- А он все равно победит, - пояснил я. – Коммунизм – это не придумка Сталина, как любят говорить неграмотные либералы, а они все неграмотные, только одни избирательно, другие в самом деле такими родились в нашем гуманном обществе. Коммунизм – это мечта европейских стран о правильном и справедливом обществе. Коммунизм в Европе зародился и развивался, но там очень медленно подбирались к нему, а Россия с ее безрассудством попыталась построить это царство счастья на рывке, на чем и подорвалась.
Она замолчала, сосредоточенно глядя перед собой на стремительно несущееся навстречу широкое полотно скоростной дороги.
Я тоже помалкивал, перед глазами в стремительнейшем темпе проскакивают фото, ролики, новости науки, но мелькнуло снова сообщение об этой вялой болезни в многострадальной ЮАР, о которой Запад стыдливо и очень старательно помалкивает.
Я с тоской подумал, что наши идеалы и благородные стремления нам же и вредят больше, чем худший враг. России больше всего повредила попытка построить коммунизм, светлое будущее для всего мира, а а всему миру вредит наше желание "жить по совести".
Это "жить по совести" привело к тому, что неоправданный гуманизм уничтожил чуть ли не самую богатую, процветающую и развитую страну в мире. Здесь местные хирурги впервые сделали первую в мире пересадку сердца, здесь создали своими силами свое ядерное оружие, но добровольно – неслыханный случай! – отказались от него, здесь сосредоточены самые уникальные богатства планеты, но сейчас страна в тотальной нищете, и Запад со Штатами стыдливо помалкивает, что это они все разрушили и ввергли пятидесятимиллионный народ в катастрофу.
В ЮАР тогда существовал апартеид, раздельное существование белых и черных, государство было богато, а черные из соседних стран стремились переехать в ЮАР, чтобы жить "под гнетом проклятых колонизаторов" и быть богатыми и счастливыми.
Но США и Европа санкциями и давлением добились, что из тюрьмы был освобожден террорист Нельсон Мандела, лично взорвавший пятьдесят семь бомб, который первый исполнил ставшую с тех пор популярной в Африке песню "Убей белого!".
Мандела, кстати, не отрицал, что он террорист, на суде воспользовался случаем, чтобы изложить свои взгляды на то, что Африка вся должна принадлежать неграм, потому всех белых там нужно убить.
Белый президент Леклерк после освобождения Манделы без борьбы молча уступил ему президентское кресло, это едва ли не единственный случай в Африке, когда власть изменилась без кровавого переворота.
И тут все началось. Мандела добивался не отмены апартеида, он хотел апартеид для белых, т.е., теперь черные - власть, а белые - рабы. Придя к власти, он объявил на белых охоту, лишь потом, спохватившись и, видя страну в разрухе, велел охранять уцелевших, но это уже не спасло экономику.
Сейчас ВИЧ-инфекции в ЮАР стремительно вышла на первое и неоспоримое место в мире, безработица уже пятьдесят процентов, треть работающих зарабатывают меньше двух долларов в день, уровень преступности самый высокий в мире, а по образованию ЮАР на последнем.
И вот еще эта вспышка новой болезни, как будто мало СПИДа, которым заражено треть населения, треть, это вообще не лезет ни в одни ворота.
Но теперь о ЮАР стыдливо помалкивают как в США, так и в Европе, это же признаться, что своими тупыми санкциями разрушили одно из самых богатых и благополучных государств в мире. В России помалкивают тоже, тогда СССР поддержал Штаты и Европу в ее давлении на ЮАР насчет передачи власти от белых к черным.
На новости об этой болезни, что то ли эпидемия, то ли нет, мозг задержал мое внимание на долю секунды, информация скудная, затем перебросил на конференцию генетиков в Париже, и тут я попировал, с наслаждением проглатывая и обдумывая темы и нюансы докладов, а также возможности, что вытекают из этих открытий.
Глава 14
Ингрид круто повернула баранку, автомобиль на большой скорости свернул со скоростного шоссе на длинную дугу дороги, в стороне красиво и грозно поднялись небоскребы Центра Биотехнологий, уже не квартал, а целый научный городок со всеми его атрибутами.
Небоскребы надвинулись, угрожая обступить со всех сторон, и хотя между ними улицы, скверы и даже парки, но выглядят из-за размеров совсем близко.
Я сказал с тоской:
- Давай дальше. Мимо центра науки к центру пожарной команды. То-есть, центру предотвращение всемирных пожаров. И катастроф. И катаклизмов.
Она даже не сбавила скорость, словно чувствовала, куда я на самом деле намерен попасть в первую очередь.
Когда вскоре автомобиль резко замер у подъезда нашего здания, я покосился на ее неподвижное лицо.
- Спешишь в ночной клуб?.. Или доставишь меня по месту назначения прямо за стол?
Она бросила на меня презрительный взгляд.
- Какой ночной клуб среди бела дня?
- Я думал тебе все равно, - сказал я, - когда танцевать у шеста. Напьешься и танцуешь себе в удовольствие.
- Сбрасывая части одежды, хотел сказать?
- Разве это не само собой разумеется?
Она отстегнула ремень и опустила ладонь на ручку двери.
- Мне как-то не все равно. Лучше доставлю, а то на тебя вдруг нападут по дороге.
- Кто?
Она пожала плечами.
- Поклонницы.
- С чего вдруг?
Она сказала многозначительно:
- Слышала, имеешь у них успех.
- Спасибо…
- Пронюхали, - добавила она безжалостно, - что у тебя огромный особняк, а ты богатый и толстый, занимаешься какими-то темными делами. Женщины бандитов обожают!
- Спасибо, - повторил я. – Тогда сразу стреляй на поражение, хорошо?.. Нужно экономить деньги на судебные издержки. А мы, как силовая структура, все спишем.
- Не дадут, - отрезала она.
Я сказал бодро:
- А для чего мы выбиваем себе дополнительные полномочия? Чтобы стрелять всех, кто не понравится, и не отчитываться!
Когда прошли через центральный вход, она сказала язвительно:
- А безопасность у вас на нуле.
- У нас ею заведует Ай-Эй, - пояснил я.
- Это кто?
- Искусственный разум первого поколения, - пояснил я.
- А что он еще умеет?
- Стрелять на поражение еще не умеет, - ответил я сокрушенно, - а без этого какой разум? А пока по дурости, гад, научился уступать женщинам дорогу и распахивать перед ними двери. Не дорос еще до женского равноправия!
Она поморщилась, в ее взгляде я прочел, что хоть брехать и мастер, но прекрасно понимает, что это я дал допуск на вход. По крайней мере, в свою лабораторию и в свой отдел катастроф.
Я нарочито отключил видеокамеры на входе, потому когда вошел в главный зал, там охнули, а Данко едва не упал со стула.
- Шеф!
- Ага, - сказал я злорадно, - попались?.. Капитан, посмотрите на их преступные лица с бегающими глазками. Вон особенно у того, что слева… Да и тот¸ правый, видно же, что неправый, уже можно тащить и не пущать…
- У них и начальник такой, - согласилась Ингрид, все тут же заулыбались, - Не забыл, сегодня собрание глав отделов насчет некоторых изменений? Так что здесь не засиживайся.
- Какие изменения, - сказал я сердито. – Коренная перестройка!
- Изменения, - возразила она. – Слово "перестройка" лучше вообще не употребляй, не стоит народ пугать, особенно вышестоящих товарищей.
Все заулыбались еще шире, Ингрид быстро нарабатывает очки симпатии. Даже Оксана посмотрела доброжелательно, сразу оценив у кого формы пышнее, потому Ингрид как бы в лиге пониже.
- Ингрид, - сказал я, - садись вон за тот стол, он свободен. Поработаешь над теорией флюктационного распределения квантовой неопределенности в несуществующей среде для максимального приближения сферического коня в вакууме……
Все замолкли в ожидании ответа, Ингрид отмахнулась.
- Я такие задачи в уме просчитываю!.. Увидимся через три часа. Не забудь, у нас за опоздание расстрел через повешение.
- Надеюсь, - сказал ей в спину Данко тихонько, - за шею?
- ГРУ не НКВД, - заверил его Ивар, - теперь одни гуманисты. Как видишь, шеф каждый день рискует головой… ну пусть шеей, а мы тут наслаждаемся! Шеф, какой гранит грызть?
Ингрид вышла, а я указал взглядом ей вслед и спросил вполголоса:
- Ну как она?
Данко заявил безапелляционно:
- У Оксаны сиськи больше!
- И крупнее, - поддержал Ивар.
- А как колышутся, - сказал Гаврош мечтательно.
Оксана промолчала, лицо сделала гордо недоступным, но даже Гаврош разглядел, что довольна.
- Эх вы, - сказал я с укором. – Только сиськи и видите!
Данко воскликнул:
- Шеф!.. Как можно!.. Мы все рассмотрели. Но первое сравнение всегда по сиськам, все остальное и есть остальное. Мы знаем, что она капитан ГРУ и умеет стрелять точно в цель на бегу и в прыжке, но все-таки сиськи – это сиськи…
- Они превыше всего, - сказал Гаврош со вздохом и бросил взгляд в сторону Оксаны. – Как Германия.
Я отмахнулся.
- Ладно, работайте, сисечники. По юаровскому вирусу постарайтесь собрать что-то еще. Завтра к утру жду выводы и рекомендации. Вдруг там что-то серьезное. Иногда именно так и начинается лавина.
Они испуганно склонились над столами, а я прошелся по залу, еще раз просканировал кто чем занимался, теперь даже стереть улики невозможно, когда знаешь где и как искать.
- Гаврош, что за ролики скачал перед нашим приходом?
Он повел рукой, экран по его жесту переключился на сцену кровавой бойни в просторной квартиры. Несколько трупов в гостиной, двое в прихожей, ноги одного торчат из ванной, еще один в луже крови распластался на пороге балкона.
Я все понял, разом поглядев сопутствующие материалы, сказал с сердцем: