4. КАМЕННЫЕ СИВИЛЛЫ
Человека, объявившего себя бессмертным, не уличишь во лжи: пока есть обвиняемый, нет доказательств его вины, когда есть доказательства - их некому предъявить. Мадам Кампаспе превзошла все ограничения человеческой природы, в том числе и смерть; теперь же эта знаменитая колдунья, никогда не расстававшаяся со своей ручной ондатрой, словно в воду канула. Одни говорили, что она уехала под чужим именем в Пидмонт, чтобы предаться уединенному самосозерцанию за высоким забором строго охраняемого, загодя купленного имения. Другие утверждали, что дамочка эта и вправду в воду канула - не без помощи ревнивого любовника. А ее одежду, найденную на речном берегу, отнесли в местную церковь и там сожгли. На возвращение мадам Кампаспе не надеялся никто - ни ярые ее сторонники, ни прожженные скептики.
Со всех сторон доносился веселый перестук молотков - рабочие снимали стены домов и развешивали над улицами Роуз-Холла гирлянды бумажных цветов. Маленький речной поселок находился в полуразобранном состоянии. Пол да крыша - вот и все, что оставалось от зданий, превращенных в импровизированные танцплощадки; вечером здесь вспыхнет свет, зазвучат веселые голоса, но сейчас ободранные скелеты человеческих жилищ, окруженные холмами хлама, производили тягостное, даже жуткое впечатление.
Дом, принадлежащий мадам Кампаспе, тоже не избежал общей участи - от него не осталось ничего, кроме угловых столбов и крыши. Крыша эта, высокая и остроконечная, сильно смахивала на ведьмин колпак. (Случайно? Или намеренно?) Работяги успели уже завалить интерьер (а достойно ли пространство, лишенное стен, такого громкого названия?) грязными досками и прочим горючим хламом.
- Ну и бардак, - с отвращением сказал чиновник, глядя на гору перекореженных диванов и комодов, на засаленные одеяла, рваную бумагу и грязные, до дыр протертые половики. Чучело морского ангела, распахнувшее пасть в зловещей, далеко не ангельской ухмылке. Вся эта рухлядь хранилась в дальних углах, на чердаках и в чуланах, а теперь, в момент панического бегства, грязной, мутной волной выплеснулась наружу. Остро пахло керосином.
- Зато какой будет костер. - Чу отступила на шаг, давая дорогу женщине в рабочих рукавицах, прикатившей тачку с ворохом каких-то досок и палок. - Послушайте, уважаемая! Да, да, вы. Вы здешняя?
Голым запястьем, высовывавшимся из рукавицы, женщина откинула со лба короткие черные волосы.
- Да, здесь и родилась. - Зеленые, как трава, глаза смотрели холодно, скептически. - Вы что, спросить что-нибудь хотите?
- В этом доме жила одна женщина, колдунья. Вы ее знали?
- Кто же о ней не знает. Мадам Кампаспе была самой богатой женщиной Роуз-Холла. Крутая особа, баба с яйцами. Каких только слухов о ней не ходило. Но сама-то я никогда ее толком не видела. Далеко живу, на другом краю поселка.
- Ясненько, - сухо улыбнулась Чу. - В таком большом городе со всеми не перезнакомишься.
- Правду говоря, - вмешался чиновник, - нас интересует не сама мадам, а один ее ученик. Некто по фамилии Грегорьян. Вы, случаем, его не знали?
- Извините, но мне…
- Тот самый Грегорьян, который во всех этих рекламах, - пояснила Чу. Лицо женщины не шелохнулось, она словно ничего не слышала. - По телевизору. Те-ле-ви-зор! Вы слышали когда-нибудь про телевизор?
"Сейчас они в лохмы друг другу вцепятся, - подумал чиновник. - Надо что-то делать".
- Извините за вопрос, - широко улыбнулся он, - но у вас такой красивый амулет. Это что, работа оборотней?
Побагровевшая от гнева женщина непроизвольно опустила голову, пытаясь поймать глазами предмет, свисавший с ее шеи на тонком шелковом шнурке.
Это был продолговатый, гладко отполированный камешек размером примерно с большой палец, плоский с одного конца и заостренный с другого. Неолитическое орудие - но какое именно? Не грузило - слишком уж этот булыжник тяжелый, а наконечник копья должен быть поострее.
- Это устричный нож, - сказала женщина и покатила свою тачку дальше.
Проводив ее взглядом, чиновник повернулся к своей напарнице:
- Вы, вероятно, заметили, как неохотно и уклончиво отвечают туземцы на наши вопросы?
- Значит, им есть что скрывать, - пожала плечами Чу. - Эта публика издавна приторговывает налево археологическими находками. Черепки, каменные наконечники и прочая дребедень. А по закону, любая вещь, относящаяся к эпохе оборотней, принадлежит правительству. Вполне возможно, что ведьмы тоже занимаются этим промыслом. Они же всегда шныряют по древним курганам и погостам. Ямы там какие-то роют.
- Неужели на этой археологической дребедени можно заработать деньги?
- Дребедень не дребедень, а в наше время таких вещей уже не делают, - криво усмехнулась Чу.
"Вот и у меня сейчас такая же морда, - убито подумал чиновник. - Двое хищников, учуявших запах крови, обмениваются хитрыми, грязными ухмылками". На него накатило непонятное, ничем не обоснованное чувство вины. Какая вина? Перед кем вина?
- Что же все-таки скрывают от нас эти ребята?
Они направились к гостинице, С пустыря доносились восторженные крики - дети поймали в кустах наутилуса. Они забирались на несчастного моллюска по двое, по трое, и тот покорно катал своих мучителей, медленно перебирая по земле длинными гибкими руками. Трудно было себе представить, что вскоре неуклюжее это существо станет ловким и подвижным, будет весело резвиться в безбрежных океанических просторах.
То там, то сям попадались кучки ярко размалеванных фургонов - местные бизнесмены пригласили в городок балаганщиков и владельцев передвижных аттракционов. Скинулись на прощальный подарок менее обеспеченным землякам. Пузатый, почти шарообразный мужик возводил сцену кукольного театра. Чуть подальше группы рабочих кончали уже монтировать колесо-обозрение. Вся эта аляповатая дешевка наводила глухую, свинцовую тоску.
Гостиничный бар. Полумрак, прохлада и - ни одного посетителя. Светящаяся реклама незнакомых, сто лет как снятых с производства марок спиртных напитков, рядом - клыки, а может, и бивни каких-то местных чудовищ, крошащиеся от древности, насквозь пропитанные дешевым пивом. Грязные, заляпанные жиром голографические постеры, на которых знаменитые боксеры год за годом, как проклятые, все лупят и лупят друг друга, увешаны гирляндами пыльных, добела выгоревших бумажных цветов.
Жирный, похожий на борова бармен стоял, привалившись задом (необъятным задом) к стойке, и смотрел телевизор. Бледное, пучеглазое отражение его лица выплывало из тусклого, захватанного грязными руками зеркала, словно диковинная рыба - из океанских глубин. Чиновник поставил чемоданчик на одну из табуреток; Чу коротко кивнула и исчезла в направлении туалетов.
Чиновник негромко откашлялся. Бармен подскочил как ужаленный, развернул свою тушу и зашелся утробным смехом.
- Так вообще испугать можно! И давно ты здесь? Вошел, понимаешь, сел, а я хоть бы хрен чего слышал.
Абсолютно лысая, испещренная темно-коричневыми, в ноготь размером пигментными пятнами голова напоминала шляпку мухомора. Бармен подался вперед, раскинул по стойке короткие, заплывшие салом пальцы и глумливо усмехнулся.
- И какого же хера прикажете вам… - Он резко осекся, а затем продолжил, совершенно другим, неожиданно охрипшим голосом: - А вот эта штука, сколько она может стоить?
Чиновник коротко взглянул на чемоданчик, задумчиво посмотрел на бармена. В жизни своей он не встречал еще личности более омерзительной. Веки обсажены старческими бородавками, длинными и тонкими; при каждом движении головы эти белесые щупальца гадостно подрагивают. Губы маленького, как куриная попа, ротика изогнуты в тошнотворной, карикатурно-хитрой ухмылке…
- Почему вы об этом спрашиваете?
- Н-ну… - еще шире ухмыльнулся бармен, обнажив гнилые, почерневшие зубы, криво воткнутые в ярко-красные воспаленные десны. Из его рта несло, как из помойки. - Есть тут один заинтересованный покупатель. Я предпочел бы не называть имен.
Господи, да хоть бы он не подмигивал, не дергал этими своими глазными щупальцами!
- Ничего не выйдет, - помотал головой чиновник. - Не хочу нарываться на неприятности.
- Ну а вдруг вы уроните этот чемодан в реку? - Старый тролль заискивающе тронул чиновника за плечо, словно заманивал его в некий фантастический мир предательства, заговоров и грязных, нечестно нажитых денег. - А кой, собственно, хер, бывают же несчастные случаи. Мужик у меня надежный, обстряпает все путем, при свидетелях, так что и не подкопаешься…
Бармен побледнел и громко, судорожно вздохнул. В зеркале появилось отражение лейтенанта Чу.
- Ну и куда же мы теперь? - спросила Чу, окинув взглядом толстого старика, снова уставившегося в телевизор.
- Посмотрим, - сказал чиновник, - Мне нужно сперва кое-что проверить.
Он постучал по стойке, привлекая внимание бармена:
- Извините, пожалуйста, у вас есть здесь терминал?
- В задней комнате, - пробурчал тот, не отрывая глаз от экрана.
- В Плимутском округе Прибрежной провинции снова обнаружены трупы, - говорила дикторша. - То, что вы видите сейчас, - лишь небольшая часть этих нескольких находок, всего же за сегодняшнее утро из неглубоких, наспех вырытых могил извлечено несколько десятков тел. Преступники отрубают своим жертвам головы, кисти рук и ступни. По мнению полиции, это делается, чтобы затруднить опознание.
- Слава богу, что я там не работаю, - заметила Чу. - Сейчас самое подходящее время для сведения старых счетов.
В задней комнате чиновник пересказал Чу свою недавнюю беседу с барменом.
- Ну и ну! - восхищенно протянула она. - Везет же некоторым! Теперь понятно, куда смотреть и что искать. Я поковыряюсь тут немного, может, что и получится.