- Конан! - Внешнее спокойствие не выдержало натиска ненависти и злобы. Лицо Паквида пошло красными пятнами.
- Во, точно. Ты тогда ни о чем не просил, а я ничего не обещал, но все-таки намотал на ус твою историю и велел присмотреть за молодцом. Ежели, думаю, опять от Губара помощь потребуется, будет потом чем расплатиться. - Он с ухмылкой поглядел ростовщику в глаза.
"Жирная свинья! - выругался тот про себя. - Мои люди с ног сбились, разыскивая Конана, а ты все время знал, что он прячется, но даже не намекнул. Может быть, он отсиживался где-нибудь в твоих кварталах, под твоим покровительством".
- Вот этого бы паренька на мое дельце подрядить, - медленно проговорил Пузо, словно спрашивал у Губара совета. - Он бы, может, и справился.
Ростовщик промолчал. Он старался взять себя в руки и боялся, что выдержка изменит ему.
- Не могу я больше своих ребяток дергать, - сказал Пузо. - Не понимают они меня. Думают, я их зазря гроблю ради собственного удовольствия. Будто я тиран какой или деспот. А задарма подыхать никому не хочется, правильно я говорю?
С этим Губар согласился совершенно искренно. Он все еще не понимал, чего от него хочет Пузо. Но злость его присмирела. Растеклась по тайникам души.
- Вот и Качвара наверняка жалеть будут, - продолжал Пузо, ковыряя в нижней челюсти заостренной лучинкой в палец длиной - целая жменя ее сестренок стояла перед ним на столе в глазурованном глиняном горшочке. - А меня, понятное дело, корить. В глаза упрекнуть никто не посмеет, ну, да мне от этого не легче. Я ведь не полено бесчувственное, переживаю.
Все мы люди, - дипломатично подтвердил Губар. Так вот, Паквид, - ласково проговорил Пузо, - нужна от тебя услуга. Сумеешь помочь - о чем хочешь проси…
"А не сумеешь - валяться тебе за воротами в канаве с гниющими трупами, - мысленно договорил за него Паквид выругался, опять же мысленно: - У-у, лицемер проклятый!"
- А не сумеешь, обиды держать не буду…
"Конечно, не будешь - после того, как глотку перережешь".
- Приведи ко мне того молодца.
- Конана? - Паквид не поверил собственным ушам.
- Его. Знаю, ты на него по сей день зуб точишь. Но будь другом, смири гнев и разыщи его. И не убивай, пока у меня в нем нужда не отпадет.
- Где разыскать? - произнес ростовщик вмиг севшим голосом.
- Да хоть под землей, ежели он там схоронился. Потеряли его мои оболтусы. Он ведь особо не скрытничал - пьянствовал вовсю, куролесил, подвигами своими хвастался. Ну, они и расслабились маленько. Никуда, думали, не денется. А он, шельма, взял, да и пятки салом мазанул. В самый момент, когда мне понадобился.
- А если его нет в городе?
- Ежели его нет в городе, ищи за городом. Где ты его найдешь, мне, сказать по правде, нелюбопытно. Расходы оплачу до последнего гроша. Я ж почему к тебе обращаюсь, как ты думаешь? Да потому, что ты на этом деле собаку съел. Вечно тебе должников приходится разыскивать, которые когти норовят рвануть с твоими денежками. И с теми, кто расплатиться но может. По части сыска в этом городе тебе равных нет.
"Во всей Заморе мне равных нет, - с гордостью подумал Губар. - Везде у меня прочные связи, в каждом городе. Бывало, из другой страны должника привозили, связанного и в мешке. Вот только Конан, подлец, ушел. Недалеко, правда, - к Ахамуру под крылышко. Надежнее укрытия в Шадизаре найти невозможно. Но раз Конан и от Пуза сбежал… То теперь он мой".
- Так мы с тобой друг дружку поняли, - сказал Пузо, - Конан мне нужен целым и невредимым. И чем скорее приведешь, тем лучше.
- Приведу, - со вздохом обещал Губар. - Только ты больше никого об этом не проси, ладно? Не хочу, чтобы под ногами путались.
На самом деле он не хотел, чтобы кто-нибудь разыскал Конана раньше него. Просьба Ахамура равносильна приказу, если ты ее не выполнил - не важно, по какой причине, - тебе несдобровать.
- А когда он свое дело сделает, - сказал Пузо, - я тебе его подарю. Клянусь честью герцога.
- Гнилуха говорит, сейчас тут буча начнется, - говорил Конану лупоглазый беспризорник. - Тебе лучше когти рвануть.
Конан сплюнул в сердцах. Он уйму времени угробил, расхваливая перед богатым аквилонским путешественником свой товар - пышный ковер иранистанской работы. Жалко было упускать такого покупателя. Но предупреждению Гнилухи верить стоило. Вожак шайки нищих, которые днем подворовывали, а по ночам спали на этом базаре, слов на ветер не бросал.
- Кто на этот раз? - зло спросил он оборванца. На прошлой неделе побоище устроили хауранские торговцы - возмутились, когда местные бандиты обложили и. непомерным "налогом". Крови пролилось немало, не обошлось и без полудесятка убитых с обеих сторон. Конан в той потасовке не участвовал - никто не догадался его нанять.
- По твою душу, - с чисто детским злорадством ответил вестник. - Гнилуха говорит, двадцать или двадцать пять жлобов, все при мечах или дубинах. Я сам двоих а морды - что твой прилавок.
- Кажется, у тебя проблемы? - язвительно поинтересовался аквилонец. - Для хорошего торговца в базарный день личные заботы - непозволительная роскошь. - Он погрузил холеные длинные пальцы в пышный ворс ковра. - Ты уверен, что это шерсть горного козленка, а не заурядная овчина? И краски не ярковаты ли для настоящей иранистанской работы? Уважающие себя ткачи год, а то и два, выдерживают свое изделие на солнце, прежде чем выставить его на продажу.
Аквилонец был высок, хорошо сложен и держался очень самоуверенно. На его боку висела длинная шпага с усыпанной каменьями гардой, рядом с ней - стилет в изящных серебряных ножнах. Одет он был тоже во все дорогое, но излишняя кичливость наряда выдавала недворянское проведение путешественника. Всего вероятнее, он просто завидовал прославленным аквилонским рыцарям и старался подражать им в одежде и манерах.
- Ты на что намекаешь, почтенный? - вежливо поинтересовался Конан, обеспокоенно косясь по сторонам.
- На то, что ты, почтенный - самый настоящий жулик, - весело ответствовал аквилонец.
Рядом с ним стояли двое рослых телохранителей приученных не снимать ладони с рукояти меча. Богатырского сложения киммерийца с тяжелым клинком на боку они поглядывали с явным недружелюбием, но вызывающий тон не послужил для них сигналом изготовиться к бою, и это вмиг насторожило Конана. "Они уже готовы напасть, - подумал он. - Внезапно и неуловимо, как кобры".
- А поскольку я на дух не переношу жуликов, - буднично добавил покупатель, - я намерен отдать тебя в руки стражи. Вжикнула сталь, и в грудь Конана уперлись три клинка.
- Еще Гнилуха велел тебе сказать, - ухмыляясь, проговорил малец, который с откровенным наслаждением следил за развитием ситуации, - что тех жлобов на базар привел какой-то аквилонский петух.
- Ах ты, щенок! - хором вскричали Конан и аквилонец.
Мальчишка с хохотом шмыгнул под прилавок - только его и видели. Аквилонский путешественник, судя по всему, был вспыльчив, но умел моментально успокаиваться.
- Странные у тебя друзья, почтенный торговец, - улыбаясь одной стороной рта, проговорил он.
С этим Конан не был согласен. Ничего тут странного нет. Конечно, Гнилуха мог бы предупредить его гораздо раньше, едва заметил опасность. И тогда бы Конан скрылся по-тихому - мало ли заранее продуманных путей бегства? Заплати любому мусорщику два-три золотых, будет рад вывезти тебя под кучей гнилья на своей повозке со вторым дном, социально для таких "торговцев" как Конан, и предназначенной (на базарах облавы не редкость). Но за кем тогда погонятся ловцы, опрокидывая лотки и рассыпая по земле снедь, которую вечером бродяги соберут, поделят и съедят за милую душу? Гнилуха неплохо относится к Конану, даже устроил приказчиком к торговцу поддельными иранистанскими коврами, - но он вырос и состарился среди городского отребья и привык выше всего ставить собственный шкурный интерес. Вот и послал мальчишку к Конану за миг до того, как тот сам обнаружил опасность. Теперь у Гнилухи совесть чиста, да к тому же он услугу оказал - предупредил, что, помимо аквилонского хлыща с двумя телохранителями, тут целая толпа недругов киммерийца.
- Медленно выходи из-за прилавка, улыбаясь, говорил лже-покупатель, - и не притрагивайся к мечу. (Сопротивляться нет смысла, ты сам слышал - тут кругом люди.
- Тебя кто нанял? - хмуро спросил Конан, не трогаясь с места.
- Ну, что тебе ответить, Конан? Тот, кто достаточно богат, чтобы нанимать настоящих профессионалов, платит не за болтовню, а за работу. Прикуси язык и делай, что говорю. Еще одно слово, и я в тебе проковыряю дырку. А ну, выходи! - рявкнул он. - Считаю до…
Он не успел договорить. Он не успел даже заметить, как меч Конана покинул ножны и метнулся вперед и вверх. Он не успел даже осознать свою смерть.
Аквилонец рухнул на колени, вцепился левой рукой в поддельный ковер из овечьей шерсти и, заваливаясь на бок, потянул его на себя. Телохранители обладали прекрасной реакцией, но она в этот раз подчинилась инстинкту самосохранения, а не здравому смыслу. Вместо того чтобы просто ткнуть мечами вперед и пронзить Конана, оба отпрянули от удара, который предназначался не им. Они тотчас опомнились и с ревом бросились на киммерийца, но тот уже успел изо всех сил толкнуть на них прилавок с тяжелыми коврами, развернулся и бросился наутек.
Кто-то кинулся ему под ноги. Конан подпрыгнул изо всех сил, развернулся в прыжке и рубанул мечом. Мимо. С ревом налетел крепыш в кожаных доспехах, но кистень - не самое лучшее оружие для поединка с искусным бойцом на мечах. Не сносить бы глупцу бритой головы, если бы к нему на помощь не спешили двое телохранителей аквилонца и еще несколько охотников на человека.