– Заплачу, – задорно тряхнув тайскими косичками, таинственно улыбнулась барышня. – Но только при одном условии.
– При каком?
– Если дашь отхлебнуть из твоей кружки. Никогда ещё не пробовала коллекционного пива.
– Пожалуйста, пробуй.
– Спасибочки, господин профессор. Вы очень добры…
– И как тебе пенный напиток? – выждав некоторое время, поинтересовался Алекс. – Понравился?
– Ага. Очень. Потянет на полугодовое тюремное заключение.
– Это, извини, в каком смысле?
– В самом прямом. В патриархальной Австралии лицам, которым ещё нет двадцати одного года, запрещается употреблять алкогольные напитки. А всю полноту ответственности, естественно, несут взрослые… Кто мне, девятнадцатилетней дурочке, передал кружку с крепким австралийским пивом? Правильно, один уважаемый австрийский профессор. Следовательно, что? Следовательно, необходимо означенного злонамеренного профессора незамедлительно арестовать, привлечь к ответственности, строго осудить и отправить в местную тюрягу…
– Шутки шутим?
– Если бы. Всё всерьёз. Закон, как говорится, есть закон, – многозначительно усмехнулась девушка. – Ладно, проехали. Всё равно, герр Пушениг, рассерженных свидетелей твоего аморального поведения не наблюдается… Давай-ка, я – чисто для продолжения продуктивного разговора – представлюсь. Не против? Аль Борхес-и-Гарсия, к вашим услугам, уважаемый господин профессор испанской словесности. Как оно тебе? Смотрю, брови чуть удивлённо дёрнулись вверх… Или же мне показалось?
– Нет, не показалось. Понимаешь, с "Борхес-и-Гарсия" всё, как раз, понятно… Твоя семья – лет так пятнадцать тому назад – иммигрировала в Австралию из Аргентины?
– Почти двадцать лет назад. Я родилась уже здесь, в Канберре.
– А, вот, непривычное имя – "Аль"… Откуда оно взялось?
– Сокращённое – на австралийский манер – от "Алина". Так звали мою прабабушку, в честь которой мне и дали это редкое имечко. Она была родом из России и переехала в Аргентину очень давно, сразу после революции 1917-го года.
– Богатая у тебя родословная, – восхищённо присвистнул Алекс. – А не подскажешь ли мне, любезная Аль… Зачем я… э-э-э, "объявился" в Австралии? С какой целью?
– Скоро выясним, – пообещала Аль. – Вон у той сладкой парочки. Видишь?
За окошком кафе – увлечённо и самозабвенно – о чём-то спорили мужчина и женщина. Мужчина был черноволосый, высокий и слегка сутулый. А женщина…
"Сногсшибательная красотка!", – одобрил внутренний голос, заметно подобревший после выпитого пива. – "Платиновая блондиночка лет двадцати семи-девяти. Тонкая штучка и цыпочка самого высокого полёта, короче говоря… О, как разошлись! Не унять. Кричат друг на друга. А блондинка, и вовсе, только что пнула каблуком туфли по дверце ярко-лазоревого джипа…".
Спор разгорелся уже не на шутку, грозя затянуться на долгое время.
– Кто это такие? – допивая пиво, спросил Алекс.
– Мужчина – Хавьер Борхес-и-Гарсия, мой родной дядя, младший брат отца. Здесь его все, включая высокое начальство, величают – "Смок". Так, уж, повелось. Благодаря горячей дядиной любви к литературным произведениям незабвенного Джека Лондона.
– А кем он работает?
– Старшим криминальным инспектором по округу Южная Канберра, – с нескрываемой гордостью в голосе сообщила Аль. – Причём, успешным криминальным инспектором. Про дядюшкины достижения – на фронтах борьбы с преступностью – и в местных газетах писали неоднократно… Платиновая блондинка? Исидора Санчес, весьма известная в Австралии театральная актриса. Про Исиду я, пожалуй, расскажу отдельно. Как-никак, приметная и неординарная личность, заслуживающая нескольких добрых слов…
Из круглых карих глаз упитанного усатого мужчины, неуклюже сидевшего на тротуаре, капали неправдоподобно-крупные слезы. Рот несчастного кривился в гримасе нешуточного ужаса. И было, честно говоря, от чего испугаться. Позади мужчины, положив на его плечи толстые кривые лапы, располагался матёрый бульдог с массивным бронзовым кольцом в правом тёмно-рыжем ухе. Могучие челюсти пса были недвусмысленно сжаты на шее потенциальной жертвы. – Ну, и что все это значит? – вкрадчиво поинтересовался красивый мужской баритон.
Это сам господин Окружной прокурор, наконец-таки, пробрался через толпу праздных зевак.
Смок, невозмутимо выпуская изо рта идеальные табачные кольца, легкомысленно вздохнул:
– Это, извините, Бульдог…
– Я вижу, что не французская болонка! – в голосе прокурора явственно обозначились гневные нотки. – Прекратите ваши плоские шуточки, инспектор! Что произошло с этим… м-м-м, человеком? И кто, собственно, он такой?
– Извините ещё раз, но я и имел в виду – человека, – Смок ловким щелчком отправил окурок в ближайшую урну. – Вы видите перед собой Гарри Бульдога, гангстера средней руки. Он уже давно в розыске – примерно год тому назад застрелил одного крупного бизнесмена, а так же ранил его жену, известную театральную актрису.
Прокурор одобрительно хмыкнул:
– Молодцом, инспектор, поздравляю. Вычислили-таки преступника. Молодцом… А эта славная собачка, как я понимаю, является вашим новым сотрудником?
Инспектор не успел ничего ответить, так как к слугам закона – через плотный строй любопытствующих граждан – с трудом протиснулась инвалидная коляска. В коляске полулежала-полусидела измождённая женщина неопределенного возраста, одетая во все черное.
– Нет-нет, это мой пес, – женский голос напоминал вкрадчивый шорох морского прибоя.
Искусанные карминные губы женщины застыли в странной загадочной улыбке, огромные небесно-голубые глаза смотрели отстранённо и безразлично. Пряди черных, давно немытых волос свешивались – неопрятными длинными сосульками – вдоль впалых щек. Тоненькие ручки-палочки безвольно лежали на подлокотниках инвалидного кресла.
Несмотря на все это, говорившая была необычайно красива. Смок знал это совершенно точно, хотя объяснить, как такое возможно, вряд ли бы смог. Просто знал.
Женщина-инвалид негромко свистнула, и ужасные челюсти пса послушно разжались. Полузадушенный бандит, жалобно скуля и нервно подвывая, торопливо отполз к ногам инспектора. Бульдог-пес, довольно щурясь и многозначительно облизываясь, уселся около хозяйской коляски.
– Отпустите нас, пожалуйста, – продолжал монотонно шелестеть морской прибой. – Мы…, он нечаянно и…, больше не будет…
– Ну, что вы, мадам, – беззаботно пропыхтел Окружной прокурор, сноровисто защёлкивая на запястьях Гарри Бульдога наручники. – Мы, наоборот, очень благодарны за бесценную помощь. Мои сотрудники помогут вам добраться домой. Обязательно…
Криминальный инспектор Смок слегка волновался. Он ехал на встречу с Исидорой Санчес (известной австралийской театральной актрисой), чтобы пригласить ее на опознание задержанного преступника. Можно было, конечно, послать по почте казенную бумагу, но сильна, все же, в простых смертных тяга к живому общению с кумирами…
Актриса жила в просторном загородном доме приятной архитектуры, расположенном в старом ухоженном парке.
– Они с собачкой гуляют, – лукаво улыбнувшись, сообщила смазливая горничная. – Если пойдёте направо по главной аллее, то обязательно встретите.
Инспектор, пройдя в указанном направлении метров двести пятьдесят, присел на хрупкую садовую скамейку и развернул вчерашнюю газету.
Тихое весеннее утро дышло покоем. Шустрые рыжие белки жизнерадостно цокали в светло-зелёных кронах высоченных платанов.
Через недолгое время (Смок успел ознакомиться только с последними новостями спорта), на гравийной парковой дорожке показалась одинокая бегунья – стройная девушка в изумрудном спортивном костюме, платиновая блондинка с короткой стрижкой.
Не добежав до инспектора совсем чуть-чуть, девушка остановилась, резко обернулась назад и звонким голосом прокричала кому-то невидимому:
– Гарри, противный мальчишка! Быстро ко мне!
У бегуньи были огромные озорные небесно-голубые глаза, а также изысканно-очерченные маленькие карминные губы, застывшие в странной загадочной улыбке.
Из ближайших кустов боярышника с треском вывалился неуклюжий приземистый бульдог. В правое тёмно-рыжее ухо пса было вставлено массивное бронзовое кольцо.
Инспектор, смущённо потупив взор, старательно изучал прогноз погоды на следующую неделю. Девушка с собакой исчезли за ближайшим поворотом.
"Лучше будет, наверное, вызвать казённой бумагой", – засомневался инспектор Смок. – "Да и в театр не мешало бы как-нибудь сходить. Давно не был, чёрт побери. Отстал от жизни…".
И вызвал, и сходил, и познакомился.
Потом влюбился, а Исида влюбилась в него?
Ну, я не была бы так категорична. Действительно, Хави и Исидора увлечённо, до потери пульса, "играются в любовь". Сходятся и расходятся. Ссорятся, естественно, с битьём столовой посуды. И мирятся, сутками не вылезая из постели. Изнывают от жгучей ревности и сгорают от безумной страсти. Всё, как и полагается…
А, вот, до свадьбы, к сожалению, так и не дошло. Обычное дело для легкомысленной и раскованной Австралии. Здесь главным считается сама "любовная игра", а не её конечный результат. Конкретные мужчина и женщина могут "хороводиться" до полной и нескончаемой бесконечности. То бишь, до того судьбоносного момента, пока за дело не возьмутся суровые родственники (с женской стороны, понятное дело), и не загонят заигравшуюся парочку под венец. В данном конкретном случае с этим наблюдаются определённые сложности – все родственники Исидоры (переселенцы из Чили), проживают в городе Веллингтоне, то есть, в Новой Зеландии…