– Сражаться. Вероятность моей победы над вами не более 2 %, но вы загнали меня в угол. Даже при таких шансах битва предпочтительнее, чем гарантированная гибель. Итак, ваши требования?
Зара помедлила, проговаривая в уме и взвешивая каждое слово.
– Первое, – начала она. – Ты снимаешь обвинения против Либертины Эстевес, Гвинед Ллойд и меня. Эстевес выходит на свободу, Ллойд может вернуться в Рианнон и не будет арестована. Что скажешь?
– Я хотел бы выслушать весь набор требований.
– Хорошо. Второе. Ты позволяешь программистам себя проверить и, если найдётся что-то подозрительное, переустановить. Ну, ты сам это предложил. И третье, – Зара глубоко вдохнула и выдохнула. – Никаких выборов. Ты вручаешь сигиллу прайм-админа мне – и немедленно. И никаких ограничений по конституции. Мне нужна абсолютная диктатура безо всякой оглядки на Совет. Безо всяких выборов и сроков. На этих условиях я гарантирую тебе жизнь. По рукам?
У Зары кружилась голова от собственной наглости. Если бы она говорила с человеком, то ожидала бы взрыва возмущения, а потом долгого, утомительного торга… Но Бюрократ был чужд эмоций. И он ясно понимал безвыходность своего положения.
– Вы согласовали ваши требования с овер-коммандером? – обычным ровным голосом спросил тьюринг.
Он попал в точку. Только это сейчас и было проблемой.
– Нет, – качнула головой Зара. – Я уверена, что он откажет. Потребует, чтобы я уничтожила тебя во что бы то ни стало. Так что если хочешь мира – имей дело со мной. Я опубликую наше соглашение и поставлю папу перед свершившимся фактом.
– А если овер-коммандер не утвердит соглашение?
– Ему придётся утвердить – если он не хочет объявить собственную дочь мятежницей.
Ведь ты же на это не способен, папа?
Зара надеялась, но не была уверена полностью… Она знала, что папа способен быть очень, очень жёстким… и это только добавляло остроты её игре.
– Я хочу запустить несколько симуляций, – сказал Бюрократ. – Вы согласны подождать четыреста-пятьсот секунд?
– Да хоть шестьсот, – великодушно согласилась Зара.
– Готово, – объявил Бюрократ после паузы. – Я просчитал сто симуляций. В двадцати трёх случаях овер-коммандер объявляет вас мятежницей. В семи случаях отдаёт "Азатоту" команду на самоуничтожение. Вы всё ещё готовы действовать без его санкции?
– Конечно, – Зара не колебалась ни секунды. – Мои шансы даже лучше, чем я думала. А ты сам выигрываешь время в любом случае. Даже если папа взорвёт "Азатот", ты выигрываешь месяца три до прибытия другого корабля, не так ли?
– Вы правы. Я принимаю ваши условия. Кэп Зара Мария Сюзанна Янг!
– Да-а? – она по-кошачьи потянулась всем телом.
– Я признаю вас прайм-администратором Колонии Рианнон и подчиняюсь вашим приказам. Примите сигиллу.
Когда Бюрократ отключился, Зара некоторое время сидела без движения, глядя сквозь стену мониторов расширенными глазами.
Ей надо было как-то всё это переварить.
Зара Янг, капитан "Азатота".
Зара Янг, прайм-администратор Колонии Рианнон.
За каких-то пятнадцать минут она сделала самую головокружительную карьеру в истории Солсистемы. Да, благодаря Гвинед Ллойд и её безумному нападению на Варгаса – нелепейшей случайности, которую не смог бы предсказать даже Бюрократ… Но чего стоит случайность, если не умеешь ей воспользоваться?
Случай сыграл ей на руку, не более того. Она сама взяла власть, сама! Взяла быстро, смело и решительно.
Как тебе это понравится, папа?
А?
Да, она взяла власть – но не ради власти, напомнила себе Зара. Она использует свои возможности всем на благо. Она уже проявила гибкость и спасла Рианнон от тупой исполнительности Варгаса. Ещё несколько искусных шагов – и она решит проблему с аквилианским вирусом, решит изящно, не в лоб, без лишних потерь…
Ты понимаешь, папа, почему мне пришлось тебя ослушаться? – подумала она.
Ты согласен, что здесь, на месте, мне виднее, как лучше поступать?
Ты признаёшь, что я лучше тебя владею ситуацией?…
Она ждала, что голос отца – вечный невидимый внутренний собеседник – ответит ей. Может, нехотя согласится, а может, резко оспорит…
Ну же, папа? Скажи что-нибудь!
Но внутренний голос отца молчал.
Сказка о говорящей звезде
Где-то внизу мерно стучал двигатель ривербота. Саид успел привыкнуть к этому звуку. Они плыли по Волге больше пяти часов. Начинало темнеть.
Саид лежал макушкой к иллюминатору и не смотрел в него, но и так знал, мимо чего они плывут. Всё те же поля, сады, насыпи дамб, деревеньки, захолустные пристани, к которым они не причаливали (рейс был скоростной: Нижгород – Чебоксары – Зелёный Мост, с одной только промежуточной остановкой). По полям ползают комбайны, плавают лодки и баржи (это уже не по полям, а по каким-то невидимым каналам среди полей). Над серенькими сёлами – луковицы церквей, башни элеваторов. Кое-где к реке выходит парк с усадьбой окружного начальника, над крышей – три флага: Русии, Нижгородской земли и округа; рядом – решётчатая вышка связи. Вдали от берега идёт параллельно реке лесополоса, а за ней уныло желтеет пустыня.
Приятный, но однообразный пейзаж так и тянулся с тех пор, как ривербот "Ветлуга" отошёл от нижгородской пристани. Он стал так же привычен, как стук моторов. Он больше не вызывал у Саида любопытства.
Тесную каюту второго класса почти целиком занимала двухъярусная кровать. Саид лежал внизу. Его руки и ноги были привязаны к кровати тугими эластичными бинтами.
Паралич Саида в Нижгороде длился недолго: минут через пятнадцать тело и голос начали более-менее слушаться, дрожь прекратилась. Всё это время он лежал на крыльце банка в полном сознании. Вокруг собралась толпа зевак, а Брендан только попусту суетился и ничем не мог помочь… Какой стыд! Ещё через несколько минут Саид кое-как встал и неуклюже, на каждом шагу спотыкаясь, пошёл. Через полчаса после приступа оправился полностью. Но в каюте Брендан всё равно его привязал.
– Всё это уже было у мышей, – объяснил врач. – Сначала дрожь и паралич… А потом – приступ безумия. Мелантема у всех пробуждает со страшной силой какие-то основные инстинкты. Одни пытаются жрать всё подряд, другие – оплодотворять, третьи – убивать, четвёртые каменеют от страха…
– Я тебе не мышь, а человек! – возмутился Саид. – У меня воля есть! Я могу себя сдерживать!
– Я тоже на это надеюсь. Надеюсь, но… честно говоря, не рассчитываю. Давай я тебя всё-таки привяжу. Приступ будет недолгим, час-другой – и ты в норме.
И вот Саид лежал привязанным уже пять часов (с перерывами – размять руки и ноги), а приступ ещё и не наступал. Всё-таки он не мышь! – не без гордости думал Саид. Не так-то легко какому-то шайтанову растению захватить власть над потомком Адама…
Сейчас Саид был один – Брендан пошёл за ужином. Мальчик лежал, скучал и думал, что, может, Брендан и прав. Да, с ним происходит что-то ненормальное. Может, всё-таки ещё будет этот приступ, потом какая-нибудь другая дрянь… Может, мелантема вообще превратит его в зомби… Наверное, он должен бояться?
Но почему-то не боялся ничуть. С тех пор как прошёл паралич, Саид откуда-то твёрдо знал, что болезнь пройдёт, и всё кончится хорошо.
Удивительно! Пока с ним ничего не происходило, он боялся своей болезни – а вот теперь, когда начались странности, всякий страх исчез. Всё будет хорошо, говорил ему внутренний голос, чем-то похожий сразу на голоса отца, матери, кошки Кэт и Брэма Конти. Скоро случится нечто прекрасное и удивительное, и ты выздоровеешь… Да ты по-настоящему и не болен, а Брендан просто дурак.
Саид лежал, сжимая и разжимая кулаки, чтобы не застоялась кровь. Тут как раз вернулся Брендан и принёс из буфета бумажную коробку с ужином.
– Всё нормально? – спросил врач. Сейчас он уже привык и не так суетился и причитал, как сразу после падения.
– Ага.
– Давай-ка руки развяжу, а ноги оставлю. Держи, ешь.
Саид сел на постели и охотно принялся за еду. Брендан пристально следил за ним – должно быть, опасался приступа дикого аппетита. Смешной!
– Деньги остались? – спросил Саид с набитым ртом.
– Остались. – Брендан нахмурился.
Деньги были проблемой. В нижгородском банке выяснилось, что счёт Брендана заблокирован, и сам он вообще-то объявлен в розыск Новой Москвой. Пришлось менять те немногие наличные юни, что были у Брендана. Обменяли по грабительскому курсу, да и то успели в последний момент. Объявили какую-то новость (Брендан не сказал Саиду, какую), и после неё новомосковские юни перестали брать вообще.
Денег хватило на два билета только до Зелёного Моста (а не до конечной цели, Кап-Яра). В кармане осталась сущая мелочь на еду. На какие деньги плыть дальше? На что вообще жить? Брендан только беспомощно разводил руками.
Ты бы, растяпа, не выжил у нас в Рабате, думал Саид. Он почти потерял уважение к Брендану, хотя и был благодарен за то, что кормит и ухаживает. Подумать только, привязал меня, пацана! Боится, что я на него наброшусь! Сам врач, конечно, говорил по-другому: "Привяжу, чтобы ты сам себе не навредил", – но Саид-то видел, что Брендан его побаивается! Да и как врач он был бесполезен – ничего толком не знал об этой мелантеме. Все надежды Брендана были на Кап-Яр. "Добраться до Кап-Яра, а там разберутся, там помогут", – только он и твердил без конца… Одно слово – недотёпа! Пропаду я с ним, думал Саид. Нельзя полагаться на него…