– Как, и ты тоже? – всплеснул руками Алекс.
Они рассмеялись, и возникшее было напряжение разрядилось. Внимание Симоны привлекла картина, висевшая на ближайшей к окну стене. Это было средних размеров полотно с изображением всадников. Мужчина и женщина сидели верхом на одной лошади – белой и крылатой. Одетый в разноцветную вязаную шапку и расстегнутое пальто мужчина без видимого усилия бил копьем в широко раскрытую пасть извивавшегося кольцами змея. Взгляд всадника был устремлен в зеркальную гладь щита. Змей, судя по безмятежному выражению красно-охристой морды, чувствовал себя неплохо: он охотно и широко раскрыл пасть, словно был на приеме у дантиста с хорошей репутацией. На своего врачевателя пациент смотрел без неприязни и страха и даже с неким заговорщицким пониманием, как бы приглашая: "Давай, мол, милости просим". В другой руке у всадника был белый рупор. Всадница, одетая в голубое платье изящной вязки с глубоким круглым вырезом, сидела впереди своего спасителя и загадочно улыбалась, глядя прямо на Симону. В руке она держала большой галогеновый прожектор, которым освещала змея. По всей видимости, дело происходило ночью. Лошадь в могучем прыжке парила над землей, кося глазом в сторону зрителя, как бы безмолвно вопрошая о произведенном впечатлении.
– Пегас, крылатый конь, и его подвиг, – пояснил Алекс, перехватив взгляд Симоны. – Название придумал не я. Там на обороте написано.
– Кто автор? – поинтересовалась Симона.
– Мой старый школьный друг. Художник. Живет на юге Шотландии. Как-то раз давным-давно я гостил у него. Золотое было время, – мечтательно улыбнулся Алекс.
– Смотри-ка, змей не напрягается, – продолжала изучать картину Симона. – Создается впечатление, что он прекрасно осведомлен о коварных планах всадника. А почему они на одной лошади? Разве герой не должен сначала одолеть дракона, а потом уже сажать на лошадь любимую женщину?
Алекс скорчил гримасу.
– Что за стереотипы и предвзятости, Сим? Каждый видит, что хочет. Я вот, к примеру, вижу, что парень знает, что делает. Долго ли умеючи, – гоготнул Алекс.
– Ах, какой же хитрый художник! – всплеснула руками Симона. – Хотела бы я расспросить его обо всем!
– Спроси меня, – скромно предложил Алекс.
– Ну, вот, к примеру, почему камни разноцветные?
– Ах, камни. Под ними много чего интересного спрятано, – с видом знатока провел рукой по нарисованным камням Алекс.
– Вот как? Сокровища?
– Естественно, что же еще?
– А ты знаешь, что никакая это не картина, а фото на холсте?
– И что с того? – ответил Алекс, совершенно не смутившись. – Возможно, художник решил, что картинка получилась слабенькой. В ней явно чего-то не хватало. Тогда он ее сфотографировал, подправил в графической программке, придав соответствующий новому плану вид, а потом выбросил изображение на холст.
Алекс замолчал, и комнату поглотила плотная тишина. Она накрыла в мгновение ока, не оставив даже звука дыхания. Симона снова сидела, откинувшись на спинку кресла, мечтательно глядя на картину, а неподвижно стоявший посреди комнаты доктор Старкин – на Симону.
– Я знаю, что ты чувствуешь, – прервал он, наконец, тишину, и голос его, естественный и мелодичный, прозвучал приятно.
– Полагаю, ты чувствуешь правильно, – улыбнулась Симона.
И тогда Алекс неожиданно побледнел.
– Я собираюсь контактировать со всеми без посредников, – сказал он.
Продолжая смотреть на распечатанный холст, Симона усмехнулась.
– У меня возникли веские причины убрать всю технику, – продолжил свою исповедь Алекс. – Я не какая-нибудь там жопа с клавишами. В текущий момент у меня другие задачи. Я призван, если хочешь знать! – добавил он пылко.
Что-то с доктором Старкиным все же было не так. Симона остро ощущала это, как и с собственную беспомощность в попытке хоть что-нибудь понять из их странного разговора. Диск по-прежнему лежал между ними на черном бархате футляра. Очертания предметов в комнате снова приняли красноватый оттенок. На смену ознобу пришел жар.
– Итак, Сим, – продолжал Алекс, – я собрался распрощаться с одной паленой программкой.
– Паленой программкой? – Симона озадаченно посмотрела на Алекса, стягивая с себя куртку. – Слушай, Алекс, может, хочешь оставить диск у себя? – неожиданно предложила она.
– Спрашиваешь! – обрадовался Алекс.
– Изучай, сколько потребуется, – добавила Симона понимающим тоном.
– Думаешь, я спятил? – спросил Алекс.
– Нет, я так не думаю, – заверила Симона.
– Я обязательно выясню, что это за диск, обещаю тебе. – Алекс благодарно улыбнулся и похлопал ладонью по лежавшей на столе распечатке с экспертным заключением лаборатории. Положив его в сумочку, Симона встала. Доктор Старкин обогнул стол и дружески обнял ее. В воздухе раздался треск. Отстранившись, Алекс посмотрел на пиджак.
– Стоит обработать антистатиком, – рассеянно сказал он, и оба рассмеялись.
Глава 5,
в которой Иона возвращается в пещеру
-Вернулся, – сказала вслух рыжеволосая, когда из лаза появились руки, а вслед за ними взъерошенная голова Ионы.
– Это ты меня вернула, – сказала голова.
– Неправда. Ты сам вернулся, – возразила рыжеволосая.
Иона шмыгнул носом и, вытерев его рукавом штормовки, посмотрел на сидевшую возле озера собеседницу взглядом загнанного зверя.
– Может, вылезешь для разнообразия? – обратилась рыжеволосая к торчавшей из лаза голове.
– Может, и вылезу.
Покряхтев немного, Иона сделал последнее усилие и, уцепившись за камень, изогнулся и спрыгнул на выступ, едва не сорвавшись с него вниз. В сердцах выругавшись, он доковылял до озера, где сел напротив рыжеволосой на японский манер.
– Моя половая принадлежность не имеет никакого значения, – сказала старая знакомая кокетливым тоном. – Я меняюсь по настроению.
– У Свидетеля бывают настроения?
– Скорее колебания. На экскурсию не желаешь прошвырнуться?
– Нет, спасибо, лучше как-нибудь в другой раз, – поспешил возразить Иона.
– Как хочешь. Особой разницы нет. Вкалывать придется и здесь и там. Кстати, как самочувствие?
– Нормально.
– Вижу, хочешь знать, как домой добрался? Без чьей-либо помощи, могу заверить. Исключительно на своих двоих. Небольшое побочное действие вследствие перехода в новый формат бытия. У всех по-разному протекает. Кто-то временно память теряет, кого-то тошнит. Теперь вроде ты в порядке?
– Да, как будто. Вернулся кое-что уточнить.
Рыжеволосая блеснула зелеными глазами, и Иона расценил это как согласие.
– Ты сказала, что эфир постепенно заполняется созданиями, далекими от идеала создателей. Сказала, что реальное накрепко сцепилось с виртуальным.
– Сказала, а ты понял.
– Меняется часть, меняется целое. Да, я понял. Ты еще говорила об активации разных участков мозга человека. Как было в самом начале? Эфир был чист?
– Система, созданная праотцами, была настроена на исполнение самых заветных желаний обитателей Земли. Но почти с самого начала она стала неправильно трактовать их.
– Что ж, вполне понятно. Человек быстро менялся.
– Менялся. Мозг его становился все более изощренным. Система перестала коррелировать с ним. Она не понимает, чего хочет человек. Теперь уже не человек, а андрила. Так мы называем материал для питания хищных отступников, напрасно принявших посвящение. Сами отступники являются теми же андрилами, только на руководящих постах. Они заражены и заражают людей через систему.
В голове Ионы снова возник легкий толчок.
– Мы скрыты от самих себя! – осенило его.
– Совершенно верно. Из города ты бежал от больной системы и толпы андрил.
– Те, кто подарил андрилам технологию, кто они? Только не надо про нас будущих по второму кругу, ладно?
– Мы будущие – хороший гибрид. Андрилы – плохой гибрид. Он вырождается. Эксперимент не удался: андрилы засрали первое, а вслед за ним и второе – виртуальное – пространство. Извини, но в дальнейшем я буду называть вещи своими именами. Возникшая с самого начала червоточина позволила тем, кто заинтересован в захвате жизненного пространства, воспользоваться прорехами во второй системе. И вот теперь мы не спим, хоть и очень хочется.
– Захватчики первой и второй систем знают о существовании старших братьев, представителей будущего человечества?
– Знают, но отказываются сотрудничать. Используют знания в целях наживы, причем самыми грязными способами.
Иона приоткрыл было рот, но промолчал.
– Не спрашивай, – пристально посмотрев в его глаза, сказала рыжеволосая – Я все равно не дам ответа на этот вопрос. Да, они другие. Этим объяснением и ограничимся. Вернешься в город и заживешь по-новому. Поддержим тебя, как батарейка сядет, а в такой грязи ей сесть немудрено.
– Зачем мне в город возвращаться? Поверить не могу! – воскликнул Иона, и возглас его мощным гулом прокатился по пещере. – Вопрос, кем быть съеденным, действительно заслуживает внимания! Вот уже три года, как я перестал чего-либо желать, даже элементарными гаджетами не пользуюсь. И телефон выбросил на помойку, представляешь? В первую же урну на вокзале Таферата. – На слове "телефон" голос Ионы дрогнул. – Так как же я попал к вам, хоть убей, не понимаю? Как вы меня вычислили? Зачем, скажи на милость, ты меня агитируешь в город вернуться?