Глава15
Центральная нервная система заслуживает самого пристального внимания эволюционной биологии. У нас нет другого органа, столь важного для адаптации и столь заметного для отбора.
Журнал "Химия и жизнь"
"Трудно писать об этом в дневнике. Погибли мои друзья. И не важно познакомился я с ними впервые во время подготовки к полёту или знал половину жизни как Илью Самаренко. Советские люди или японцы. Они все были моим экипажем. Их смерть: глупая, принесенная в угоду политическим амбициям.
Я помню как усмехался про себя когда капитан Табатадзе знакомил меня с устройством лазерного пистолета рекомендованного к использованию в закрытых пространствах где неловкий выстрел может вызвать разгерметизацию и погубить обоих противников. Зачем на Марсе оружие? – думал я. Там не будет никого кроме нас. Лучше на тот же вес взять больше оборудования, воздуха, еды, семян и всего прочего. Ох уж эти военные – думал я, хотя сам имел немаленькое воинское звание заработанное не столько в казармах и на полигонах, сколько в лабораториях. Собрались воевать с камнями и песком.
Прости меня капитан Табатадзе. Ты был совершенно прав когда говорил, что оружие надо иметь не для того, чтобы стрелять в других, а чтобы не позволять другим выстрелить в тебя.
Маломощные лазерные пистолеты пролежали всё время в капитанском сейфе на борту "Товарища" и на базе. Чёрный юмор ситуации заключался в том, что они не смогли бы нам помочь даже находясь в нужный момент под рукой. Для спасения себя и нашего дела, мы воспользовались тем оружием, что каждый человек постоянно носит с собой – своей головой. Точнее навыками и знания. Несущий дежурство на "Товарище" Игорь Ледников быстро и точно рассчитал траекторию падения, превратив исследовательские зонды в импровизированные бомбы. Вполне возможно копать землю штыком, так же как возможно нанести рану лопатой. Сила оружия заключается не в самом оружии, а в управляющим им человеке. Хотя и лопатой можно ранить, но всё же в сражении лучше иметь под рукой штык.
Это не оконченная история. Я не знаю зачем американцы оставили на своей базе спящий автоматический боевой комплекс. Когда я представляю сколько труда стоило поднять его с земли, привести по частям на Марс и собрать – я понимаю, что такое количество труда или финансовых вложений, как любят выражаться наши заокеанские недруги, не могло быть потрачено впустую.
Что он там охранял и от кого? После того как выведенные Ледниковым на цель исследовательские зонды вдоль и поперёк пропахали якобы законсервированную американскую базу, там мало что осталось. Три перекрывающие одна другую воронки. Спекшийся песок. Расколотый камень. Разбросанные на расстоянии до пяти километров остатки бронекупола и повышенный радиоактивный фон. Падение зондов не могло так резко поднять радиационный фон. Что-то взорвалось внутри базы и это были явно не стандартные реакторы питающие базу. Там было что-то ещё. Я не думаю, что мы сможет узнать что именно это было. Может быть когда-нибудь, когда архивы конгресса и НАСА станут доступны для изучения.
Также неизвестно почему и как боевой комплекс активировался. Были ли на американской базе люди? Не думаю. Так или иначе, в течении двух с половиной лет мы бы заметили следы их деятельности. Возможно команда на активацию пришла с Земли? Игорь докладывал мне о периодическом обмене американской базы с Землёй кодированными сигналами. Я полагал, что законсервированная база всего лишь отсылает регламентные отчёты о техническом состоянии, но кто знает. При том передачу кодированных сообщений между их базой и их центром обеспечивали мы в рамках договора о совместном исследовании космического пространства. Более того, мы даже не хранили записи сигналов. Поэтому расшифровывать ничего не удастся. Просто нечего расшифровывать.
Скажу только одно: мои люди погибли из-за политически амбиций. Из-за временных союзов, усиления позиций и прочего. Когда стало ясно, что против нас ведёт войну автоматический боевой комплекс, Советы срочно запросили у американцев код деактивации. Если бы они предоставили его, то наши потери ограничились бы одним Самаренко. Но они медлили, ждали непонятно чего, приводили какие-то несуразные отговорки. А когда на их базу упали исследовательские зонды подняли безрезультатный, но до дрожи в сжатых пальцах противный, крик. Они совершенно не хотели слышать о том, что погибли люди.
Дайке Сугимото, капитан японской части двадцать седьмой экспедиции, умер героем обеспечив точное наведение зондов на близкой дистанции на самого себя. Исследовательские зонды отнюдь не ракеты и не имеют активной начинки. Ими нужно было попасть точно в базу. Половина километра в сторону и активированный боевой комплекс почувствовал бы только лёгко землетрясение. На правах капитанов мы тянули с ним спички. Дайке вытянул короткую. Он зачем-то оставил мне свою архаичную саблю из сверхпрочного сплава. Такую же бесполезную в нашем случае как маломощные лазерные пистолеты. Я до сих пор не знаю, что он хотел этим сказать.
Состав совместной экспедиции уменьшился на треть. Мы потеряли все три исследовательских зонда, поэтому часть программы по исследованию Марса пришлось свернуть. Примерно сорок процентов жилых, научных и производственных помещений было разрушено атакующими модулями боевого комплекса. К счастью жизненно важные узлы удалось отстоять, но часть оборудования утрачена безвозвратна. Пришлось ещё больше сократить программу исследований по вопросу создания на красной планете разомкнутых биокибернетических систем предназначенных для продуцирования кислорода в промышленных объёмах. Всё равно мы бы не смогли выполнить программу экспериментов в полном объёме из-за того, что лишились многих уникальных специалистов.
В течении месяца мы восстанавливали то, что можно восстановить. Выхаживали раненных и отвечали на бесконечные запросы льющиеся потоком из ЦУП-а. С кем только мне не пришлось общаться на той стороне канала связи. Генеральный секретарь, лидеры других держав и даже новоявленный божественный император, город-интеллект Токио, попросил у Советов возможность услышать пересказ хронологии событий из первых рук.
На противоположенном склоне холма, рядом с базой, образовалось небольшое кладбище. Далеко не во всех могилах лежали тела. От Дайке не осталось ничего и от Кирпичникова тоже. Тела погибших японцев Токио просил вернуть на землю. Они хранились, словно диковинные образцы, в состоянии абсолютной заморозки.
Наших я принял решение оставить на красной планете. Пусть спять вечным сном. Здесь им будет легче увидеть как над холодным каменном шариком зажгутся крохотные искусственные солнца. Как он окутается пригодной для дыхания атмосферой. Как на месте песков и камей вырастут леса и города и будут проложены русла рек.
Оставался ещё неполный год напряжённой исследовательской работы до того как планеты займут наиболее удобное взаимное положение для полёта. Ведь именно для этого мы сюда пришли."