- Так ты русский? То есть, россиянин? - спросил тот, кто до этого уже отдавал приказы.
- Ну сейчас мне трудно быть россиянином, да еще питерцем - в такойто темноте. Да развяжите вы меня. Командир, распорядитесь. Меня, кстати, Василий зовут, а вас?
- Ну теперь мне ясно, что ты за фрукт, - сказал малоразличимый даже при лунном сиянии командир. - В горы убежал, от службы летаешь. Оружие украл, с поста скрылся. Нехорошо, приятель. Другие, значит, должны интересы страны защищать, а ты, понимаешь, будешь пользоваться всем готовеньким.
- Не спрашивай о том, что страна сделала для тебя, подумай, что ты сделал для нее. - всецело поддержал Василий.
- Точно сказано. Ты понимаешь, земляк, что я сейчас тебя шлепнуть могу. Ты с оружием, да еще бездокументный. Искать тебя официально никто не будет, а неофициально, если кто сюда и доберется, то мне плевать. - Судя по звукам, командир поменял обойму в крупнокалиберном пистолете, после чего продолжил размышления вслух. - Начальство мне за это только спасибо скажет, даже если кто и настучит. А притащи я тебя на базу, разбирательство начнется; выяснится, что тебя мордоворота кто-то мучил и обижал. Из-за притеснений ты, понимаешь, и дал деру из части. Правозащитники полезут, политики, всякие бл… пардон, дамы сердобольные. Про меня еще напишут в газете, что я злодей, жизнь тебе сломавший.
- В свое время я от службы не летал, а теперь здесь по личному делу. Не застрелите вы меня, командир, - довольно уверенно произнес Василий. - Я ведь во сне буду являться вам, душить, пальцем грозить. А когда помрете, отбуксирую вашу душу в адское пекло, да еще стану лично угольки в плазму подсыпать.
Командир спрятал пистолет.
- Адское пекло здесь. Понял, земляк? Для всех, кто его заслужил… Ну, если ты не дезертир, чего здесь потерял?
- Я ищу одну вещь. Эта вещь - инструмент зла и патологии. Она уже понаделала много бед, а может устроить еще больше.
- Хилую ты себе легенду придумал. Или может ты шизанутый, псих с пушкой? Что за зло такое?
Василий, конечно, не мог рассказать случайно встреченному человеку все подробности, да и вряд ли бы тот поверил.
- Большее чем то, что мог сделать человек сам по себе.
- Ты можешь мне назвать то, что является одним только злом и одним только добром? Чтобы грохнуть злодея, который грохнул тысячу невинных людей, приходится грохнуть за компанию еще тысячу невинных людей. Да и что такое невинный человек? Агнец ли он или безвольная подстилка для всяких говнюков? Зло никогда не стоит отдельно, на то оно и зло. Оно всегда скрывается в гуще добра.
- А откровенная бессмыслица, смешение всех и всяческих граней, энтропийная смерть, полный хаос, превращение одной тысячи изобретателей и рационализаторов в одну тонну натуральных удобрений?
- Ты, конечно, можешь назвать злом такую вот натуральную хренопень, но и она может принести кому-нибудь добро. Твоя тысяча изобретателей может может превратить в дерьмо всю планету, а из одной тонны дерьма может быть получен какой-нибудь сногсшибательный антибиотик, который спасет от всех болезней. По-моему смысл и бессмыслица - как мужик и баба на кровати, то один наверху, то другая.
- Да вы философ, командир.
- Приходится, земляк.
- Отпустите меня, майор. - попросил Василий.
- Откуда ты знаешь мое звание? - несколько опешил собеседник.
- У вас на лице это написано, впрочем, я его не вижу… Если в мой организм вживлен маячок, то у вас могут быть неприятности из-за меня.
- Неприятности могут быть только у тебя из-за нас. А с твоими "жучками" мы быстро разберемся. Эй, Чернов, проведи-ка сканером по пленному.
- Да я не пленный.
- Пленный лучше чем покойный. - резонно заметил майор, а некто Чернов, возникший громоздкой тенью, просто провел рукой - в перчатку у него, наверное, был спрятан детектор.
Активное сканирование дало утешительные для всех результаты, хотя Василий знал, что возбуждение молчащих датчиков не всегда срабатывает, особенно это касается киберорганических "жучков".
- Двинулись, - велел командир, - Касьянов вперед, Чернов замыкает, нового члена команды навьючить так, чтобы ему тошно было.
И тут Василия пригнули к земле рюкзаком кило на пятьдесят, причем сказали, что там взрывчатка, поэтому бросать не рекомендуется. Поскольку земля тут же встала под углом в тридцать градусов, то от нее до носа оставалось не более двадцати сантиметров. Впрочем, ночью больше и не требовалось ввиду отсутствия бимонов.
- Я вам сочувствую, - сказал боди-комп, - но могло быть и хуже.
- Еще может быть хуже. Обидно будет, если меня пристрелят после того, как я в чью-то волю натаскаю этот чертов мешок.
Группа из семи бойцов и Василия двигалась на юго-восток - примерно в той стороне и располагался искомый аул. Время от времени командир доставал что-то, похожее на игрушечный самолетик и запускал в воздух - видимо для ведения разведки. К утру группа была километрах в шести от аула Очхой, хотя явно двигалась мимо него.
- Давайте здесь расстанемся, - снова предложил Василий командиру, чье лицо закрывали не легкие бимоны, а мощное забрало. - Вам прямо, а мне налево.
Майор отозвался не сразу, потому что, скорее всего, разбирался с тем, что выдавал ему подзабральный монитор.
- Куда торопишься, гражданин Рютин?
- В аул Очхой.
- Слушай, землячок, оставаясь с нами, ты рискуешь уцелеть, но прогулка в ту сторону будет для тебя недолгой.
- Вы устроите какую-нибудь мелкую гадость шахидам - и тикать. А мне… человечество спасать, - Василий неожиданно выпалил то, в что недавно совершенно не верил.
- И послали тебя тоже психи. По идее, мне бы надо поскорее избавиться от такого типа как ты, но все же… Я неплохо знаю эти горы. Я здесь уже три года свою шкуру под пули подставляю.
- А я тут побывал десять лет назад, и уже тогда мне этот солнечный край не шибко понравился. Осиным гнездом его назвать - и то комплимент получится.
Командир одобрительно покачал головой.
- Не знаю, кто тебя послал: ГРУ, ФСБ, психбольница имени Бехтерева или Красный Крест. Собственно, даже не желаю знать, у кого там мозги с катушек съехали. Меня другое интересует. На что ты надеешься, Василий?
- А вы?
- Вопросом на вопрос отвечать невежливо.
И майор впервые поднял забрало. Нормальное человеческое лицо. Только вместо глаз и носа какая-то аппаратура, даже в утренних сумерках заметны линзы микровидеокамер.
- Двадцать пять процентов черепа разрушено. Понял, Рютин, кто я такой, или еще нет?
Майор расстегнул молнию на правом рукаве. И стало слышно, как работает его рука. Были видны рычаги, шарниры, что-то вроде кривошипношатунного механизма, пучки синтетических супрамиозиновых мышц и "кости" из блестящего сплава, видимо титано-неодимового.
- Руку, земляк, я потерял в том же бою, что и голову. Весьма неприятно, когда в паре метров от тебя разрывается ракета и разносит тебя на несколько кусков. И это спустя неделю после переброски на Кавказ - фактически первая передряга. Я, как очухался, был уверен - войне моей конец, выпишут инвалидность, и остаток жизни пропердИ на стульчике возле туалета. Ан нет. После этого были еще десятки передряг… Сержант Чернов, расстегни-ка свой жилетик, не стесняйся.
Под жилетом, в районе сержантского живота, было что-то, напоминающее ракетную установку.
- Это вместо прямой кишки. А теперь, Чернов-красавчик, застегнись. И так далее, гражданин хороший, и в том же духе. Вот такой у меня эскадрон гусар летучих. Раньше инвалиды были обузой для министерства обороны, а нынче они первосортный стратегический материал… Экспериментируй с ними, насколько фантазии хватит, вс" равно этому разорванному разрезанному простреленному народу терять особенно нечего. Вот у нас тут и человекогнемет есть, так сказать Змей Горыныч, опять-таки пламенем пыхкает… Ну ты осознал все, да? Нас даже люди Хожи Ахмета боятся, поскольку знают, что Аллах любит нашего брата, раз мы живы до сих пор.
- Но сейчас многие пользуются вживленными и контактными киберустройствами, - напомнил Василий.
- Понимаешь, одно дело, когда мониторы прилеплены к нормальным зрачкам, и совсем другое, когда видеосканеры вместо глаз непосредственно общаются со зрительным центром мозга. Будь уверен, я вижу тебя совсем не так, как ты меня. К примеру, мне не нужны пространственные повторы, то есть, схожие или одинаковые видеозоны заменяются на спецсимволы и дополнительную информацию. Зато какие-то особенности в обзоре подкрашиваются, увеличиваются, показываются в разных проекциях и сечениях, сканируются в дополнительных диапазонах. Так что, когда мы гуляем по такой вот хитрой местности, моя голова работает куда больше чем твоя.
С этим тезисом Василий был не слишком согласен, однако спорить не стал.
- Искусственной рукой сложно управлять, командир?
- Да вот этими остолопами куда труднее. Имейся бы у меня, к примеру, механический хвост, то, после годичных психомоторных тренировок с фармакологическим закреплением, я бы им шуровал ловко, как заправская макака… Но ты, насколько я въезжаю, тоже парень с прибамбасами. Мы с этим в свое время еще разберемся, так что отпустить я тебя покамест не могу… Но бимоны верну, чтоб ты ненароком не ухнул в пропасть.
Весь день группа просидела между камней, а вечером снова двинулась в путь. Василий как ни старался, ни о чем не мог поразмыслить, он только боролся с дорогой и со своим свинцовым рюкзаком. Внезапно движение прекратилось и ишак-программист подумал, что это прекрасно. Через пять минут он уже думал прямо наоборот.
Группа российского спецназа встретила Хожу Ахмета с его шахидами раньше, чем ожидала. И это было минусом. Однако находилась она выше, и это, конечно, являлось плюсом.