- Но ты-то понимаешь это? Мои братья понимают. Они знают, что у тела может быть только одна голова, за исключением разве что тел су-сухирисов, но мы говорим не о них. Здесь голова - это я, от меня исходят все планы и распоряжения, от меня одного. - Залзан Кавол улыбнулся. - Тирания? Нет, просто необходимость. Жонглеры не могут быть демократами, Валентин. Управлять должен только один, иначе наступит хаос. Так чего ты от меня хочешь?
- Знать, куда мы направляемся, и только.
Залзан Кавол ответил с едва сдерживаемой злостью:
- Зачем? Ты работаешь у нас. И идешь туда, куда идем мы. Твое любопытство неуместно.
- Мне так не кажется. Одна дорога для меня более полезна, чем другая.
- Полезна? Для тебя? У тебя свои планы? Ты мне об этом не говорил!
- Я говорю сейчас.
- Каковы же они?
Валентин сделал глубокий вздох:
- В конечном счете - совершить паломничество на Остров и посвятить себя Повелительнице Снов. Поскольку корабли паломников отплывают из Пилиплока, а между нами и Пилиплоком лежит весь Зимроэль, мне важно знать, не собираешься ли ты идти в другую сторону, скажем, в Велатис, или, может, обратно в Тил-омон, или в Нарабаль вместо…
- Ты уволен, - ледяным тоном произнес Залзан Кавол.
Валентин остолбенел:
- Что?
- Хватит! Мой брат Ерфон даст тебе десять крон в качестве окончательного расчета. Я хочу, чтобы через час тебя не было.
У Валентина запылали щеки:
- Это совершенно неожиданно! Я же только спросил…
- Ты только спросил. И в Пидруиде ты только просил, и в Фалкинкипе ты только просил, и через неделю в Мазадоне ты будешь только просить. Ты нарушаешь мое спокойствие, Валентин, а это важнее для меня, чем твой талант жонглера. Кроме того, ты не лоялен.
- Я?! По отношению к кому?
- Ты нанялся к нам, но тайно решил воспользоваться нами как транспортным средством, которое доставит тебя в Пилиплок. Твои обязательства по отношению к нам неискренни. Я называю это предательством.
- Когда я нанимался к тебе, у меня была одна цель: путешествовать с твоей труппой, куда бы вы ни пошли. Но все изменилось, и теперь у меня есть причины совершить паломничество.
- А почему ты допустил, чтобы все изменилось? Где твое чувство долга по отношению к твоим нанимателям и учителям?
- Разве я нанялся к тебе на всю жизнь? - спросил Валентин. - Разве это предательство - обнаружить, что есть более важная цель, чем завтрашнее представление?
- Ты разбрасываешься, потому я хочу избавиться от тебя. Мне надо, чтобы ты каждый день и каждый час думал о жонглировании, а не о дне, когда ты отправишься с пирса Шкунибор в паломничество.
- Никакого разбрасывания не будет. Когда я жонглирую, я жонглирую. Когда мы дойдем до Пилиплока, я уйду из труппы, но до тех пор…
- Хватит, - прервал его Залзан Кавол. - Складывай свои пожитки и уходи. Иди сам в Пилиплок и плыви на Остров. Счастливого пути. Мне ты больше не нужен.
Скандар выглядел вполне серьезным. Нахмурившись и похлопывая себя по влажной шкуре, он тяжело повернулся и пошел прочь. Валентин задрожал от напряжения и тревоги. Мысль о том, чтобы уйти сейчас и идти в Пилиплок одному, приводила его в ужас. Кроме того, он сжился с труппой даже больше, чем сам предполагал, чувствовал себя членом сплоченной команды, от которой его теперь отрывают силой. Он не мог вот так просто расстаться с Карабеллой, со Слитом, даже со скандарами, которых он не любил, но уважал. Он хотел по-прежнему тренировать глаза и руки и одновременно двигаться на восток, навстречу неведомой судьбе, судя по всему уготованной для него Делиамбером.
- Подожди! - окликнул он скандара. - А как же закон?
Залзан Кавол оглянулся через плечо.
- Какой закон?
- Который требует, чтобы ты держал трех жонглеров-людей в своей труппе.
- Я найму на твое место погонщика, - ответил Залзан Кавол. - И научу его тому, чему он сможет научиться. - Он двинулся дальше.
Валентин был ошарашен. Этот разговор происходил в рощице невысоких растений с золотистыми листьями. Видимо, они были психосенситивами, потому что Валентин заметил, что во время ссоры они свернули свои замысловато разрезанные листья, а теперь на десять футов вокруг все сморщились и почернели. Он дотронулся до листка, безжизненного и как бы опаленного, и очень расстроился, что стал виновником гибели такой красоты.
- Что случилось? - спросил Шанамир. Он появился совершенно неожиданно и теперь с изумлением рассматривал увядшие листья. - Я слышал крики. Скандар…
- Он уволил меня, - растерянно произнес Валентин. - За то, что я спросил его, куда мы отправимся дальше, ибо со временем я собираюсь совершить паломничество на Остров Сна и хотел бы знать, как далеко еще могу идти с труппой.
Шанамир разинул рот:
- Ты хочешь совершить паломничество? Никогда не думал!
- Я недавно решил.
- Тогда мы пойдем вместе, - вскричал мальчик. - Верно? Давай упакуем вещи, украдем пару животных у этих скандаров и сбежим.
- Ты это твердо решил?
- Конечно!
- До Пилиплока тысячи миль. Ни ты, ни я не знаем дороги, и…
- Почему не знаем? Вот, смотри, мы идем в Кинтор, там садимся на речное судно до Ни-мойи, оттуда вниз по Зимру до побережья, а в Пилиплоке покупаем место на корабле пилигримов и… Что не так, Валентин?
- Но я не могу оставить вот так труппу. Они учили меня ремеслу. Я… Я…
Валентин запнулся в смущении. Кто он: ученик жонглера или ссыльный корональ? Какова его цель - таскаться с этими грубыми скандарами… ну и с Карабеллой и со Слитом тоже, или воспользоваться ими, чтобы скорее попасть на Остров, а затем с помощью Хозяйки в Горный замок? Он сам запутался.
- Деньги? - спросил Шанамир. - Это тебя беспокоит? У тебя было больше пятидесяти реалов в Пидруиде. Сколько-то, наверное, осталось? У меня есть несколько крон. Если понадобится еще, ты сможешь подработать жонглером на речном судне, а я могу ухаживать за животными или…
- Куда это ты собираешься ехать? - поинтересовалась неожиданно появившаяся из леса Карабелла, - Что случилось с этими сенситивами? Здесь была ссора?
Валентин коротко рассказал ей о своем разговоре с Залзаном Каволом.
Она молча слушала, прижав руку к губам. Когда он закончил, она, так и не сказав ни слова, стрелой бросилась вслед за Залзаном Каволом.
- Карабелла! - позвал Валентин, но она уже исчезла.
- Пусть бежит, - пожал плечами Шанамир. - Мы можем уйти через полчаса, а к ночи будем уже далеко. Иди складывай наши вещи, а я возьму двух животных и отведу их через лес к маленькому озерку, мимо которого мы ехали. Встретимся в роще капустных деревьев. - Шанамир нетерпеливо замахал руками, - Поторапливайся! Я пойду за животными, пока скандаров нет, а они могут вернуться в любую минуту, - Он исчез в лесу.
Валентин стоял неподвижно. Уйти вот так, сразу, даже не подготовившись? А Карабелла? Как можно не проститься с ней? А Делиамбер? А Слит? Валентин пошел к фургону собирать свои скромные пожитки, но остановился в нерешительности и начал обрывать мертвые листья бедных растений-сенситивов - как будто надеясь, что на месте сломанных увядших стеблей тут же вырастут новые. Постепенно он заставил себя смотреть на все случившееся не столь мрачно. Останься он с жонглерами, столкновение с реальностью, так явно ожидавшей его, отсрочилось бы на месяцы, а то и на годы. Если во всем, что он узнал, есть хоть крупица истины, то Карабелла в любом случае не может быть частью этой реальности. Значит, он должен отбросить все опасения и страхи, идти в Пилиплок, на корабль паломников. "Иди, - понукал он себя, - шевелись, собирай пожитки. Шанамир с животными ждет под капустными деревьями". Но он не мог сдвинуться с места.
Прибежала раскрасневшаяся Карабелла.
- Все в порядке, - выдохнула она. - Я натравила на него Делиамбера. Ты знаешь разные его штучки: то, другое, прикосновение щупальца и тому подобное обычное колдовство. Ну, в общем, Залзан Кавол передумал. Или мы передумали за него.
Валентин даже испугался силы вспыхнувших в нем чувств.
- Я могу остаться?
- Да, если попросишь у него прошения.
- За что?
- Это неважно. - Она усмехнулась. - Он считает себя обиженным, но почему - одному Божеству известно! Шерсть у него мокрая, нос холодный. Кто его знает? Он же скандар, Валентин, у него довольно дикие представления, что правильно, а что нет, и от него нельзя требовать, чтобы он думал по-человечески. Ты разозлил его, вот он тебя и выгнал. Попроси его вежливо взять тебя обратно, и он возьмет. Иди. Давай, давай!
- Но… Но…
- Что но? Теперь ты будешь проявлять свою гордость? Ты хочешь, чтобы тебя приняли снова или нет?
- Конечно, хочу.
- Ну, так иди.
Он продолжал стоять в нерешительности, и Карабелла потянула его за руку, но, видимо, вспомнив, чьей руки касается, выпустила ее и отступила, как бы готовая преклонить колени и сделать знак Горящей Звезды.
- Пожалуйста, - тихо сказала она, - пойди к нему, Валентин. Вдруг он опять передумает? Если ты уйдешь из труппы, я тоже уйду, а мне этого не хочется. Иди, прошу тебя.
- Ладно, - согласился Валентин.
Она повела его по мокрой от росы земле к фургону. Залзан Кавол угрюмо сидел на ступеньках, завернувшись в плащ.
Валентин подошел ближе.
- Я не хотел рассердить тебя. Прости.
Залзан Кавол издал низкий, почти за гранью восприятия, рычащий звук.
- От тебя одни только неприятности. Почему я должен прощать тебя? Отныне будешь говорить со мной только тогда, когда я это позволю. Понял?
- Понял.
- И даже не пытайся указывать мне, куда ехать.
- Понял.