Мадам дошла до самого края шкалы, до семерки. Тело Грегорьяна судорожно напряглось и застыло, его пальцы дрожали, но голову он держал все так же высоко и все смотрел и смотрел на мадам немигающими, ничего не прощающими глазами. Думаю, она испугалась. Да и немудрено тут было испугаться, когда сидит этот тощий оборванец и смотрит на тебя, и непонятно, о чем думает, только вряд ли о чем-нибудь хорошем, и горят на этой грязной побелевшей мордочке глаза, словно два фонаря.
Я сидела так тихо, что даже и сердце у меня вроде не билось. Не шевелилась ни вот столько. А Грегорьян все равно узнал. Он поднял глаза и взглянул в зеркало. Увидел меня и ухмыльнулся. Жуткая это была ухмылка - словно не человек ухмыляется, а скелет. И я поняла, что мадам его не сломает и не приручит, никогда.
- Ладно, пока что хватит.
Ундина прикрыла кювету салфеткой и направилась в дом. Чиновник последовал за ней, за двумя бледными полумесяцами, подмигивавшими ему из-под свисающих концов одеяла.
- А для чего это? - Они сидели на кровати скрестив ноги, лицом к лицу, и чиновник смотрел на темную, еле различимую в тени полоску мягких, вьющихся волосков. - Этот порошок, который ты делаешь из собак.
- Мы смешиваем его с чернилами и вводим под кожу. - Ундина показала свою руку. Сейчас, в полумраке, не было заметно ни малейшего следа татуировок. - Каждый рисунок обозначает один из ритуалов, обязательных для женщины, обладающей силой, а каждый ритуал знаменует новое зрение. А все эти познания, вместе взятые и нужным образом примененные, дают власть.
Одна из ее татуировок ярко вспыхнула - маленькая рыбка, словно просвечивающая сквозь кожу.
- Умение включать и выключать эти рисунки - знак власти.
Загорелась вторая татуировка, третья, четвертая… Пирамида, стервятник, венок из детородных органов. Словно созвездия на ночном небе, вспыхивали змеи, и полумесяцы, и алхимические символы элементов.
- Микрофлора Миранды почти несовместима с земной биологией. Введенные под кожу, эти бактерии получают достаточно питания, чтобы остаться в живых, но размножаться не могут. Так вот они и сидят там, полуголодные и коматозные, пока я их не разбужу.
Теперь все ее руки почти до самых плеч были покрыты причудливыми, сверкающими орнаментами.
- А как ты это делаешь?
- Совсем просто, это - чуть ли не первое, чему нас учат. При нормальной температуре тела они темные, чуть-чуть потеплее - зажигаются. Вот, попробуй сам. - Она взяла чиновника за руку. - Тут же нет ровно никаких хитростей. Сосредоточься на кончиках пальцев, представь- себе, что они теплеют. Думай о горячих вещах.
- Ну как? - спросила Ундина через минуту.
- Н-не знаю… - Чиновник ощущал в пальцах какое-то слабое, то ли есть оно, то ли нет, покалывание.
- Не знаешь, потому что не веришь. Думаешь, это просто внушение. Вот, посмотри. - На конце ее пальца горело крохотное изображение солнца. - Это мой самый первый знак. "Сделай свой палец горячим", - сказала богиня, и солнце вспыхнуло. Я была ошеломлена. Я почувствовала, что теперь жизнь пойдет другим путем, что теперь все вещи станут другими.
Ундина гладила ногу чиновника; ее пальцы медленно скользили вверх, быстро перебегали вниз и снова вверх. Вниз-вверх, вниз-вверх…
- Какая еще богиня?
- Когда тебя обучают чему-нибудь духовному, истинному, нельзя считать, что ты получаешь знания от человека. Учитель приобщает тебя к божественному, а значит - находится в единении с Богом. Когда мадам Кампаспе обучала Грегорьяна и меня, она была для нас богиней.
Продвинувшись чуть дальше, ее рука погладила член чиновника, успевший за это время подняться и затвердеть.
- А теперь я буду твоей богиней. Она легла на спину, широко раскинув ноги, и привлекла чиновника к себе.
- Я хотел поговорить о Грегорьяне, - неуверенно запротестовал чиновник, чувствуя, как две настойчивые руки направляют его в теплые влажные глубины.
- Одно другому не мешает. - Ундина крепко прижала его к себе и перекатилась; теперь чиновник лежал на спине, а она сидела на нем верхом. - Ритуал, которому обучит тебя богиня, способ контроля над эякуляцией, известен как Урборос, по имени великого змея, вечно самовосстанавливающегося, вечно пожирая свой собственный хвост. Идеальный пример замкнутой системы, системы, невозможной в профанном мире, даже у вас, там, в ваших летающих металлических городах.
Ундина двигалась вверх и вниз, медленно и плавно, как лебедь по поверхности ночного, освещенного луной озера. Чиновник поднял руки и погладил груди, чуть покачивавшиеся над его лицом.
- Эта методика имеет большие физиологические преимущества; кроме того, она является великолепным введением в тантрические мистерии. Так что же конкретно хочешь ты узнать про Грегорьяна?
Ундина мягко опустилась на чиновника; он почувствовал сперва ее соски, затем - грудь, живот, подбородок.
- Я хочу знать, где его найти.
- Скорее всего - в нижнем течении реки. Рассказывают, что у него есть постоянное жилище в Арарате, может, это и правда, а может - врут. Грегорьяну совершенно не нужен какой-то там постоянный адрес, он не хочет, чтобы каждый желающий мог его найти.
- А как же тогда те люди, которые платят, чтобы он превратил их в обитателей моря?
- Они его не находят - это он находит их. Его ведь интересуют вполне специфические личности. Страстно желающие остаться в Приливных Землях, готовые утратить ради этого человеческий облик, готовые поверить рекламным роликам Грегорьяна - и достаточно богатые, чтобы оплатить его услуги. Думаю, он давным-давно составил для себя список перспективных клиентов.
- Когда ты видела его в последний раз?
- Уж и не помню, много лет назад.
Ундина покусывала мочку левого уха чиновника; его щека ощущала теплое дыхание.
- Расставшись с мадам, Грегорьян направился к Океану, но дошел только до семнадцатой станции дирижаблей. Что там произошло - никто не знает, встретил, наверное, кого-нибудь. А потом вдруг оказалось, что он покинул планету. А вот так тебе нравится? - Ее острые ногти быстро, чуть касаясь кожи, скользнули по бокам чиновника.
- Да.
- Прекрасно.
Ундина опустила руки к его крестцу, а затем резко рванула вдоль спины. Чиновник судорожно выгнулся и громко, с хрипом вздохнул. Ногти ведьмы оставили на его коже жгучие полосы боли.
- Видишь, тебе и это нравится, - рассмеялась Ундина. - Ты удивлен, верно? Я научилась этому у Грегорьяна; он стал богом и показал мне, насколько близки друг другу боль и наслаждение. Но ладно, это потом. На сегодня хватит и одного урока. Отцепись от меня и полежи спокойно, я хочу кое-что тебе показать.
Она уложила чиновника на бок, приподняла его колено, игриво покачала стоящий колом член, переместила руку дальше.
- Вот здесь, мягкий участок между мошонкой и задним проходом, чувствуешь?
- Да.
- Хорошо. Опусти тогда левую руку - да нет, сзади, вот так. Теперь придави эту точку средним и указательным пальцами. Посильнее. Хорошо. - Ундина встала на колени. - Теперь дыши глубоко, вот как я, и не грудью, а диафрагмой.
Она сделала несколько глубоких вдохов. Чиновник улыбнулся, глядя на торжественную красоту грудей, освещенных бледными лучами луны (или лун?). Ундина мягко, но решительно отвела его руку.
- Теперь твоя очередь. Садись. Вдыхай медленно и глубоко.
Чиновник покорно сел и вдохнул.
- Диафрагмой.
Он попробовал еще раз.
- Вот так, правильно.
Откинувшись назад, Ундина оперлась на руки и обхватила чиновника ногами за талию.
- А теперь внимательно следи за собой, за своим организмом. Почувствовав приближение эякуляции - не тогда, когда она начнется, а раньше, - протяни руку назад и придави эту точку, как я показывала. Одновременно вдохни - медленно и глубоко. Это займет около четырех секунд. Раз-два-три-четыре. - Она четырежды взмахнула рукой, отсчитывая темп. - Примерно так. На это время можешь замедлить движение, но совсем не останавливайся, хорошо?
- Как скажешь, - неуверенно пожал плечами чиновник. Ундина скользнула вперед, снова оседлала его и глубоко, удовлетворенно вздохнула.
- Ты думаешь, - сказала она через минуту, - что слишком уж все это просто. Что если бы существовал прием столь элементарный и столь эффективный, ты бы давно о нем узнал - от друзей, от любовницы, да хоть от мамочки. К счастью, тут не имеет никакого значения - веришь ты мне или нет. Делай как сказано, и ты задержишь эякуляцию хоть до бесконечности.
- Я думаю… - начал чиновник, крепко прижимая к себе ведьму.
- Плохая привычка.
Чиновник выполнял все предписания Ундины с добросовестностью прилежного школьника; он внимательно прислушивался к своему телу и вовремя останавливал каждую приближающуюся эякуляцию. Луна за окном двигалась с бешеной, неестественной скоростью. А затем случилось чудо. Вскоре после очередного почти-семяизвержения у него наступил оргазм. Потрясенный неожиданностью, чиновник закричал и судорожно сжал Ундину; ощущение было необыкновенным, как прикосновение руки Бога. Оргазм закончился, эякуляция так и не наступила, а эррекция сохранилась. Чиновник ощущал необычный подъем сил, почти сверхъестественную ясность мыслей.
- Как же это? - удивленно спросил он.
- Вот теперь ты что-то понял. Суть оргазма совсем не в извержении небольшого количества солоноватой жидкости.
Ундина продолжала раскачиваться вверх-вниз, как корабль на мертвой зыби; ее грудь покрылась потом, волосы слиплись, на губах играла чуть насмешливая улыбка.
- Что-то давно ты не вспоминал Грегорьяна. Неужели все вопросы кончились?