Прав, конечно, зацепиться-то здесь не за что. Вернее, есть за что, иначе не суетился бы Котенков, пытаясь отправить нас с Соломой в оплаченный отпуск; не трясся бы от страха Головнин, которому явно известно куда больше чем мне, да и мой друг, я уверен, не лежал бы сейчас пластом на кровати.
А может и правда, плюнуть на все и махнуть на Гавайи? Или на Карибы? Поторговаться сейчас, прогнуться, встать в позу, терпеливо подождать пока тебя поимеют, а потом приложить к зудящей заднице влажную салфетку и отправиться в кокосово-банановый рай с толстой пачкой банкнот в кармане?
- Вы не правы, Александр Сергеевич, - сказал я. - Потому что и вы, и я знаем что наши эксперты найдут и чем это для вас обернется.
- Да хера лысого ты знаешь! - встрял Валерка. - Дерьмо собачье, сучонок, а как передо мной лебезил забыл уже? Как готов был мне задницу лизать из-за двух тысчонок паршивых, а?
- Лизать тебе задницу из-за пары штук? - переспросил я. - Да ты видно, совсем спятил, Котенков. Все по себе людей меряешь.
- Тише, мальчики, тише, - Пушко отстранено улыбаясь крутил свой перстень, глядя куда-то в зал поверх моей головы. - Давайте не будем обострять отношения. Дмитрий, я так понимаю, что полученная сумма вас уже не устраивает?
- Две тысячи и гипотетически оплаченный отпуск? Вы уж совсем за дешевку меня держите. Во-первых, сумма просто смехотворна, а во-вторых, про отпуск только разговоры и слышу. Пообещали, барин, шапку, так дарите, чего волыну тянуть?
Я не сразу сообразил, что Котенков заскрипел зубами.
- И ты, ублюдок, еще торгуешься? Да кем ты себя возомнил?! Ты же мелочь, клерк, серость! Отпуск ему подавай! Двух штук, что получил, тебе за глаза хватит, забирай и закрой хавальник!
- А я-то? - Бледный Олежка Головнин, до этого потерянно тянувший из бокала халявное спиртное, оживился. - А я когда свое получу?!
Я, наконец, сообразил, в чем дело. Трясся наш Головнин не столько от страха, сколько от злости. Наобещал ему Котенков в три короба, а потом "кинул", да еще и пригрозил чем-то, грешки-то за Олежкой наверняка водились. Вот Головнин и вертелся, места себе не находил - тут у него под носом дела какие-то крупные проворачивают, а он только и может, что ходить вокруг да облизываться.
- И ты свое получишь! - прищурившись пообещал Котенков. Кажется, он едва сдерживался. Затевать драку ему не хотелось, он ведь не дурак, знает, что даже трус Головнин когда-нибудь свой страх пересилит. Ладно если здесь по мордасам настучит, а если в реале отделает? Пластическая хирургия все также дорога, как и прежде. - Ты у меня все получишь, сучонок!
- Что же это ты, Валера? - укоризненно покачал головой Пушко. - Подводишь меня, перед хорошими людьми нашу компанию позоришь, словно мы уж совсем культурно дела свои вести не умеем. Договариваться надо, Валера, милый ты мой, договариваться, а ты денег для ребят пожалел, да? Ты посмотри - они же сослуживцы твои, как же не стыдно тебе?
Котенков принялся отпираться. Не знаю, сколько уж там выделил ему Пушко на наше молчание, но куда побольше пары тысяч, вот Валерка и вертелся, оправдываясь. Падок на деньги оказался, а кто же не падок? Но оправдываться и лгать - последнее дело, а лгать, оправдываясь... Даже Головнин скривился от омерзения. У меня было такое чувство, что Котенков и Пушко разыгрывают перед нами спектакль про доброго царя-батюшку, нерадивого министра его и обманутый народ.
- Знаете, Александр Сергеевич, мне это уже совсем не нравиться, - сказал я, пытаясь скопировать интонации Пушко. - Совсем. Обещаете, обещаете, а денег-то все не видать. Обижен я на вас. Сильно обижен.
- И сколько ж я тебе дать должен, чтобы обиду загладить? - Пушко смотрел на меня с неприкрытой усмешкой.
- Две тысячи - маловато будет. Двадцать еще туда-сюда. - Я сделал паузу и добавил: - И моему другу тоже.
- Этому другу? - Пушко перевел взгляд на Головнина.
- Нет, этот пусть сам договаривается, - я махнул на Олежку рукой. Он одарил меня злобным взглядом. Пусть, ему полезно. - Соседу моему, а то заболел он. Говорят, что в глубине инфекция какая-то шастает. Заразная, страсть - аж в реале людей с ног валит. Вы о таком не слыхали, нет?
Он проигнорировал вопрос, будто и не слышал.
- Двадцать на двоих получите. Что, не согласен? А ты не торопись, Дима, ты подумай, а то как бы тебе тоже деньжата на лечение не потребовались. Медицина у нас в России нынче платная и ох, какая дорогая, просто страшно иногда становится, какая дорогая!
Стало быть, слышал-таки... Мне бы пару минут, чтобы оценить, раскрутить разговор в нужном направлении, но тут вспыхнул яркий свет и я на несколько секунд ослеп, а прозрев, увидел, что Пушков поднимается на сцену под шквал аплодисментов.
Конферансье надрывался, крича что-то в микрофон, смахивающий на уродливый фаллоимитатор. В какой-то момент мне показалось, что сейчас он засунет его себе в рот и представление перейдет на другой, гораздо более непристойный уровень, но свет в зале снова погас.
Пушков стоял в круге света посреди сцены, бережно баюкая в руках гитару.
Вот же черт!
Требовательно запищал пейджер. "Уходи".
Не знаю, как Солома нашел в себе силы добраться до компьютера, но он едва не опоздал. Конечно, теперь я и сам мог бы сообразить кто такой Бард. Котенков вполголоса переругивался с осмелевшим Головниным. Оба не обращали внимания ни на меня, ни на происходившее на сцене.
Уйти, и сделать это быстро. Хорошая мысль. Я поднялся, но первый же аккорд заставил меня замереть. Клуб "Желание" вздрогнул, мир вокруг закачался и поплыл. Дверной проем превратился в оскаленную пасть. Я отшатнулся назад, наткнулся на чей-то столик, пробормотал маловразумительные извинения и попытался пробраться к стойке бара, где мельком видел запасной выход. Не так уж важно куда.
Бархатный голос поющего Пушко отдавался в голове нестерпимой болью, но когда он замолкал, боль уступала место острому, как электрический удар наслаждению, извращенному подобию оргазма, сменявшемуся приятной расслабленностью на несколько растянувшихся в столетия мгновений, прежде чем боль подступала вновь, приходила, жадно обгладывая мозг, словно море, что волна за волной гложет черные камни на берегу.
Злой чародей превратил мои ноги в ватные протезы, я запутался, споткнулся и упал на пол, задыхаясь. Потом накатила чернота и последнее, что я увидел, это как рекламные баннеры вдруг набухли, вспучились, покрылись трещинами и разом разлетелись рваными ошметками реальности.
10
В какой-то момент ей почудилась, что начала рушиться сама глубина. Ужасно. Вика сделала несколько глотков, стараясь отогнать воспоминание. Нет, так дело не пойдет. Нужно вспомнить, прокрутить в мозгу каждую деталь произошедшего, оценить, проанализировать и попытаться понять, что же вызвало такой эффект. Конечно, в итоге, все прошло достаточно гладко, программа работает, но... Визуально это оказалось куда страшнее, чем она предполагала и совсем не так, как было на предварительных испытаниях.
- Дик, налей еще.
Хозяин заведения не двинулся с места, глядя куда-то ей за спину. Девушка оглянулась через плечо.
- Сидеть спокойно, не дергаться. Руки держать так, чтобы я их видел, - приказал Кривцов. - Не ждала, Вэнди?
Он держал черную плоскую игрушку, которая нынче продается в любом оружейном магазине Диптауна. "Одна секунда - десять вирусов!" - дурацкий слоган, дурацкая машинка, похожая на излюбленный голливудскими киношниками "узи". Машинка способная в буквальном смысле слова нашпиговать компьютер официально одобренными, лицензированными вирусными программами. Правда, реклама, как всегда, врала. Десять вирусов в секунду - это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Антивирусные пакеты или, если угодно, бронежилеты продавались в тех же оружейных магазинах по цене в три раза превышающей цену самого пистолета-автомата. Коммерция, мать ее!
Вика и не дергалась. В правой руке она держала высокий тонкий стакан с "Кровавой Мэри", левая расслабленно лежала на влажной стойке бара.
- Ты совсем спятил?
- Это ты, похоже, совсем спятила, - отрезал Кривцов. Он выглядел злым, что неудивительно. Вика и сама разозлилась бы на его месте. - Сейчас мы с тобой выйдем отсюда и отправимся кое-куда, где ты мне обо всем расскажешь.
- Я так не думаю.
- Меня это мало волнует.
- Ты можешь успокоиться?
- Я абсолютно спокоен, - Виктор криво ухмыльнулся. - Просто мне не нравится, когда в меня стреляют.
- Учитывая, что сейчас ты направил на меня оружие, я тебя отлично понимаю.
- Я рад. Идем.
- Я никуда не пойду.
- Положи-ка лучше эту штуку, малыш.
У вмешавшегося старика Дика было очень странное лицо. Вика решила, что он тоже зол. Размахивать в его заведении оружием, угрожая клиентам... Посетители притихли, наблюдая за разыгрывавшейся сценой, но лезть не в свое дело никто не собирался. Это же Диптаун, он почти такой, как и реальность - никто не во что не вмешивается, опасаясь нажить себе неприятности. Психов с оружием второго поколения развелось немеряно, а новый "хард" стоит недешево.
- Заткнись, старик. Не нарывался бы ты...
- Виктор, я никуда с тобой не пойду.
- Пойдешь, - пообещал Кривцов. - Еще как пойдешь, если не хочешь попрощаться со своим "железом".
Угроза была более, чем ощутимой. Вика прикинула во сколько ей обойдется починка "ноутбука". Вытянет как-нибудь, но лучше бы обойтись без этого. Пойти с Кривцовым? Попытаться как-то все объяснить? Она не была уверена, что сможет солгать достаточно правдоподобно.
- Положи эту штуку, щенок!
- А ты заткнись, я сказал!