Меч медленно приближался к груди Бродяги. Плыл. Полз. Кажется, он даже извивался, как змея. Лезвие коснулось груди Бродяги.
Легкая боль. Укол. Бродяга успел почувствовать этот укол прежде, чем боль вспыхнула у него в груди. "Как больно, – подумал Бродяга. – Как больно и как долго". Он забыл, что может быть ТАК больно. Люди думают, что боги не чувствуют боли. Как больно!
Рывок – и перед глазами полыхнуло кровавым.
– Тебе, – услышал Бродяга.
Слово донеслось до него словно издалека, словно сквозь толщу воды.
Удар – и боль швырнула Бродягу вверх, скомкала его, сжала, как рука царя сжимала сердца принесенных в жертву. Сжимала его сердце.
Бродяга увидел всех на площади перед Черным храмом. Он словно стремительно взлетал, оставляя внизу и площадь, и царя, и свое тело… И боль ни на мгновение не отпускала его.
Люди, замершие на площади, глядящие на убитых. Люди, медленно и осторожно выбирающиеся из лагеря у моря и крадущиеся между деревьев по горному проходу к Проклятому городу. Чтобы убить тех, кто стоит на площади и смотрит на принесенных в жертву.
Бродяга попытался крикнуть, но у него не было рта, чтобы кричать. Он был просто сгустком боли, стремительно несущимся… Куда? Это не он летел, проваливаясь в боль, это весь мир начинал убегать прочь от него… Или, наоборот, мир что-то закручивало вокруг Бродяги, яростно комкало, заталкивая в Бродягу. Весь мир. Камни и деревья. Звезды. Не бронзовые заклепки, а настоящие, пылающие, колючие сгустки. Их тоже вминало в клочок боли, который еще мгновение назад звался Бродягой… Алым… Еще… Его звали как-то еще. Он помнил… Он был на грани воспоминания… Изначальный день…
Боль. Ужас. Отчаяние. Бездна.
Откуда берутся боги? – голосом Беса спросила Бездна. Откуда? Это так просто – стать богом, сказал вынырнувший откуда-то из темноты Плешивый. Так просто! Вы сами убьете друг друга, крикнул Бродяга… Алый… Кто? Кто?
Боль… Боль внезапно исчезла, словно сожгла сама себя. И испепелила наконец Бродягу. Тишина. Темнота. И свет… Там, впереди… Хотя направления не было, но Бродяга знал, что это впереди… Свет. И чувство полета. И страх.
Разрушитель. Если бы Бродяга знал, что это будет ТАК больно, то не согласился бы на это. Если в мире возможна ТАКАЯ боль, то зачем такой мир нужен? Если мир таков, каким его за последние дни увидел Бродяга, то разве не лучше ли будет его уничтожить?
Боль. Ужас. Бездна. Он не вырвался из Бездны. Он унес ее с собой. Она теперь в нем навсегда…
Сейчас он поймет, кто Разрушитель. Поймет. И спросит у него… Что? Что он спросит? Один-единственный вопрос: почему он так тянет? Почему до сих пор не разрушил этот мир? Почему? Вот сейчас… Через мгновение…
И за это мгновение Бродяга вдруг понял, что это был соблазн… Успел понять. Последняя линия защиты Разрушителя… Мальчишка, Светлый повелитель, который терпел эту боль ради своего народа… И которого предала Самка. Степной Орел, думавший о своем племени и убитый по воле бога, который зачем-то хотел крови горожан…
Одноглазый, которому было наплевать на Проклятый город и волю богов и который хотел только грабить и убивать… Бог, выдернувший Бродягу из Бездны и готовый пожертвовать Вечным городом для своей корысти… Кто-то из богов, обманувший его, Алого, ударивший Кровавой жертвой две тысячи лет назад, превративший в Безумного бога только для того, чтобы… Для чего? Чтобы отхватить себе кусок Силы, которая принадлежала Алому? Чтобы стать выше других? Стать… Кем?
Они похожи – люди и боги. Похожи в своей подлости и в своем эгоизме.
– Ты стал больше похож на человека, – сказал Бес.
Он хотел сказать что-то хорошее, этот человек, желающий стать богом. И сравнил его с человеком.
– Тебе помочь? – спросила служанка в Вечном городе.
Ей ничего не было нужно от Бродяги. Ей просто показалось, что ему плохо.
Руки Мастера, суетливо превращающие деревяшку в стружку. "Без богов людям было бы лучше, – подумал Бродяга. – Это боги сделали людей такими. Это люди сделали такими богов".
– Разрушитель, – крикнул Бродяга. – Разрушитель!
Ясик вздрогнул и оглянулся. Лица богов вдруг побледнели. Каждый почувствовал Это. И никто не смог понять, что это было. Громовержец вскочил с ложа, Дева что-то вскрикнула. Самка бросилась к Мастеру, но тот досадливо отпихнул ее, не отрываясь от своих деревяшек. И все замерли, скованные вдруг Общей Силой. Они боялись друг друга. Каждый боялся каждого.
– Не сходите с ума, – сказал Мастер. – Среди нас нет Разрушителя.
И все боги посмотрели на него.
– Что уставились? – спросил Мастер. – Нету среди нас Разрушителя. Нету.
Общая Сила чуть разжала свои тиски. Ясноглазый осторожно покрутил головой. Неприятное ощущение. Очень неприятное. И то же самое сейчас ощущал каждый из них. Только трое, недавно побывавшие в объятьях Общей Силы, – Дева, Воин и Громовержец, – эти трое смотрели на остальных с некоторым злорадством. Почувствовали, как это плохо и неприятно? То-то же!
Боги снова смогли двигаться, но Общая Сила все еще нависала над ними, нервно вибрируя.
– Что это было? – спросил Певец чуть дрожащим голосом.
– Ладно, – махнул рукой Мастер. – Потом доделаю. Время еще есть.
Мастер осторожно поставил маленький деревянный корабль на свое ложе и встал. Поморщился от боли в ноге.
Боги смотрели на него изумленно, словно видели впервые. А Мастер смотрел на них всех, по очереди, и на лице его блуждала улыбка. Странная. И пугающая.
– Кажется, – сказал Мастер, – наступил момент. Пора поговорить. И пора представить вам…
– Ты не слишком увлекся? – спросил Ясик. – Ты, мне кажется, что-то забыл.
– Я все помню, даже то, чего не помнит ни один из вас. – Мастер потер колено.
Самка метнулась к нему, подхватила под руку.
– Вот даже как, – удивился Ясик. Самка опустила глаза.
– Вы хотели видеть Алого? – спросил Мастер. – Того, Кто Вернулся?
– Какие мы… – начал Ясик. Но Мастер его оборвал:
– Хотите увидеть Алого? Он не безумен. И сейчас, я полагаю, готов предстать перед всеми вами. Только…
Боги ждали. Вернулся Алый? Каждый из них принял участие в дележе его наследства. Встретиться с тем, кто однажды стал Безумным богом? И кто вышел из Бездны?
– Вы хотите знать правду о Разрушителе? – спросил Мастер. – Алый вам расскажет. При одном условии…
Мастер снова улыбнулся:
– Мне нужна ваша клятва. Общая. И моя в том числе. Все вместе и каждый из нас в отдельности должен поклясться Камнем, Рекой и Бездной, что ни один из богов, присутствующих здесь сейчас или появившихся здесь позже, не причинит никому другому вреда. До завтрашнего утра.
Боги молчали.
– Мы так договорились с Алым… с Бродягой, когда я помог ему добраться до Семивратья. Такая клятва. И никто из богов под страхом Бездны и под гарантией Общей Силы не сможет покинуть Остров до утра. Кроме меня. Я должен буду доставить сюда Алого… И после этого также попаду под действие клятвы. Я готов поклясться первым. Я имею в виду только то, что сказал. Клянусь Камнем…
– Уж полночь, – сказал Хитрец Бесу.
Хитрец волновался. Первый шаг. Первый настоящий шаг к великой цели. Нет. Второй. Первым была смерть Семивратца и власть в совете. Но взятие Проклятого города – это настоящая слава. Это…
Каждый в войске предвкушал битву. И наживу. Это могло показаться чудом, но все они почти бесшумно приблизились к городу. Оставалось всего шагов сто до главных ворот. Сто шагов.
Из города тянуло привычным смрадом сгоревшей плоти. Темнота.
– Уже полночь, – повторил Хитрец.
– Я знаю, – ответил Бес.
Что там у Бродяги? Почему он тянет?
– А если он… – начал Хитрец и замолчал.
На стене, прямо над воротами, словно глаза затаившегося хищника, зажглись два факела.
Темнота, скрывавшая войско, поежилась от предвкушения битвы.
– Что дальше? – спросил Хитрец. Сигнальщики, стоявшие возле него, сжимали свои барабаны и дудки, готовые немедленно подать команду.
Бес пронзительно свистнул. Факелы погасли.
– Еще немного, – пробормотал Бес.
Он никогда не думал, что может так радоваться встрече с богом. На лицо лезла глупая улыбка. Все в порядке. У Бродяги – все в порядке.
Иначе и быть не могло.
Странное это ощущение – оживать. Мало кто испытывал его. Обычные люди умирают окончательно, одаренные бессмертием – не могут умереть вообще. Боги… Они стараются избегать этого. Бессмертные боги… Когда гибнет их тело, боги могут воскреснуть, но при этом снова на свет они появляются полностью лишенными Силы. И должно пройти время, пока люди своими молитвами снова эту Силу вернут. И пока бог без Силы, он – слишком легкая, а оттого лакомая мишень для других богов. И это единственная возможность победить Безумного бога. Поединок Сил – да, конечно, без него нельзя, но удар должен наноситься по плоти, по вместилищу.
Удар, боль, чувство безумного полета и возвращение назад.
Для Алого то возвращение закончилось Бездной. Сейчас…
Сейчас снова было больно – очень больно. И осталось чувство страха. И разочарования. Все было гораздо проще, чем он думал. Чем думали боги… Чем предполагал тот, кто пытался использовать Бродягу.
Больно. Бродяга пропустил мгновение, когда ожил. Когда снова оказался на площади перед Черным храмом.
Чадил огромный костер.
Тела. Наверное, это к лучшему. Увидеть себя мертвым? Посмотреть на свое прошлое тело? Бродягу качнуло, и он сел на мостовую. Он знает правду… Знает, но почему не стало от этого легче? Почему…