый был явно не из тех, кто лезет за словом в карман, если так можно выразиться о бестелесном, а потому бескарманном духе. - Юэтши всякий раз пожирают только часть рыбы, остальное благополучно тухнет. И снова им приходится голодать, пока в их руки не попадает какой-нибудь купец или пират, или просто бродяга, которого можно принести нам в жертву.
- Вот я и говорю, скучища, - Ониксовый отчетливо вздохнул. - Порочный круг.
- В этом море водятся пираты, - неохотно произнес Яшмовый. - Давайте как-нибудь попробуем с ними договориться. Может, ты и прав, Ониксовый, - насчет того, что нам пора обновить паству.
Ониксовый возмущенно фыркнул.
- Кто бы говорил?! Или ты забыл, кто однажды вас убеждал попробовать с пиратами? Не прошло и полвека, и ты выдаешь мои слова за свои. А чем дело кончилось в тот раз? Вы с Халцедоновым довели их до умопомрачения, они передрались, а затем попрыгали с обрыва и разбились, и море унесло их трупы. Наверное, кто-то все-таки остался жив, и когда вновь обрел рассудок, обо всем рассказал другим морским разбойникам. С тех пор пиратские суда обходят наш уютный островок стороной.
Мальчик слушал потусторонних спорщиков, замирал от страха. Какая там вода - унести бы ноги! Добраться моря и прыгнуть в волны, как те безумные пираты, а там будь, что будет. Ни о чем другом он уже не мечтал. Ни видимо, островные боги (или демоны?) отчетливо улавливали страх юнги. Но никто ему не сочувствовал. Кроме разве что сущности по имени Ониксовый.
- Может, все-таки отпустим ребенка? - спросил он своих товарищей.