Имейся зрители у этого "спектакля", они бы увидели, что два человека появляются и исчезают в разных местах подвала. При этом и вращаются, как юла, и падают плашмя, словно сковородки, и делают "бочки" с "иммельманами", как истребители, и "двойные тулупы", словно фигуристы, и медленно плывут, что твоя рыба, и взмывают, будто птицы. При этом один человек как бы преследует другого и пытается до него дотянутся.
Зрители бы видели, что разные части тела у этих шибко подвижных людей то растягиваются, то укорачиваются, иногда расплываются или утончаются.
Вот бородатый крепкий мужчина своим кулаком размером с искусственный спутник пытается приголубить тощего субъекта по хлипкой спине. Но тощий субъект тут же изгибается и срывается с места словно шпилька, выброшенная рогаткой.
Внушительный мужчина стремится следом, вот он исчезает и появляется снова, но почему-то вращается сразу вокруг двух осей. Мимо проносится тощий субъект, его положение немногим лучше. Он сучит ногами и машет руками, как будто это может сделать его полет управляемым. Неожиданно ноги его укорачиваются, а руки вытягиваются. В результате, прежде чем замерцать и исчезнуть, он поражает атлета в бок. При том последней исчезает тощая рука, она, наверное, с секунду летит совершенно одна, как палка, брошенная в воздух.
Противоборствующие бойцы меняют свои относительные размеры, то тощий субъект становится мухой, витающей около зубов противника, то крепкий мужчина делается размером не больше шмеля и норовить ужалить врага в нос.
Но никакие зрители не знали бы, что Василий подметил уже некоторую симметрию "твердых" и "мягких" сегментов пространства. Он ринулся по ним, словно по уступам, в какую-то неведомую даль. Затем резко замер в мягком сегменте, надеясь, что преследователь просвистит дальше - себе на погибель.
Но Саид тоже затормозил, хотя и завращался при этом, затем аккуратно стал выбираться со скользкого участка в соседнем твердом сегменте. Василий собрался было дотянуться до преследователя и отвесить роковой удар, но чтото подсказало ему: нельзя. Отдача бросит его обратно по скользкому каналу и утопит в слюнявой гуще.
И тогда В.С. Рютин изобразил взволнованность и полное неумение, он так и заколебался на одном месте, однако нащупал уже жилку покрепче, с которой можно было отпрыгнуть. А Саид подумал о Василии, как совершенно затравленной добыче. Но в действительности, она оперативно отскочила именно в тот момент, когда охотник рванулся к ней изо всех могучих сил. Этого мягкий сегмент не выдержал. Василий успел убраться из него, а вот Саид с разгона вошел в "кисель" и потонул в нем бесследно. От страшного вопля напоследок содрогнулись все пространства.
"И чего это я его утопил? Он мне даже слова плохого не сказал.Василий Самуилович победно хохотнул, но быстро остыл и поправился.Привидится же такая чертовщина. Похоже, наширяли меня психоделиками те двое, Саид и мудила Денис. А у меня и так мозги ослабленные из-за экстраморфина. Паразиты. Хотя порой глюки были забавными. Но самое главное: то, что я был прикован к трубе - полная неправда и фуфло."
И вс" же, хотя психика пыталась скомпенсировать чудеса и диковины каким-нибудь скучным прозаическим объяснением, было ясно, что без чрезвычайных происшествий не обошлось.
Василий находился в том же самом подвальном помещении, но сейчас его густо заволокли туман и дым. Посредине подвала искрил массивный аппарат, и было непонятно, работает ли он еще; по крайней мере от камня, лежащего на подставке, все-таки исходила слегка заметная сетка каналов. Зато активно трудилась система пожаротушения, ее розетки на потолке живо испускали струйки какой-то ядовитой химической гадости. Стена треснула, и щель была достаточной, чтобы распрощаться с подвалом и выйти прямиком во двор дома. На одной руке остался браслет от наручников и даже кусок цепи. На полу валялась сорванная с кронштейна видеокамера. Василий понял, что только раз в жизни появляются такие прекрасные дырки в толстых стенах.
"Авария что ли какая-то приключилась."
Он сделал шаг и почувствовал, как сложно ему сейчас сориентироваться в пространстве, и воспринимать самого себя. И руки, и ноги были, как ему мнилось, странной длины и казались не очень связанными с телом. И руки, и ноги, и тело, и обстановка подвала будто кружились вокруг его головы по своим орбитам на манер спутников.
"Отравление токсическим парами. И это вдобавок к моей "полосатой" болезни, к моей наркомании."- объяснил сам себе Василий Самуилович и не забыл посетовать на свою загубленную жизнь. - Что завтра? Радиоактивный цезий в кармане трусов?"
Однако в глубине души Василий понадеялся, что происшествия все-таки в его пользу.
Аппарат еще раз напомнил о своем существовании, когда загорелся и развалился на куски. Посреди кострища лежал камень. Василий не смог удержаться и направился к нему, по дороге беря под контроль свое тело. Кроме того, он машинально подобрал и сунул в карман видеокамеру.
Камень был с какими-то древними письменами и знаками. Василий поднес руку к антикварному предмету и почувствовал пучок исходящих от него каналов, словно бы росли на нем жесткие пышные волосы.
Василий сжал руку, чтобы схватить его и положить на память в карман. Но тут разряд боли пробил руку. Камень не дался. Впрочем, напряжение тут же снизилось, а на правой ладони, которая пыталась схватить предмет, появилось небольшое пятнышко с гладкой как будто глянцевой поверхностью. Затем… камень стал полупрозрачным, зыбким и словно втянулся в пятно стайкой лазерных лучиков.
"Опять глюки начались. До чего это мне надоело. Я хочу обратно в реализм!"
Больше заниматься обстановкой подвала было некогда - Василий чувствовал, что сейчас к нему со всех ног бегут люди. Надлежало тикАть с максимально возможной скоростью. И он устремился в свободный проем.
Первый встреченный во дворе человек издал короткий всхлип, затем повалился в обморок.
Василий сделал еще несколько шагов, с удивлением замечая, что мостовая тоже идет трещинами, а за ним тянется розовый шлейф. Затем обернулся, поняв, что его след оказался в чьих-то руках. Из того пролома, который он только что преодолел, а также из двух окон, относящихся к фирме Виталия Мухамедовича, выглядывали ловцы. Раз - и в сторону беглеца полетели быстрые белые ленты. "Наверное, клейкие, с присосками, биополимерная дрянь", - подумал Василий. Но потом он заметил, что они еще извиваются и, похоже, ищут его своими сенсорами.
Но не успел он представить себя в виде Лаокоона, удушаемого искусственными змеями, как откуда-то сверху упала, однако не разбилась парочка каких-то граждан в камуфляжной хамелеоновке. Свалились они и, отскочив от мостовой наподобие чертиков, заняли позиции за мусорными баками.
Тут же началась стрельба с применением автоматических гранатометов, и весь воздух оказался засыпан мелкой золотистой фольгой - для снижения видимости и увода самонаводящихся боеголовок, как догадался Василий. В атмосферу еще взлетела густая стайка алых шаров, тоже для создания помех меткой стрельбе.
Один из вновь прибывших граждан зацепил Василия каким-то поясом, потом ухватил под правую руку, аналогично поступил и другой человек, только стиснул левую руку.
После этого вс", что было внутри беглеца, куда-то провалилось. Он, едва придя в себя от перегрузки, увидел, что ноги у него болтаются в воздухе, одна туфля даже слетела; а внизу, метрах в десяти, осталась крыша дома с антеннами разных видов. А тот двор, с которого он стартовал в небо, стал просто колодцем, заплывшим золотистым дымом.
Из этого дымка ярким огоньком вылетела ракета; она, прочертив белую линию, разорвалась как будто возле утреннего солнца, но на самом деле бубухнула, уткнувшись в один из алых шаров.
Потом стал стремительно приближаться земля по ту сторону дома, вернее проезжая часть улицы. Вместе с двумя сопровождающими Василий влетел в открытый кузов какой-то большой машины, после чего тот сразу стал закрытым, сомкнувшись над головой. А напарники по недавнему полету сразу исчезли, оставив беглеца-летунца в гордом темном одиночестве.
Лишь когда немного привыкли глаза, стало ясно, что Василий Самуилович находится в замкнутом кубе, на него пристально смотрит зрачок инфравидеокамеры, а все освещение составляет крохотный красный плафон в углу, где гордо располагался унитаз, собственно и составляющий почти всю обстановку "помещения".
Да, здесь был горшок, почему-то мягкий, и надувной матрас, являющий собой лежанку. Присутствовал, как вскоре выяснилось, и столик, представляющий из себя крышку унитаза.
Помимо этого имелись только штаны и джемпер, в которых его уволокли с рабочего места. Плюс одна туфля. Карман брюк, как выяснилось, был порван, и из него исчезла микровидеокамера с записывающим блоком, который мог бы когда-нибудь что-то прояснить.
Похоже, Василий Самуилович снова сделался узником и ему предстояло отбыть в этом ящике неопределенный срок заключения, то ли пятиминутный, то ли пожизненный. Судя по покачиваниям и инерционным нагрузкам, узник вместе со своей камерой куда-то перемещался. Только куда и зачем?
Когда нечего делать, то как правило не о чем думать. Небольшая группка мыслей в конце концов усохла до трех последних, самых стойких: вопервых, ему ничего не понятно, во-вторых, от него ничего не зависит и, в третьих, ясно только то, что он нечаянно стал пешкой в игре каких-то крупных игроков.
Когда человеку не о чем думать, мозг отступает на второй план, а на первый выходит желудочно-кишечный тракт. Владелец желудка, человек Василий, стал отчаянно колотить в борта контейнера, кричать, что ему положено пятиразовое питание, но это ничего не дало. Спертые крики задохнулись в тесном объеме. Василий был фактически в гробу, а в гробу не положено пятиразовое питание.