Усилием воли Валентин вновь вернул себя на зыбкую границу между сном и бодрствованием и опять почувствовал злобное присутствие брата-врага. Оба были вооружены, но не одинаково: Валентин держал в руке плохонькую рапиру, его брат - массивную саблю. Со всей своей ловкостью и проворством Валентин отчаянно пытался найти рапирой брешь в защите брата, но это было невозможно. Тот все время парировал его уколы медленными, тяжелыми ударами. Слабое лезвие Валентина отскакивало в сторону и неумолимо тянуло его самого назад по грубой, изрытой земле. Над головой кружились стервятники. С неба лилась клекочущая песня смерти. Скоро должна пролиться кровь, и жизнь вернется к Источнику. Шаг за шагом Валентин отступал, зная, что позади овраг и скоро дальше отступать будет некуда. Рука его болела, глаза слезились от напряжения, во рту скрипел песок, силы были на исходе. Назад… назад…
- Брат! - в отчаянии крикнул он. - Во имя Божества…
Ответом на его мольбу были грубый смех и непристойная ругань. Сабля взвилась и опустилась. Валентин выставил свое оружие. Тело его онемело, он задрожал, когда раздался скрежет металла, и его легкая рапира переломилась. В ту же минуту он попал ногой в торчащую из песка корягу и тяжело упал на землю в переплетенные колючие ветки. Гигантский человек с саблей встал над ним, заслонив солнце и закрыв собой небо. Песня смерти зазвучала убийственно визгливо, стервятники устремились вниз.
Спящий Валентин стонал и вздрагивал. Он повернулся и прижался к Карабелле, набираясь от нее тепла, потому что его окутал страшный холод смертельного сна. Так легко было бы проснуться, уйти от ужаса этих образов, выплыть в безопасность на берега сознания. Но нет. Подчиняясь правилу, он снова и снова бросал себя в кошмар. Огромный человек захохотал. Сабля поднялась. Мир вокруг упавшего тела Валентина качался и рушился. Он направил свой дух к Повелительнице Снов и ждал смертельного удара. Но удар сабли оказался неловким и неудачным: оружие его брата с глухим стуком вонзилось глубоко в песок. Сон тут же изменился. Валентин не слышал больше пронзительной песни смерти, все перевернулось. В него неожиданно влились потоки энергии, и он вскочил на ноги. Брат рывками пытался выдернуть саблю, но Валентин каблуком загнал ее еще глубже и бросился на противника с голыми руками. Теперь уже Валентин одерживал победу, а испуганный брат, отступая под градом ударов, упал на колени и, качая окровавленной головой из стороны в сторону, рычал, как раненый медведь. Он принимал удары, не пытаясь защищаться, и только бормотал: "Брат… брат…", когда Валентин опрокинул его на песок. Он лежал неподвижно у ног вышедшего победителем в борьбе Валентина. "Пусть скорее настанет утро и освободит меня от сна", - молился он. Было еще темно. Валентин опустил руки и вздрогнул. Безумные образы, разрозненные, но впечатляющие, проплывали в его смятенном мозгу.
Карабелла задумчиво смотрела на него.
- С тобой все в порядке? - спросила она.
- Я видел сон.
- Ты три раза кричал. Я подумала, что тебе надо проснуться. Тяжелый сон?
- Да.
- А как ты сейчас?
- Растерян, ошеломлен.
- Расскажи мне свой сон.
Это была очень интимная просьба. Но разве они не любовники? Разве они не вместе ушли в мир сна, как партнеры в ночных поисках?
- Я видел, что дрался со своим братом, - хрипло ответил он. - Мы сражались на шпагах в жаркой голой пустыне, и он уже готов был убить меня, но в последнюю минуту я поднялся с земли и… и убил его голыми руками.
Ее глаза горели в темноте, как у зверя.
- Ты всегда видишь такие жестокие сны? - спустя мгновение спросила Карабелла.
- Не думаю. Но…
- Да?
- Дело не только в насилии. Карабелла, у меня нет брата!
Она засмеялась:
- А ты хочешь, чтобы во сне все было, как наяву? Валентин, Валентин, где ты учился? В снах истина всегда спрятана очень глубоко. Брат в твоем сне может быть кем угодно или никем: Залзаном Каволом, Слитом, твоим отцом, лордом Валентином, понтифексом Тиеверасом, Шанамиром или даже мной.
Ты же знаешь, что сны, кроме специально посланных, все преобразуют.
- Знаю. Но что означает этот сон, Карабелла? Дуэль с братом… почти убит им… и вдруг убил его…
- Ты хочешь, чтобы я истолковала твой сон за тебя? - удивилась она.
- Он для меня ничего не означает, кроме страха и тайны.
- Да, тебе было очень страшно. Ты обливался потом и несколько раз кричал. Но мучительные сны всегда являются наиболее вещими. Растолкуй его сам.
- У меня нет брата…
- Я же сказала тебе, это неважно.
- Что же, я воюю против самого себя? Не понимаю. И врагов у меня нет.
- Может, твой отец? - намекнула она.
Валентин задумался. Отец? Он попытался представить себе лицо, которое могло бы принадлежать человеку с саблей, но не смог.
- Я не помню его.
- Он умер, когда ты был маленьким?
- Наверное.
Валентин покачал головой и почувствовал, как в висках у него застучало.
- Не помню. Я вижу высокого человека с темной бородой, темноглазого…
- Как его звали? Когда он умер?
Валентин вновь покачал головой.
Карабелла наклонилась, взяла его за руки и тихо спросила:
- Где ты родился?
- На востоке.
- Да, ты говорил. Но где, в каком городе, в какой провинции?
- В Ни-мойе? - вопросительно произнес Валентин.
- Ты спрашиваешь или отвечаешь?
- В Ни-мойе, - повторил он, - Большой дом, сад, неподалеку река. Да, я вижу себя там, купаюсь в реке, охочусь в герцогском лесу. Может, я видел это во сне? Или читал что-то такое, или мне рассказывали?
- Как зовут твою мать?
Он открыл было рот, но промолчал.
- Она тоже умерла молодой?
- Галиара, - неуверенно сказал он. - Да, Галиара.
- Приятное имя. Расскажи, как она выглядела.
- Она… Она была… - Он запнулся. - Золотые волосы, как у меня, гладкая свежая кожа, глаза… ее голос… Это так трудно, Карабелла.
- Ты дрожишь.
- Да.
- Иди сюда.
Она притянула его к себе. Она была много меньше его, но казалась сейчас гораздо сильнее, и рядом с ней ему было так уютно.
- Ты ничего не помнишь, Валентин? - спросила она мягко.
- Ничего.
- Ты не помнишь, где родился, откуда пришел сюда, как выглядели твои родители, не помнишь даже, где ты был в прошлый Звездный день? Твои сны не могут служить тебе руководством, потому что ты ничего не можешь объяснить в них.
Ее пальцы осторожно, но твердо начали ощупывать его голову.
- Что ты делаешь? - спросил он.
- Смотрю, нет ли повреждений. Удар по голове может отбить память.
- Есть что-нибудь?
- Ни рубца, ни шишки. Но это еще ничего не значит. Это могло случиться месяц или два назад. Когда взойдет солнце, посмотрю еще раз.
- Мне нравится прикосновение твоих рук.
- А мне нравится касаться тебя.
Валентин спокойно лежал рядом с ней. То, о чем они говорили, растревожило его. "Другие люди, - думал он, - помнят свое детство и юность, знают, где они родились и как зовут их мать и отца, а у меня нет ничего, кроме неопределенных фрагментов, тумана тонких, ненадежных воспоминаний, покрывающего колодец пустоты". Он знал, что там пустота, и не хотел заглядывать в нее. Но Карабелла заставила его это сделать. Он недоумевал, почему так не похож на других, почему его воспоминания столь бессвязны. Может, он и вправду получил удар по голове или просто так глуп, что не в силах удержать в памяти даже отрывки пережитого? И пока он, Валентин, годами бродил по Маджипуру, наступавший новый день стирал воспоминания о прошедшем?
Они так и не уснули больше в эту ночь.
К утру они совершенно неожиданно снова занялись любовью, но уже молча, сосредоточенно, совсем не так, как прошлый раз. Затем они все так же молча поднялись, умылись в маленьком холодном ручье, оделись и направились через город в гостиницу. По улицам все еще шатались гуляки с затуманенными глазами, а над Пидруидом уже высоко поднялся яркий глаз солнца.
Глава 10
По совету Карабеллы Валентин доверительно рассказал Слиту про сон и про последовавший за ним разговор. Маленький седовласый жонглер внимательно слушал не перебивая и выглядел невероятно торжественно. Когда Валентин закончил, Слит сказал:
- Тебе надо бы поговорить с толкователем снов. Послание слишком сильно, чтобы им пренебречь.
- Значит, ты думаешь, что это послание?
- Скорее всего.
- От Короля?
Слит вытянул руки и принялся рассматривать кончики пальцев.
- Возможно. Жди и будь осторожен. Король никогда не посылает простых посланий.
- Оно могло быть и от Повелительницы Снов, - вмешалась Карабелла. - Жестокость сна не должна обманывать нас. Когда нужно, Повелительница посылает и такие сны.
- А некоторые сны, - добавил, улыбаясь, Слит, - приходят не от Повелительницы и не от Короля, а из глубин нашего затуманенного мозга. Но без посторонней помощи здесь не обойтись. Иди к толкователю снов, Валентин.
- А может ли толкователь снов помочь мне обрести память?
- Толкователь или колдун может. Но если сны не основаны на твоем прошлом, это ничего не даст.
- Кроме того, - сказала Карабелла, - такой сильный сон нельзя оставлять без внимания. Тебе надо его обдумать. Если сон требует действия, а ты ничего не предпримешь… - Она пожала плечами. - Твой дух ответит за это, и очень скоро. Ищи толкователя, Валентин.
- Я надеялся, - обратился Валентин к Слиту, - что ты хоть немного разбираешься в этом.
- Я жонглер, а не толкователь.
- А можешь ты порекомендовать мне кого-нибудь в Пидруиде?