- Нравится? - с гордостью она тряхнула волосами и указала на замок. - Здесь жили мои предки. Здесь наша семейная усыпальница, здесь хранится наш родовой меч…
- Очень красиво, - искренне признал Эрингил. - Неужели ты живешь здесь совсем одна?
- Разумеется, нет! - девушка засмеялась. - У меня есть слуги и стража. Правда, большого отряда и не требуется: замок стоит так, что никто за несколько столетий даже не пытался взять его штурмом.
- Кем были твои родители? - спросил Эрингил. И смутился: - Прости, я задаю слишком много вопросов!
- О, нет! - Ульбана с улыбкой покачала головой. - Правда, я почти не знала отца с матерью, но говорить о них мне приятно. Они были достойными людьми. Мать умерла при родах, а отец погиб спустя год в стычке с какими-то врагами нашей семьи. Меня вырастили преданные слуги. Я не лгала, когда говорила, что с рождения являюсь владелицей замка и имени предков. Правда, наше имя угаснет вместе со мной - если даже я и выйду замуж, то буду вынуждена уйти в чужую семью…
Неожиданно Эриигил принял решение.
- Если ты окажешь мне честь и согласишься стать моей, я приму твое имя, отказавшись от своего.
Она, казалось, онемела. Некоторое время Ульбана смотрела на юношу, словно испытывая его, затем спросила:
- Неужели ты говоришь искренне?
- Разумеется! Как же иначе разговаривать с тобой, да еще о таких серьезных предметах?
- Но тем самым ты оборвешь свой род!
- У меня есть братья… Я не так много значу для нашего имени, - солгал Эрингил.
Братья у него действительно имелись, однако Эрингил был старшим, и отец возлагал на первенца очень большие надежды, так что безрассудное решение жениться на почти незнакомой девушке и взять себе имя ее рода станет для родителей Эрингила настоящим ударом.
Тем не менее молодой человек в глубине души был убежден в том, что он прав: его судьба решилась в одночасье.
- У тебя есть семь дней на раздумья, - сказала Ульбана, коснувшись его руки. - Если ты не изменишь свое решение, приезжай сюда и протруби в этот рог. - Она сняла с пояса и подала ему большой костяной рог. - Я услышу. На замке появятся флаги, они будут означать мое согласие, и тогда ты поднимешься ко мне наверх, и мы заключим брак. Если же ты, после здравого размышления, придешь к выводу, что твоя мысль жениться на мне была безрассудной, - я все пойму и не буду держать на тебя зла. В этом случае просто не приходи.
- А рог? - Эрингил указал на дар девушки. - Что мне делать с твоим рогом?
- Оставь себе на память. Повесь в пиршественной зале. Он будет напоминать тебе о твоем благоразумии.
Она засмеялась и поскакала прочь от Эрингила, в сторону замка.
Минта, узнав о случившемся, вполне одобрил выбор своего друга.
- Нет ничего лучше такой вот взбалмошной девицы, - заявил мастер. - Из них получаются прекрасные жены. И матери, особенно для мальчиков. Хотя и девочки у таких вырастают очень хорошие. Добротные девочки.
- Откуда тебе знать? - удивился Эрингил. - Ты ведь не разбираешься в женщинах, Минта!
- Возможно, я слушал разговоры других мужчин, - отмахнулся Минта. - Или мне подсказывает сердце… Как ты сам считаешь?
- Я не знаю, потому и поделился с тобой.
- Ты поделился со мной потому, что привык делиться со мной всем происходящим… Посмотрись-ка в зеркало.
Эрингил подошел к необыкновенно ясному серебряному зеркалу и глянул. На него смотрел из витой рамы молодой человек с немного встревоженным лицом. На его скулах горел румянец, глаза лихорадочно блестели.
- У меня на удивление дурацкий вид, - сказал Эрингил, отворачиваясь от зеркала.
- Именно! - радостно подхватил Минта. - А глупое выражение лица означает лишь одно: мужчина влюблен и счастлив. Поэтому скажу тебе вот что, дружок: женись на этой девчонке - и да помогут тебе боги!
Совсем иначе воспринял сообщение старшего сына о намерении жениться отец Эрингила.
- Я не ослышался? - медленно проговорил грузный человек с обильной проседью в черной бороде. - Ты действительно намерен отказаться от нашего имени ради своей прихоти?
- Это не прихоть, отец, - попытался объяснить Зрингил. - Я полюбил ее в первое же мгновение, как увидел… поверь мне, моя любовь - истинна, как истинны звезды на небе, как истинна вода в ревущем водопаде…
- Довольно! - поморщившись, оборвал отец. - Я не желаю ничего слушать. Я запрещаю тебе даже думать о подобной женитьбе. Ты должен продолжать наш род.
- У тебя есть и другие сыновья, - напомнил Эрингил.
Отец безнадежно махнул рукой.
- Двое младших - еще неразумные младенцы, и одним только богам ведомо, что из них вырастет. Твой средний брат - ничтожество, у него только тряпки на уме да богатство - этот возьмет себе в жены безродную богачку. Не знаю уж, какие дети будут от подобного брака. Но ты, Эрингил! Ты истинный аристократ. Ты - настоящий носитель нашей крови, наших традиций. При одном только взгляде на тебя я радовался тому, что не угаснет все то, чем так гордились наши предки - и чем гордился я.
- Пойми, отец, моя судьба связана отныне с этой девушкой, - еще раз попытался объясниться Эрингил. - Я никогда не смогу забыть ее. Даже если я откажусь от счастья и возьму себе в жены какое-нибудь родовитое ничтожество, какое ты мне, несомненно, уже приглядел, - даже тогда я буду постоянно помнить о ее глазах, о ее бедрах, о том, как она говорила со мной…
- Я запрещаю тебе думать о ней! - Отец поднялся с кресла и решительно стукнул кулаком по стене. - Выбрось ее из своих мыслей! Она тебя погубит!
- В ней мое спасение и мое счастье, - упрямо повторил Эрингил. - Не заставляй меня становиться непочтительным сыном, отец, вспомни: ведь я всегда старался доставлять тебе радость.
- Велика ли радость от того, что твой первенец оставил все, к чему был предназначен? Нет, Эрингил, отныне ты будешь сидеть дома взаперти до тех пор, пока не поклянешься, что забудешь ту девчонку.
- Подобной клятвы, отец, я дать не могу. Ты можешь даже пытать меня - сердце мое знает, к чему оно стремится.
- Разговор окончен. Тебе запрещается выходить из дома, - сказал отец и оставил сына в одиночестве.
Эрингил, впрочем, не слишком стремился вырваться на волю: у него имелось в запасе целых семь дней, а отец даже не подозревал об этом! Поэтому юноша спокойно сидел под замком и не_ заговаривал больше о своем желании жениться на Ульбане.
Если бы он лучше знал своего отца, то не был бы так беспечен!
Первое, что предпринял тот, - навел справки касательно таинственной девушки, владелицы замка на скале. Действительно, донесли ему, есть такой замок - почти двадцать лет никто не слыхал о том, чтобы там жили какие-то люди. Впрочем, замок действительно находился в таком месте, что нужно было, во-первых, знать о его существовании, а во-вторых, очень хотеть туда забраться, чтобы действительно выяснить что-либо о его обитателях.
Какие-то люди там жили. Когда-то. Если верить легендам, они принадлежали к древнему и знатному роду, но то было ужасно давно - род их почти совершенно вымер. Осталась ли последняя в роду - дочь? Возможно. Такая вероятность не исключается. Впрочем, никто о ней никогда не слыхал…
Наконец вернулся один из наиболее ретивых сыщиков и доложил, что замок на самом деле стоит до сих пор, что взять его штурмом невозможно и что хозяйкой этой скальной крепости считается совсем юная девушка, которой слуги преданы до крови и даже до смерти.
- Неужели она так красива? - не выдержал отец Эрингила.
- Не могу судить, - честно признался сыщик. - В женской красоте я не разбираюсь. Моя работа - факты и обстоятельства, а не оценки. Тем более такая неуловимая штука, как красота. Впрочем, - он задумался, - вряд ли ее можно счесть именно красивой. Притягательной? Вероятно. Для определенного сорта людей. Я имею в виду, готовность полюбить. Ну, приблизительно то же самое, что у животных, когда они начинают испускать разные запахи и метить территорию…
- Довольно! - поморщившись, оборвал его старый аристократ. - Ты прав, твое дело - обстоятельства, а не их оценка. И да спасут меня боги от шпионов, рассуждающих о природе женской тсрасоты и плотского влечения!
Он заплатил сыщику, и тот удалился, недоумевая.
Заканчивался шестой день заключения Эрингила. Юноша уже изыскивал способы освобождения, причем такие, чтобы отец не догадался и не наказал слуг, которые помогли молодому господину выбраться на волю. Он перебрал десяток вариантов и ни на одном пока что не остановился.
Тем временем в дом явился очень необычный человек. Он был высоким, худым, со странно вздернутыми плечами. С головы до ног его окутывал плотный черный бархатный плащ. И сколько бы отец Эрингила ни говорил о своем презрении к неродовитым богатеям, сколько ни демонстрировал отвращения к торгашескому духу, тем не менее он сразу же определил по одному только виду этого плаща: незнакомец исключительно богат, коль скоро мог позволить себе такую дорогую вещь. Бархат был высочайшего качества: не только очень красивый и плотный, но и практически водонепроницаемый: подобный плащ остается сухим и очень красивым даже во время дождя.
- Прошу тебя - чувствуй себя гостем в моем доме, - пригласил странного посетителя старый аристократ.
Тот молча снял плащ, отдал его слуге и прошел в комнаты. От предложенного вина отказался.
Незнакомец был очень смуглым, с крупным ястребиным носом и пронзительными желтыми глазами, особенно заметными на фоне темной кожи. Абсолютно черные волосы обрамляли узкое лицо с глубокими продольными морщинами
- Мое имя Велорнис, - представился он, - и, полагаю, я - именно тот человек, который исправит для вас неприятную ситуацию…