– Гм. – Уайет задумчиво хрустнул пальцами, его губы двигались в беззвучном споре с самим собой. – Хорошо, – наконец согласился он. – Бери его за одну руку, а я возьму за другую.
* * *
Они медленно продвигались вниз по коридору, старик плыл посередине. От боли Джонамон раскрыл рот и прикрыл глаза. Он не пытался разговаривать. Видя маску карателя на лице Уайета, жители резервуара обходили их стороной.
– Здесь близко постоялый двор королевы Розлин, – сказал Уайет. – Она хищная старая ведьма, но хранит кучу психосхем. Если где-то здесь и есть больница, то у нее.
Красный трос вывел их на темную улицу с единственными ярко освещенными воротами. Люди входили и выходили. Ребел догадалась, что сюда-то они и шли.
У ворот им преградила путь сухощавая женщина с костлявыми плечами и маленькими черными сосками.
– Все забито! Все забито! – закричала она. – Мест нет, идите отсюда!
Она даже не взглянула на Джонамона, который к тому времени потерял сознание.
Не говоря ни слова, Уайет отдал ей браслеты с одной руки. Женщина многозначительно посмотрела на них и перевела взгляд на другую руку Уайета. Он нахмурился:
– Не будь жадиной, Розлин.
– Ладно, – ответила Розлин. – Сделаем для вас исключение.
Браслеты исчезли, и женщина провела всю компанию во двор.
Здесь царил великий беспорядок. Повсюду висели санитарные тросы. Их занимали раненые – крутые мальчики и крутые девочки, временные каратели, религиозные фанатики без краски на лице и даже один крепко связанный сумасшедший. В воздухе густо летали капли крови, мусор и огрызки бинтов. Но среди раненых расхаживали люди в раскраске врачей, и их программы, судя по всему, были составлены достаточно квалифицированно. Розлин остановила одного из них и сказала:
– Примите этого старикана в первую очередь. Его друзья заплатили.
Техник сухо кивнул и унес Джонамона. Розлин улыбнулась:
– Видите? Спросите кого хотите, Розлин платит добром за добро. Но вам надо уйти. У меня нет места для зевак.
И она стала гнать Ребел и Уайета со двора.
По дороге к выходу Ребел увидела вдруг знакомое лицо. Она схватила Уайета за руку и показала пальцем.
– Смотри! Это же…
На тросе висел Максвелл, он был в обмороке. Обозначающая принадлежность к полиции красная полоса размазалась по красивому, будто выточенному лицу.
Розлин увидела жест Ребел и рассмеялась:
– Еще один приятель? Придется тебе завести других, которые не лезут на рожон. Но с этим все в порядке. Может, останется без зуба. А вообще у него просто гистаминная реакция от укусов пчел. – Они подошли к воротам. – Его привела молодая женщина. Хорошенькая такая малышка. – Розлин захихикала. – Кажется, она от него без ума.
– Да? – равнодушно сказала Ребел. – Каких только дур не бывает.
* * *
Они пробирались по пустым коридорам, вдали от центра поселка и отодвинувшегося атмосферного фронта урагана.
– Уайет, – после долгого молчания спросила Ребел, – неприятности Джонамона – следствие недостатка кальция, да?
– Неприятности Джонамона – следствие того, что он старый упрямый пень. В этот раз он выживет, но рано или поздно подохнет!
– Нет, правда, – настаивала Ребел. – Я хочу сказать, что, как и болезни почек, его недомогание – следствие недостатка кальция. Если хоть какое-то время понаблюдать за ним, видно, что у него мышечные судороги, дыхание прерывистое… Так почему он не лечится?
Они приближались к стене резервуара. Здесь было холоднее, чем во внутренней части. Уайет притормозил и поплыл по узкой боковой дорожке. Ребел двигалась следом.
– Это неизлечимо. Проживешь с год в невесомости, и обратной дороги нет. Восстановить ничего нельзя. Не торопись, скоро поворот.
– Но это так просто. Можно вырастить разновидность коралловых полипов, способных жить в крови. На первом этапе они будут плавать свободно, на втором – внедряться в костную ткань. Когда они умрут, останется кусочек известняка.
– Коралловые рифы в костях? – Уайет был поражен.
– Так делают у меня на родине.
– Интересная цивилизация на твоей родине, солнышко, – заметил Уайет. – Когда-нибудь ты расскажешь мне о ней побольше. А сейчас… Вот мы и пришли.
Они вошли в совершенно темный коридор, освещенный только цветами. Мусор здесь лежал огромными, нетронутыми кучами. Вокруг не было ни души.
Уайет молча пошел вниз по коридору, он искал какую-то дверь. Обнаружив ее, Уайет остановился и стал стучать в стену.
– Это двор короля Уизмона. Здесь есть то, что нам надо.
– Что?
– Потайной шлюз.
Глава 4. ЛОНДОНГРАД
– Боюсь, вы опоздали. Придется вам уйти.
Король Уизмон выплыл на середину двора, глаза его были закрыты. В противоположность жилистым крутым ребятам, которые провели Ребел и Уайета во двор по извилистым переходам и теперь стояли на страже, Уизмон был непомерно толст. Такая тучность возможна лишь в невесомости. Даже при силе тяжести вполовину меньше земной Уизмону угрожала бы перегрузка сердца, смещение внутренних органов, перенапряжение мышц и костей и коллапс легких. Его руки не могли сойтись на выпяченном брюхе, на коже виднелись красные пятна. Похожие на бесформенные клецки ноги и свисающий живот закрывали промежность, придавая Уизмону вид огромного бесполого шара.
– Нам надо смыться, прежде чем нагрянет полиция! – Ребел показала ему браслеты. – Мы заплатим!
Не открывая глаз, Уизмон сказал:
– Сегодня мне уже пять раз платили за пользование шлюзом. Этого достаточно. Шлюз для меня единственный источник дохода, и я не хочу привлекать к нему внимание. Жадность фраера сгубила.
– Привет, Уизмон, – сказал Уайет. – У тебя нет времени для старого друга?
Глаза толстяка вдруг широко открылись. Это были яркие, блестящие темные глаза.
– А! Наставник! Прости, что не узнал: я спал. – Король замахал бессильной пухлой ручкой на стражу. – Уходите. Этот парень свой в доску. Он не сделает мне ничего плохого.
С недоверчивым, но послушным видом крутые ребята отошли в глубину двора и пропали с глаз.
На миг к Ребел вернулись способности Эвкрейши, и внезапное озарение помогло ей понять, о чем говорили движения мышц лица, выражение глаз и странная, деланная усмешка Уизмона… Это не человек. Это видоизмененный и преобразованный мозг. В темных глазах Уизмона отражалась слишком быстрая для человека, опирающаяся на проницательность и чутье игра ума. Его мысли – бесконечная лавина догадок и умозаключений, которая разрушила бы обыкновенную человеческую личность.
Ребел поняла все это в мгновение ока и в ту же минуту увидела, что Уизмон ее изучает. Он медленно и важно подмигнул Ребел, а потом обратился к Уайету:
– Ради тебя, наставник, я с радостью наплюю на свои правила. Пользуйся шлюзом, я даже плату с тебя не возьму. Только оставь мне эту женщину.
Ребел оцепенела.
– Вряд ли она тебе пригодится, – сказал Уайет. Он смотрел на Уизмона холодным, упорным взглядом, взглядом убийцы, – впрочем, в этом взгляде не было нетерпимости. – Но если бы даже я согласился, за ней охотится "Дойче Накасоне". Ты уверен, что хочешь померяться с ними силами?
Темные глаза Уизмона вспыхнули ненавистью.
– Возможно.
Уизмон мягко улыбнулся.
– Подождите, у меня тоже есть право голоса… – сказали вместе Ребел и Уизмон.
Ребел примолкла. Она уставилась на Уизмона с изумлением и негодованием.
– Не вмешивайся, крошка, – добрым голосом сказал Уизмон. – Я вижу тебя насквозь.
Он близоруко вглядывался в Уайета. Голос спутника Ребел зазвучал с легким вызовом:
– Ну, а скажем, так. Ты хочешь померяться силами со мной?
Долгое молчание. Потом Уизмон сказал:
– Нет, вот уж хрен.
Короткая ручка потянулась вверх и стала судорожно чесать шею. На коже остались красные следы ногтей. Затем Уизмон дружелюбно улыбнулся и произнес:
– Ты блефуешь, наставник, но я не пойму, в чем дело. Я никогда не мог читать твои мысли. Иди налево через бункер, где вместо двери висит зеленая тряпка. Сделаете мне одолжение, если уедете вместе. Ты попал в переделку, но я знаю, ты из нее выпутаешься.