Над домами висели огромные рекламные плакаты – они уплывали назад медленнее домов, и Саид успевал рассмотреть каждый. Плакаты можно было видеть только сквозь очки гарнитуры, в реальности их не было. Самым удивительным было то, что на плакатах он видел свою фотографию или имя. "ПОПРОБУЙ, САИД – ТЕБЕ ПОНРАВИТСЯ!" "НЕ УПУСТИ УДАЧУ, САИД!"
– Кэт, что это такое? – изумился он. Брендан покосился на него, но ничего не сказал.
– Уточни вопрос, – невозмутимо откликнулась кошка.
– Откуда они знают меня? Эти, кто показывает рекламу?
– Я знаю тебя благодаря нашему общению.
– То есть это… Это ты показываешь?
– Да. Могу отключить рекламу, если хочешь. Но тогда мои услуги станут платными – один энерго в час.
– Нет, не надо, – для Саида смотреть на плакаты было очередным развлечением. – Вот это что такое?
Мимо проплывал необычный плакат: красивая синеволосая девушка смотрела из-за решётки испуганно и умоляюще. "ПОМОГИ МНЕ, САИД!"
– Кампания в поддержку Зары Янг, – объяснила Кэт. – Она в плену у активистов движения "Свободная Рианнон".
– А как ей помочь? – Про активистов Саид не понял, но лицо Зары, прекрасное и страдальческое, вызывало неодолимое сочувствие.
– Подписаться под требованием её выпустить. Отослать твою подпись?
– Да.
– Сделано, – доложила Кэт. – Ты 6301-й подписавшийся.
Надпись снова поменялась: "СПАСИБО, САИД!", а лицо девушки осветилось робкой улыбкой надежды. Тем временем мобиль свернул в какой-то узкий проезд, миновал ворота и затормозил.
Они приехали на маленькую взлётную площадку, окружённую деревьями. Над служебным зданием развевался белый флаг с золотой конской головой, вход караулили два великана-охранника в блестящих доспехах. Посреди площадки стоял рингер, или кольцелёт – обтекаемая белая машина с двумя заключенными в обод пропеллерами по бокам. Винты располагались почти горизонтально, прозрачная кабина выдавалась над их плоскостью округлой сигарой, нацеленной вперёд и вверх.
Только тут, идя между Конти и Бренданом к летающей машине, Саид спохватился:
– Эй, а когда мы вернёмся?
– Э-э… – как обычно замялся Брендан, а Конти уверенно сказал:
– Когда здесь всё успокоится. – Дверь открылась и опустилась трапом, Конти сделал приглашающий жест.
– А родители знают? – теребил его Саид. – А зачем летим? А что там делать?
– Знают, знают. А делать то же, что и здесь, – Конти нетерпеливо махнул рукой. – Есть, спать и развлекаться за счёт компании. Сказал бы "лечиться", не будь ты здоровым симулянтом. Садись уже, наконец!
Придав лицу независимое выражение, Саид взошёл по трапу в салон. С переднего сиденья к нему повернулась лётчица и приветственно кивнула. Круглый зеркальный шлем скрывал её лицо, но белый комбинезон бесстыдно облегающего покроя не оставлял сомнений, что это лётчица, а не лётчик.
Слегка смущённый Саид сел на заднее сиденье. Брендан устроился рядом, а Конти остался снаружи – мальчик не успел спросить, почему. Двери захлопнулись, нарастающе заревели винты.
– Почему Конти не с нами? – прокричал он на ухо Брендану. Может, хоть тут не промямлит и скажет правду?
– Поехал за твоим цветком! – проорал Брендан в ответ. – Мы будем ждать его за периметром.
Кольцелёт с тяжёлым рокотом оторвался от земли. Саид пришёл в восторг: я лечу, лечу по-настоящему а не в вирте! Они быстро поднимались, расчерченная кругами взлётная площадка становилась всё меньше. Задранный нос кабины опускался, скорость росла, винты теперь толкали кольцелёт не вверх, а всё больше вперед. Лётчица полулежала в кресле, не касаясь рулей управления. Саид уже понимал, что она управляет машиной мысленно – через её собственную Кэт, или как там звался её даймон. Сквозь волшебные очки гарнитуры Саид видел вокруг шлема лётчицы обруч с надписью: "Венди [NAV] Миллер". Что значит это "NAV"?… Его взгляд невольно скользнул ниже. Обтянутые белоснежным комбинезоном изгибы тела неодолимо притягивали глаза… Саид заставил себя отвернуться к окну.
Они поднялись не слишком высоко, но уже можно было охватить взглядом всю колонию – правильный квадрат коттеджей и садов, расчерченный сеткой улиц. К северу от колонии громоздился лес башенных кранов грузового терминала, тянулась на восток бесконечная взлётная полоса космодрома. На западе синела полоса канала, по которому ползли баржи. За каналом дымили, как два вулкана, гигантские градирни ТЯЭС. Ближе, между каналом и колонией, лепились серые лабиринты базара и предместий. Они летели прочь оттуда, на юго-восток. В воздухе вокруг кольцелёта роились мелкие беспилотники, будто стая ворон – наверное, зачем-то так было надо.
Колония кончилась. Беспилотники-вороны отстали. Промелькнул бетонный забор, заросшая бурьяном полоса отчуждения, начался Рабат – островки кварталов-махалл, разделённых пустырями и огородами. Среди каждой махаллы – плотного хаоса крыш, переулков и дворов – круглились купола бани и квартальной мечети. Саид попытался высмотреть свой дом, но они летели уже слишком быстро. Рабат остался позади. Пролетели кладбище, скотобойню и свалку, и потянулась бесконечная монотонно-рыжая полупустынная степь. Далеко на юге виднелось сквозь пыльную мглу неоглядное скопление руин – остатки старой Москвы; изредка однообразие вида нарушал овраг или речушка, но в основном смотреть было не на что. Саид погрузился в раздумья.
Вернётся ли он когда-нибудь домой?
Его уколола острая тоска по дому. По маме и папе. По Хафизу и остальным пацанам. По всей старой жизни в махалле Науруз – такой простой и привычной. Ведь даже когда его вылечат и отпустят (если вылечат, и если отпустят, мрачно поправил он себя) – всё равно уже ничего не будет по-прежнему…
Что-то в тоне рокота моторов изменилось. Кольцелёт шёл на посадку. Оставив скорбные мысли, мальчик прильнул к окну. Внизу была обычная степь, место ничем не выделялось. Они снижались, взметая и разгоняя жёлтую пыль. Кабина задралась к небу, и кольцелёт несколько раз перевалился с боку на бок, пока не обрёл устойчивость. Наконец машина встала на землю, погрузив шасси в иссохший чертополох. Моторы смолкли. Венди Миллер сняла шлем – рассыпала по плечам каштановые волосы, обернула к Саиду весёлое веснушчатое лицо.
– Ждём капитана Конти два часа, – сказала она. – К половине третьего не приедет и не выйдет на связь – летим без него.
Почему-то Саид ни на миг не усомнился, что Конти приедет.
Рианнон. Побег
Никакое снотворное не действует мгновенно. Две-три секунды после выстрела, пока Араун ещё был в сознании, Зара сидела замерев от ужаса перед собственной дерзостью. Ей никогда не приходилось делать ничего подобного в реальной жизни. Что если Араун передумает, что если позовёт на помощь? Одна мыслекоманда – и всё пропало. В соседней полости – толпа его ботов и людей, им хватит секунды, чтобы ворваться.
Но никто не врывался. Глаза Арауна, раскрытые в немом удивлении, гасли. Всё, что он попытался сделать – отнять у неё инъектор, но как-то совсем вяло и неубедительно. Рука Арауна медленно сползла со стола. Он спал.
Зара встала. Немедленно уходить. Это не тихая комната, здесь камеры. Через сеть – при наличии допуска – видно и слышно всё, и остаётся только надеяться, что охранники Арауна не следят за шефом совсем уж непрерывно.
Она застегнула на голове диадему и почувствовала величайшее облегчение, когда перед глазами побежали строки стандартного отчёта диагностики. Даймон работал, даймон был в сети. "Навигатор по астероиду, – уверенно скомандовала Зара. – Вид с камер в соседних полостях, режим полного наложения". Она знала, что в качестве VIP-гостя имеет право доступа к большинству следящих камер.
Даймон повиновался. Стены банкетной комнаты стали полупрозрачными. Сквозь одну стену Зара увидела Ллис с его медбоксами. Другое устье вело в большой банкетный зал. Там о чём-то спорили несколько незнакомцев. Зара не могла видеть их аур, поскольку их даймоны ничего не транслировали её даймону. Но судя по наготе, всё это были бланки, вероятно, руководители мятежа (гильды и милитанты были бы в рабочих дзентаях).
Зара вполне могла бы их подслушать, но сейчас была слишком взвинчена для таких игр. Она не могла думать ни о чём кроме своего спасения. Путь к бегству! Надо его срочно найти. Эти два устья не годятся.
Третье и последнее выходило в тупик – туалет. Неужели идти некуда? Зара не успела даже толком впасть в панику, когда обнаружила четвёртый и единственно возможный выход. Люк в стене – люк на кухню для подачи блюд.
Так, кто у нас в кухне? Камера показывала трёх человек. У входа в банкетный зал сидел охранник, а перед разделочным столом стояли и сортировали мясо двое поваров – оба наверняка гильды с гормонально подавленной агрессивностью. Эти безопасны – попрячутся при первом же выстреле. Опасен охранник, милитант. Только его и нужно усыпить.
"Баллистическая наводка и трассировка, – приказала Зара. – Игнорировать первую стенку. Вывести позицию для поражения того, у двери. Цель – сонная артерия".
Перед её взором нарисовалась виртуальная копия инъектора. Из дула выходила красная линия, пронзала полупрозрачный люк и, описав пологую дугу, упиралась в шею охранника. Ну, теперь всё готово к атаке. Зара перевела дыхание. Стрелять немедленно, пока охранник не двинулся с места. "Это не вирт, – с трудом веря сама себе, подумала Зара. – Это реал. – Она совместила настоящий инъектор в своей руке с изображением инъектора, нацеленного на охранника. – Раз. Два. Три. Открыть люк!"