Остальных зацепило почти всех, но получили царапины, небольшие и неопасные.
– И похоронить-то его негде, – заметил Даг. – Вокруг одни скалы.
– Ничего, это не страшно, – заявил Нефритовая Жаба, перелезая через перила. – Сейчас сделаю что-нибудь…
Из мешка на поясе явился пучок сушеной травы, даос швырнул его на склон и ударил посохом. Взвился дымок, и прочнейший гранит, какой не взять и металлу, принялся с шорохом трескаться.
Открылась каверна, достаточно большая, чтобы в нее убралось тело.
– До встречи, – сказал Кари, поднимая мертвого соратника на руки, – увидимся у Хлидскьяльва.
Они поднимались целый день, и никто более не осмелился преградить им дорогу.
Заночевать пришлось на лестнице, и вновь на небосклон вышла огромная луна, похожая на жабью морду. Снизу, оттуда, где лежал лес с фэнхуанами и цилинями, долетели обычные звуки ночной чащи – рычание, визг, крики ночных птиц, Верхний Куньлунь остался безмолвным.
А на следующее утро они дошли до места, где ступени закончились.
За ними находилась вымощенная плитками зеленого и желтого нефрита квадратная площадка, а по другую ее сторону возвышалась стена, виднелись врезанные между двумя башнями ворота. Каждая из створок весила больше драккара, их украшали нанесенные золотым по черному фигуры драконов, развеселых старцев с бутылками, грозных правителей и прекрасных дев.
– Уф, добрались, – сказал Нерейд. – Теперь осталось войти. Ключ никто не прихватил?
– Чанхэ, небесные врата, либо открываются сами, либо не открываются, – сказал Нефритовая Жаба, почесывая лохматый затылок. – Замка не видно, но даже если бы он и имелся, то вряд ли бы на земле нашелся подходивший к нему ключ.
Саму щель между створками удавалось разглядеть с огромным трудом, до того она была тонка.
– А если покричать? – предложил Рёгнвальд. – Там есть какая-нибудь стража?
– Если бы была, нас уже заметили бы, – сказал Ивар.
Бойниц в башнях не имелось вовсе, наверху, между зубцов, никто не ходил, укрепления высились молчаливые и угрюмые, словно заброшенные много тысяч лет назад, но при этом не обветшавшие.
– Ну, давай попробуем, – решил даос и, подойдя к воротам, толкнул их.
Створки даже не качнулись.
– А если все вместе? – предложил конунг. – Так, парни, нажмем…
Золотистые фигурки под руками показались мягкими и теплыми, словно живыми. Ивар навалился изо всех сил, уперся ногами в нефритовые плитки, надсадно закряхтел Нерейд, поплыл запах ядреного викингского пота.
Ворота не сдвинулись ни на волос.
– Нет, так не пойдет… – сказал Нефритовая Жаба, вытирая лоб. – А если вот так?
Он прошептал что-то, и ударил по створкам посохом, те отозвались глухим звоном, но разойтись и не подумали. Даос нахмурился, шандарахнул еще раз, сильнее, голос его стал требовательным, вокруг щуплой фигуры возник брызжущий искрами изумрудный ореол.
– Не спешат открывать, – Нерейд задрал голову. – Может быть, поверху?
– Для начала я попробую, – Арнвид откашлялся и принялся рисовать на поверхности Чанхэ руны.
Поначалу ворота никак не отреагировали, когда же в ход пошли могучие знаки разрушения, они задрожали. Раздался мощный гул, створки лопнули, как яйцо, по которому ударили молотом, рассыпались вихрем черных и золотистых осколков, но когда он осел, все оказалось как раньше.
– Заглоти меня Фенрир, – досадливо пробормотал эриль. – Что же делать?
– Для начала поесть, – сказал Ивар. – Устроим привал, перекусим, глядишь, что в голову и придет…
Ели сушеное мясо, запивали водой из бурдюка, и глазели на неприступные ворота.
– Эх, был бы у нас таран, – сокрушался Нерейд. – Или осадная башня, помнишь, конунг, мы такую на юге видели?
– А также Мьелльнир и Скидблатнир, – Арнвид фыркнул. – Слушай, Нефритовая Жаба, когда мы сражались с четырьмя стражами, мне показалось… я не почувствовал в них того теплого дыхания, что есть во всех живых существах, в зверях, птицах, людях, альвах, богах, и даже йотунах. Тот дракон, с которым мы бились, был настоящим, а эти четверо – будто нет…
Даос важно кивнул:
– Ты почуял верно. Стражи могущественны, но лишены истинного существования и разума, это только воинственные проявления Шан-ди, Небесного Императора, способные уничтожать демонов.
– На самом деле это лишь иллюзии, порожденные нашим несовершенным разумом, крохотный осколок майи, обманчивого покрывала, что прячет блистающую истину, – добавил Шао Ху.
– То-то эти иллюзии чуть нас не прибили, – сказал Нерейд. – И тебя, лысый, тоже.
Хэшан улыбнулся, но ничего не сказал.
– Так, давай попробуем верхом, – Ивар поднялся. – У кого веревка?
Моток тонкого, но прочного троса нашелся у Хакона, как и острый крюк из хорошей стали.
– Ну, да поможет нам Тор, – сказал конунг, раскручивая его.
Крюк полетел вверх, с негромким стуком зацепился за одну из створок, но едва Ивар потянул за веревку, та легко упала назад. Крюк превратился в подобие короткой металлической стрелы, неведомая сила с необычайной легкостью разогнула его.
– Хм, неудача, – заметил Нерейд. – Может быть, подкоп выроем?
– Чем, мечами? – огрызнулся Рёгнвальд.
Кари отступил на шаг в сторону, в задумчивости прислонился к воротам и… едва не упал, когда те с легким скрипом начали открываться. Берсерк выпучил глаза, замахал руками, пытаясь удержать равновесие, а Чанхэ разошлись на расстояние, примерно равное длине копья, и замерли.
Сквозь открывшуюся щель виднелись густые заросли, качавшиеся на ветру ветви.
– Это как понимать? – спросил Ивар.
– Согласно, хм, преданию, ворота в столицу Шан-ди, – промямлил Нефритовая Жаба, – всегда откроются для человека с чистой душой… но я не думал, что он… этот воин…
Кари стоял, отвесив челюсть, и дерево с дуплом напоминал куда больше, чем человека с чистой душой.
– Руки хоть и грязные, зато внутри все чисто, – встал на защиту соратника Нерейд. – Пивом частенько промывал. Ну что, пойдем, заглянем внутрь, не зря же мы сюда тащились?
Ивар прошел через ворота первым, ощутил сильный запах листвы и цветов, к которому примешивалась гнусная вонь, словно неподалеку сдохла корова, а вороны поленились обглодать труп.
От Чанхэ вела широкая, прямая, как древко копья, дорога, по сторонам от нее высились исполинские деревья. Некоторые были поломаны, валялись ветки, листья, на стволах застыли потеки багровой смолы, виднелись царапины, похожие на следы от очень больших когтей.
– Так и должно быть? – спросил конунг.
– Не думаю, – осторожно ответил Шао Ху.
– Мы тут не бывали раньше, – добавил Нефритовая Жаба, – но все тексты указывают, что нижняя столица Небесного Императора прекрасна и удивительна, что в ней царят порядок и гармония.
Лица обоих ханьцев отражали потрясение, глаза бегали из стороны в сторону.
– Что удивительна, я понял, – сказал Ивар, – но насчет того, что прекрасна, есть сомнения.
Через дюжину шагов наткнулись на кучу дерьма, оставленную кем-то очень большим, и стало ясно, откуда исходит неприятный запах. Справа в чаще открылся пруд, расположенная на берегу беседка, некогда изящная, а ныне поломанная, точно ее колотили бревном.
Вода в пруду выглядела мутной.
Дорога вывела на площадь, со всех сторон окруженную храмами, и Ивар остановился в изумлении.
– Да, это вам не мир Фроди, – сказал Нерейд.
Всюду валялись обломки статуй из нефрита, яшмы и мрамора, каменные руки, головы, мечи и веера, тонкие стены местами были повалены, местами погрызены, так что взгляду открывались внутренности святилищ. Над одним поднимался легкий дымок, а вместо потолка торчали обугленные балки.
Ветер носил запах гари и вонь разлагающейся плоти, там и сям блестели лужи жирной слизи.
– Кто-то славно порезвился, – сказал Ивар. – У вашего Небесного Императора есть враги?
– Невозможно! Невозможно! – воскликнул Нефритовая Жаба. – Мощь Шан-ди объемлет все мироздание!
– Тогда, выходит, это он сам все устроил? – предположил Арнвид. – А перед этим сошел с ума?
Даос запыхтел, как разъяренный барсук, метнул в сторону эриля гневный взгляд. Рука его стиснула посох так, что тот затрещал, волосы попытались встать дыбом, но не сумели.
– Тихо-тихо, во имя Гаутамы, – поспешно вмешался Шао Ху. – Не стоит давать волю низменному гневу. Надо сначала все здесь осмотреть, а затем уже делать выводы и делиться мыслями.
– Хорошая идея, – оценил Ивар. – Пошли.
Они заглянули в ближний храм, посвященный, судя по всему, хозяину Куньлуня, Небесному Императору, и нашли внутри следы битвы – валяющиеся стрелы, наконечники копий, пятна крови на полу и копоти на стенах.
Когда зашли во второй, находившийся во владении Си Ван-му, то обнаружили в его внутреннем дворике труп огромного тигра с человеческой головой и девятью хвостами.
Он лежал на боку, когти были в грязи, на красивом лице застыло удивление, а в волосах запеклась кровь.
– Лу-у, дух холма, управитель Верхнего Куньлуня, – сообщил Нефритовая Жаба, в голосе которого звучала настоящая паника. – Кто-то сумел поразить его… но как, как, и кто?
– Одно ясно – тип это не хвастливый, – Нерейд с хрустом почесал заросший щетиной подбородок. – Я бы, коли совершил такое, по всем кабакам бы растрезвонил, так что даже в Утгарде бы узнали.
– И могучий, – добавил Ивар. – Но как этот враг попал в крепость? Когда мы пришли, ворота были закрыты, стражи находились на посту… Или они приняли его за своего, или он пробрался внутрь другим путем.
– Не знаю, не знаю, – Шао Ху перебирал четки быстрее обычного, лицо его отражало тревогу.