В голове вспыхнуло. Тело охватила приятная слабость, блаженная истома. Он не отрывал губ, продолжая целовать её до головокружения, и не проникая слишком глубоко. Ощущения были настолько неземными, что не удавалось сравнить их с чем-либо. Сирил пленил Женю, нахлынув чувственным наваждением. Она закрыла глаза и полностью отдалась вкусам и эмоциям.
Восторг захватывал её, сменяясь покоем и настигая вновь. Женя погружалась в удовольствие как в шальной сон, впитывая дыхание Сирила каждой клеточкой своего тела, каждым нейроном сознания. Она сама стала дыханием и окунулась в него, а он вливался в неё. Ласковый холодок щекотал нёбо, контрастно согревая внутри и вызывая пульсацию в теле. Постепенно усиливаясь, ускоряясь и захватывая обоих. Сирил чувствовал то же самое.
Они теперь были связаны, и не могли оторваться. Они пульсировали вместе, пока их тела не растворились в небытие и остались только губы, дыхание и вкус прохлады… А потом всё вернулось, так стремительно, что взорвалось изнутри ослепительными жаркими волнами, накрыв сразу двоих…
Сирил вскрикнул, а Женя не могла издать ни звука от потрясения… Это было восхитительней всего, что она испытывала раньше… Даже с Рокеном было совершенно иначе, как-то больше по-человечески.
Шакрен оторвался от её губ, с некоторым сожалением, как ей показалось, насколько она могла ещё о чём-то думать и понимать. Он опустил голову на подушку, по-прежнему не разжимая объятий, и погладил Женю по щеке.
- Ева…
Женька перехватила его руку, коснулась губами и невольно глянула на циферблат настенных часов. Когда она пришла в себя, дисплей показывал три часа ночи. Сейчас там высвечивалось двенадцать. Не может быть! Ну ладно, час на разговоры и помывку…
Они целовались восемь часов?! Только целовались! А такое чувство, что бурно занимались любовью всю ночь напролёт. Галлюцинации?
- Сирил, - позвала она, пытаясь отогнать блаженный дурман.
- Да, - слабо откликнулся он.
- Часы идут правильно?
- Да, вчера я установил относительное время.
- Не может быть, - прошептала Женька.
- Что?
- Мы целовались восемь часов?!
Он засмеялся и крепче обнял её. На них опять накатило, заставив забыться от наслаждения снова и снова… В конце концов Сирил окинул Женю заботливым взглядом, и сказал:
- Согласен, это перебор. Обычно поцелуй длится пять-шесть часов… А теперь спи. Нужно хорошенько выспаться, чтобы лететь…
"Ничего себе! И это всего лишь поцелуй. Какое же тогда всё остальное?" - грезила Женька, проваливаясь в сон.
Проснулись они ближе к ночи по условному времени и обнаружили, что буря утихла. Женя прильнула к любимому. Сирил мягко отстранил её. Ласково, но решительно, будто говоря: "Не сейчас". Но поймав Женькин несчастный взгляд, ободряюще улыбнулся и потянулся за рубашкой.
Она насупилась.
- Ева?.. Я предупреждал. Сейчас нельзя, не получится.
Сирил выглядел спокойным, но Женьку всё ещё тянуло к нему, до слёз…
- Я не землянин, - он вздохнул. - Мы очень разные. Ты не понимаешь, и не будешь рада, когда через несколько дней вернётся самрай-шак.
Женя упрямо мотнула головой и вытерла набежавшие слёзы.
- Я приготовлю катер, а ты собери остальное, - грустно произнёс Сирил, исчезая в соседней комнате.
Он прав, надо возвращаться на станцию, что бы здесь не происходило, и как бы хорошо им не было.
Глава 20. Опять двадцать пять!.. Двадцать шесть и двадцать семь…
Они прибыли на станцию не под утро, как думала Женя, а накануне, к вечеру. Оказалось, что на Стратоне иная амплитуда вращения и ход времени смещён относительно Ролдона. И никто не предупредил бедную землянку, не подозревая, что Евгения отстала от жизни на несколько веков. Наверное, следовало лучше относиться к путеводителям. Но от этого смещения было не легче, она всё равно опоздала. Женя вздохнула, представив себе реакцию Талеха.
Связь на катере по-прежнему не работала, поэтому они связались с командором только на станции. Талех сразу велел им зайти в кабинет. Взволнованный происшедшим, он простил Женьке опоздание. Лишь сообщил мимоходом, что ключи от психологической службы у Грегори. Пока ксенопсихолог прохлаждалась на Стратоне, медик в поте лица перезаписывал клиентов на другое время.
Сирил подробно описал Талеху случившееся и высказал предположение о теракте. Мрачнея с каждой минутой, командор вызвал начальника службы безопасности. Вошёл долговязый окез в форме. Талех подробно изложил ему суть проблемы и распорядился "никаких камней больше на станцию не пропускать".
- Снарядите команду сапёров, - приказал он. - Найдите устройство и обезвредьте. Если на станции есть другие бомбы, счёт, возможно, идёт на секунды. Обыщите всё! Каждый уголок.
Окез кивнул и вышел. Женька вспомнила Грантала. По сравнению с начальником по безопасности, тот выглядел болтуном. Окезы в основном неразговорчивые.
- Зато надёжные, - пробормотал Талех. - Умеют держать язык за зубами.
Женька нахмурилась. Ничего от него не утаишь!
- В чём дело? - сердито бросил Талех, но опомнился и добавил:
- Я привил телепатию. Себе и своим разведчикам. Прогуляюсь по станции. Может, чего услышу.
Тут Женьку осенило.
- А вдруг это как-то связано с нападением в лифте?
- Поздравляю, - ответил Талех. - Это ваша единственная здравая мысль за последнее время.
Женя сконфузилась и обиделась. В конце концов, если бы не она… Хотя командор был прав. Она постоянно думала о Сириле, а шакрен на неё и не смотрел. Ясно дело, неприятности и всё такое. Но ведь ещё вчера… Талех вздохнул и взглянул на Женьку с неприкрытой жалостью.
- Я доверяю вашей интуиции. И проработаю эту версию. Но, если здесь замешаны гатраки, значит, всё обстоит гораздо хуже.
- Почему?
- Мозг гатраков устойчив к телепатии. С ними практически невозможно установить мысленный контакт.
Талех запрятал камень в самый прочный сейф, изолировав его силовым полем, и отправился руководить операцией. А Сирил наконец обратил внимание на Женьку.
- Ева.
Она вздрогнула при звуке его голоса.
- Ева, - повторил он. - Если почувствуешь недомогание, дай мне знать. А лучше покажись Миритину. Сегодня же.
И всё?!
Сирил погладил Евгению по плечу, улыбнулся…
- Мне пора в лабораторию, а ты отдыхай.
Она смотрела на его удаляющуюся спину и кусала губы, чтобы не расплакаться… Даже не поцеловал!
Женьку особо-то никто и не хватился. Рокен ещё не вернулся с Ролдона. Грегори записал всех её пациентов на следующий день, поэтому завтра намечался аврал. Вопреки ожиданиям, англичанин и не думал волноваться или ругаться. Однако не преминул высказаться:
- Пока ты выполняла свою, гм, "исследовательскую миссию", я познакомился с твоими клиентами. Очень милые люди.
- Спасибо, Грегори, - ответила она. - Я это запомню и подменю тебя у Миритина.
- Неужели выучила ксенобиологию? Или разобралась наконец в шакренской анатомии? - съязвил он.
- Отвали.
У Женьки не было настроения препираться с Грегори. Как ему объяснишь, что они с Сирилом всего лишь целовались? Если "всего лишь поцелуем" можно назвать то, что длилось восемь часов… Сейчас Женька была не в состоянии об этом думать. Устала как собака. Поэтому забрала у Грегори ключи от психологической службы и побрела к себе.
Сирил! Мог бы проводить до квартиры…
На следующий день, в столовой, Женя воочию узрела причину неожиданной толерантности Грегори. Англичанин открыто заигрывал с медсестричкой, а та в ответ строила ему глазки. Женька страдала по Сирилу и с отвращением поглядывала на воркование сладкой парочки. В итоге не выдержала, и, не доев котлету, раздражённо отшвырнула вилку и ушла.
Работы хватало. Вчерашние клиенты плюс сегодняшние. Благо сегодняшних оказалось не так много. До вечера она худо-бедно управилась, а Сирил к ней так и не заглянул.
Евгения решилась и вечером отправилась к нему в лабораторию. По пути столкнулась с Миритином.
- Ева, у тебя всё в порядке? - тревожно спросил он.
- А что?
- Ты какая-то бледная.
- Да всё нормально, - ответила она.
Шакрен проводил её подозрительным взглядом, а Женька с трудом подавила желание поплакаться ему в жилетку.
В лаборатории Сирила не было. Бирилин с готовностью сообщил, что тот "улетел к туманности за пробами и вернётся завтра к вечеру или послезавтра к утру". Предложил стул, сок и фрукты. Поинтересовался, не нужна ли ей помощь. Женя отмахнулась. Чего они с ней, как с больной?
Когда расстроенная Евгения добралась до квартиры, её слегка мутило. Но она списала это на измотанные нервы. Аппетит пропал окончательно, и разболелась голова. Женька запила таблетку от головы чаем с ромашкой и легла спать пораньше. Во сне её преследовали кошмары. Разноцветные деревья со зверскими мордами истерично вопили, а чудовища лезли из-под корней. Проснувшись рано утром, она чувствовала себя так, будто камни всю ночь таскала.
Во рту появился странноватый привкус. От еды воротило. И Женя выпила наверное литр минералки. Её тут же скрутило от спазм в желудке до тошноты и рвотных позывов. Она еле добежала до туалета и провела утро в обнимку с унитазом. Не в силах отползти от него. Вытравив из себя всё, что можно было, Евгения с грехом пополам умылась и повалилась на кровать.
Да что же это такое? За столом с джамрану она давно не сидела. Значит, съела в столовой что-то несвежее и отравилась.
Женька кое-как встала и морщась оделась. Всё-таки появился какой-то холодок в груди.
"Значит, так. Надо пойти в медотсек и взять больничный… Настоящий больничный? Накаркала!"