– Да… Сила! Я повешу это у себя дома. Да! Обязательно! Как натурально написано! Я проверял! – Незнакомец повернулся к Алексу с выражением откровения на лице. – Честное слово.
– Верю, – сказал Алекс, разглядывая за спиной незнакомца полуголую девицу в нелепой юбке кислотно-зеленого цвета. Девица пускала в воздух дым, вдыхая его, Алекс не поверил глазам, из кальяна. Маленького, но натурального кальяна. "Сюр, – припомнил Алекс полузабытое слово. – Полный!"
– Да, да. Люблю старые вещи. Привык. – Незнакомец проследил за взглядом Алекса. – Вы, кажется, тоже?
– Что?
– Я говорю, старые вещи любите?
– Старые вещи?
– Да. Они надежнее. Механизм более прост, а значит, более совершенен. Очень надежно в использовании.
Почему-то на ум Алексу пришло, что у него дома в ящике стола лежит старый механический револьвер. Механика в нем действительно была простая и на редкость надежная. По крайней мере, отказов не случалось.
– Возможно. – Незнакомец нравился Алексу все меньше и меньше.
– Конечно, возможно! Судите сами. Вот сейчас два поезда в этой подземке, напичканные электроникой, всякими там логическими цепями и прочими сложностями, несутся по туннелям на магнитной подушке и несут в себе кучу насмерть перепуганного народа. Они проскочили уже две станции на полном ходу, а вы знаете, что происходит на станции, когда мимо проскакивает поезд на скорости пятьсот километров в час? О! Зрелище апокалиптическое. Воздушная волна впереди, плющащая о стены, и огромная засасывающая воронка позади. А внизу контакты… Да. – Незнакомец удовлетворенно засмеялся, черты его неуловимо изменились. – Эти два поезда не столкнутся лишь по нелепой случайности. По глупости оператора, который совсем обезумел от ужаса в комнате управления. Эти два поезда даже успешно затормозят где-то неподалеку и прибудут прямо сюда. Очень тихо и медленно. Правда, нагружены они будут полуспекшимися трупами, потому что термоизоляция самоотключилась. Автоматика… Сложная вещь! Ну, парочка временно живых, конечно, будет.
В туннеле послышался шум. Что-то двигалось там, задевая о стены изоляторами. Алекс начал продвигаться по направлению к выходу.
– Да-да. Вам лучше идти, – сказал незнакомец. Изо рта у него торчали крупные острые зубы. – У нас с моей милашкой кое-какие дела с некоторыми из пассажиров. Милая!
Незнакомец длинным ногтем, нет, пожалуй, когтем, поманил девицу, стоявшую у стены. Девица изогнулась и прыгнула к незнакомцу, встав при этом на четвереньки. Затем оба посмотрели на Алекса. Девица не изменила облика, она осталась человеком, и это было еще страшнее.
– Иди. Я зайду к тебе, потом, – сказали голубого цвета губы.
А потом кулак ужаса вышиб Алекса из подземки, как волна углекислого газа вышибает пробку из бутылки. Последнее, что осталось в его зрительной памяти, это поезд, который тихонько, словно ягненок, выполз из туннеля, и незнакомец, открывающий двери обгоревшего вагона здоровенной лапищей, на которой болтаются остатки клетчатого пиджака.
Сам с собой: Почему я тут оказался? Почему? Я не могу ответить на этот вопрос. Было время – я знал все. Я знал все правильные ответы на все вопросы. Я даже знал правильные вопросы, а это намного сложнее, чем заглянуть в конец учебника, чтобы узнать ответ. Мне было подвластно все мироздание. И я… Я жил. Они строили мне храмы и умирали с моим именем на устах. Почему же вышло так, что меня забыли? Поток слабел, слабел… Кто может ответить, почему?
Спокойно: Я могу.
Удивленно: Кто?
Напряженно: Я.
Раздраженно: Ах, это Ты… Ты, должно быть, торжествуешь?
Зло: Нет. Мне досталось не меньше твоего.
Недоуменно: Но ведь вокруг все твое – теперь.
Исчезая: Не мое…
Исчезая вместе с ним: Странно.
Поставив сторожа на дверь и вентиляционные решетки, Алекс забрался в обжигающую ванну. Мелко тряслись руки. Черный пластиковый пакетик лежал рядом, но Алекс не торопился его вскрывать. До наступления момента, когда неодолимая Жажда скрутит его в тугой узел, оставалось еще время, а впадать в нереальность Алексу сейчас не хотелось.
Вспоминая увиденное в метро, он уже не мог понять, что послужило причиной столь сильной волны ужаса, охватившей его. Ну, встретился в подземке с маньяком-террористом, ну и что? Обычный представитель городского дна, оборотень. Импланты-модификаторы позволяют и не такое со своим телом проделывать. Сам Алекс ничем не лучше. Но что-то было в этом больном незнакомце и его подруге. Что-то! Вот оно – главное слово! Что-то. Невозможно опознать, невозможно представить, невозможно понять. Не должно быть, но есть!
Нет, конечно, невозможно знать все! Но любая система, программа, оружие, производственный комплекс, новое изобретение или что-либо, созданное человеком, несет на себе печать. Печать человеческих рук, разума, воли, любви, наконец. Но этот человек… Незнакомец… Существо в подземке… Кто это? Что это?
Алекс не был атеистом. Атеистов вообще не было. Само это понятие стерлось в веках, прожитых человечеством, как стерлось понятие Веры в богов и понятие самого Бога. Алекс не верил ни в Бога, ни в Черта, ни… Это было нормально. Но непробиваемый лед его отрицания сегодня был взломан жестким ударом снизу. Со дна. Из невообразимых глубин подсознания Человека.
Но что-то еще не давало Алексу покоя… Что-то еще… Страх. Тот ужас, который гнал его от станции метро. Его не должно было быть. Совсем. Очень давно Алекс пошел к друидам. И друиды выставили в его сознании блоки. С тех пор страх превратился в настороженность, а когда ситуация становилась действительно опасной – страх обострял точность, быстроту реакции, способность объективно оценивать ситуацию, но не управлял организмом. Это было очень важно, и Алекс немало заплатил за эту операцию. И не только деньгами.
Скрючившись в постепенно остывающей воде, Алекс дрожал как осиновый лист. По телу маршировали легионы маленьких мурашек. Голова кружилась, но зрение оставалось кристально-чистым, и от этого тошнило еще сильнее. Тяжелая муть поселилась где-то внизу живота. Жажда напомнила о себе и принялась неумолимо диктовать свою волю, требуя, требуя, требуя…
С невнятным криком Алекс схватил с края ванны черный пакетик и высыпал в рот серебристо-серый порошок.
Стало тепло.
Звук входного визора неприятен. Он так настроен: быть неприятным, чтобы хозяин дома побыстрее подошел к визору и разобрался с пришедшим к нему гостем. В квартире Алекса визор зазвучал между тремя и четырьмя часами ночи. Алекс беспробудно спал уже вторые сутки, когда в его сны грубо вломился зуммер.
Шлепая босыми ногами по полу, Алекс подошел к визору и включил экран. И натолкнулся на лучезарную улыбку давешнего незнакомца.
– Здравствуйте, Алекс! – сказал тот, непринужденно стряхивая с плеча пиджака какую-то пылинку. – Я вдруг вспомнил, что обещал зайти к вам.
"На визоре нет обратной связи. Он не может меня видеть, – подумал Алекс. – И все же видит!" – Алекс нажимал на кнопку дистанционного открывания замка.
"Какой обязательный человек, обещал и зашел", – бормотал про себя Алекс, раскладывая по углам камеры с инфракрасными прицелами типа "свои-чужие" и излучателями широкого спектра поражения.
"Даже интересно", – рассуждал Алекс, приводя себя в состояние боевой готовности и наливая кофе в две чашки, свою и гостевую, предварительно смазав последнюю "сывороткой правды".
"Ни хрена это не поможет!" – мысленно подвел итоги Алекс, открывая входную дверь и пропуская гостя в квартиру.
– Очень у вас тут мило, – сказал гость непринужденно. – Так уютно. Только холодно как-то.
– Да. Мне так нравится. – Алексу действительно нравилось, что в его жилище прохладно. Да и было в квартире несколько мест, где теплый воздух был бы только вреден.
– Хорошо. Очень хорошо, – непонятно почему сказал гость и затем спросил: – Вы не возражаете, если я покурю? Привычка.
– Нет, не возражаю.
– О… Да, конечно. Большое спасибо…
Алекс понял, что гость сменил манеру поведения с уверенно-нагловатой на рассеянно-придурковатую. И то, как легко он это проделал, внушило Алексу некоторое подобие уважения к незнакомцу.
Гость развалился в кресле и закурил. Густой запах распространился по комнате, и Алекс по отсутствию реакций у своих имплантов понял, что к табачному дыму не примешано ничего отравляюще-гипнотического.
Алекс поставил на столик поднос с дымящимися чашками и пояснил:
– Кофе.
– Эээ… Да. Очень приятно. Спасибо. – Гость казался растерянным.
– Смените.
– Что? – не понял гость.
– Манеру поведения. Меня раздражают рассеянные люди.
– Откровенно, – сказал гость и закинул ногу на ногу. – Нравится. Пепельница есть? У меня скоро пепел упадет.
– Пепельницы нет. Она вам так нужна?
– Да, вы правы, не нужна. Но мусорить мне бы не хотелось. – И гость аккуратно слизнул столбик пепла с сигары. Длинным красным раздвоенным языком.
Алекс не отреагировал.
– Как мне вас называть? – спросил Алекс. Ему уже начала надоедать эта игра.
– Как хотите. Что тебе в имени?
– Тогда я буду звать вас – Урод, – произнес Алекс.
– Хм. Да как вам будет удобно, Алекс. Это слово ничем не хуже любого другого.
– Чем обязан визиту? Урод усмехнулся:
– Вы очень торопливы. Все люди такие. Все время спешат, мчатся… Но, с другой стороны, таков мир, в котором мы живем. Общество диктует правила индивидууму. Если, конечно, тот вовремя не поднялся над правилами… Да. Итак, вы хотите знать причину моего визита. Причина – это вы. Точнее, род ваших занятий.