-Может быть я глупый, - упрямо заявил шид.
Огромная морда мягко толкнулась ему в руку всей своей непомерной тяжестью и силой.
-А ты... ты действительно хочешь остаться здесь? Разве ты не хочешь жить с людьми? Я думал, тебе понравилось в замке Сокола.
-Я бы там всё-равно не смог жить, - просто ответил мужчина. - Подданные не позволили бы.
-Но ты ведь хотел попасть в Сург? Тайрэд, если кто-то тебя обидел, это ещё не означает, что ты должен бросить свой род. Ты же скучаешь без людей...
-Я хотел остаться там лишь по единственной причине. Теперь этой причины нет, - Тайрэд повернулся спиной к дракону, облокотившись о подставленную морду. - И никакие обиды тут ни при чём!!
Как всегда, им не удалось долго хранить скорбное молчание. Не с такими шумными соседями, как дети, тем более драконьи дети - у них глотка лужёная, не то что у человеческих. Мужчина вздрогнул от пронзительного звука, буквально ввинтившегося ему в голову.
-Кито! - вопила Шоколадка, - идём в лес!!
Тайрэд заметил, как мальчик вздрогнул, услышав своё имя.
-Это никуда не годится, - сказал он, обращаясь к Сладкому Дождю, когда дети убрались из поля видимости.
Дракон задумчиво кивнул. Потом медленно проронил:
-Новое имя?
-И новую жизнь... Ты гений, Дождь, - мужчина рассеянно похлопал его по морде.
-Мне говорили, - серьёзно кивнул дракон, но, не сдержавшись, негромко и гулко расхохотался. Смех зверя, даже скорее - хихиканье, походило на отрывистое и частое совиное уханье. При его размерах, это казалось вполне соответственным.
Отсмеявшись, дракон обернулся к пещере. Анхи уже работал. Дракон вытащил ему стол, поставив мебельного монстра в тени деревьев, лоххо подобрал себе пенёк для стула и, завалив бумагой полстола уже что-то яростно чёркал, рисовал.
-Старательный парнишка, - уважительно прошептал Дождь.
-Он справится, - уверенно заявил Тайрэд. - Мне и вообще в последнее время везёт на талантливую молодёжь.
Шид поднял лицо к солнцу, закрыв глаза. Вот теперь всё пойдёт просто замечательно. Единственное, что ему мешало по настоящему наслаждаться жизнью, это отсутствие нормального жилья, да и то только в холодное время года. А когда у них появится дом... у него вообще не останется причин желать вернуться к людям.
(год 2 368, осень)
На двор родной мастерской Анхи вступил, испытывая одновременно чувство гордости, злорадное желание похвастаться и брезгливость. И усталость, конечно, ему ведь пришлось в одиночку тащить свою плату по размякшей от вчерашнего дождя дороге, под разгулявшимся солнышком. Он с облегчением скинул с плеча широкий ремень, привязанный к длинному, в три человеческих роста, изогнутому предмету, и замер, ожидая, пока кто-нибудь обратит на него внимание. Это произошло отнюдь не сразу. То есть, к нему сразу же кинулся дежурный ученик, приняв за гостя, но это было не то внимание, которое требовалось юноше.
Лицо подбежавшего ученика показался лоххо незнакомым, но тот его явно узнал, остановившись с отвисшей челюстью. Такое невежливое поведение недолго оставалось незамеченным. Сначала один из пробегавших мимо подмастерьев остановился дать подзатыльника замешкавшемуся мальчишке, да так и остался стоять с занесённой рукой, потом второй... вскоре Анхи окружала толпа. Мастеровые подходили взглянуть, что происходит, и так и оставались. Молодой подмастерье наслаждался их вниманием, хотя рассматривали отнюдь не его. Взгляды людей неудержимо стремились к варварски изгвазданному в весенней грязи драконьему ребру.
-Позовите мастера Нихана, - приказал Анхи.
Старик, словно почувствовав, сам вышел на крыльцо. И замер, недоверчиво глядя на нежданного гостя.
Лоххо небрежно ткнул носком в бесценную драконью кость. Люди ахнули.
-Это моя плата за работу, - Анхи услышал удивлённый гомон мастеровых. Да, плата казалась им чрезмерной, но сам Анхи так не считал. Даже если щедрость Тайрэда и объяснялась симпатией, а может участием к подмастерью, работу он выполнил серьёзную и в сжатые сроки. - Три четверти отходят гильдии и четверть моя, всё по закону, - он усмехнулся, пальцем условно проводя полосочку по ребру. - Эту четверть я отдаю в уплату долга. И даже сдачи не потребую!
Старый мастер сверлил нахала злобным взглядом. Пожалуй, радостно улыбаясь в ответ, подумал Анхи, Тайрэд был прав. Его действительно здесь ненавидели. И от него в самом деле хотели избавиться. Что ж, пусть теперь Нихан мучается в догадках, какой гонорар мог бы получить он, признанный мастер, рискнув связаться со странным клиентом.
- И побыстрей, меня ждут, - простой намёк, что им не удастся избавиться от него и присвоить сокровища. Тайрэд обещал, что если молодой лоххо не выйдет из мастерской спустя приемлемое время, они с Дождём сами придут за ним... Они, в данном случае, означало Сиропа и самого Тайрэда. Да, дракончикам теперь позволялось покидать долину, только под присмотром отца и не надолго, но как же они радовались! Как благодарили молодого подмастерье, сумевшего убедить Сладкого Дождя, что малышам безопасно посещать города влитов.
Анхи смотрел, как Нихан дрожащей рукой подписывает бумаги, удостоверяющие, что такой-то подмастерье полностью выплатил долг за обучение. Свобода и... конец спокойной, надёжной жизни. Юноша вздохнул. Он мог бы остаться в долине. Нет, ему не предлагали этого, но приняли бы с удовольствием. И Анхи испытывал сожаление, что он никогда не будет жить там. Среди друзей. Но он давно выбрал свой путь, и уже предвкушал, как он начнёт собственное дело... у него даже были оговорены несколько контрактов! Он очень многое получил от этого заказа. Опыт, признание рабочих, даже некоторую известность... хорошее начало.
Бумага хрустнула, когда он выдирал её из вдруг сжавшихся пальцев мастера. Анхи пошёл прочь, не оглядываясь, не заботясь о соблюдении приличий, но всё же в воротах он остановился, оглянулся... Старик стоял возле стола, подслеповато щурясь на него. Молодой лоххо повернулся, и от всей души, искренне, поклонился до земли своему мастеру. И ушел, в твёрдой уверенности, что никогда сюда больше не вернётся, даже вспоминать времена учёбы будет редко и туманно.
Глава 9. Не меньшее зло.
(год 2 376, осень)
Колесо наехало на камешек и... треснуло. Мрачные мужики собрались вокруг телеги. Вздыхая и дёргая себя за бороды, (а у кого бород нет, дёргали за чубы), они никак не могли решить, что делать дальше. Продолжать путь (который это колесо не выдержит), попробовать починить колесо (запасного нет, дерева нет, верёвочкой его перевязать!), переложить груз на другие повозки и разобрать телегу на дрова (и долго усталые лошади смогут тянуть эту дополнительную тяжесть?)...
Словом, караван встал.
-Идиоты, - Барна обругала мужчин и пошла вперёд, высматривая подходящее место для лагеря.
-Они теперь до утра будут спорить, - поддержала подругу Кирма, - придётся остановиться раньше. Впрочем, и так уже темнеет...
Обоим девушкам окружающий пейзаж успел изрядно надоесть. Строго говоря, никакого пейзажа и не было, а только отвесные скалы, камни под ногами и узкий ремень неба над головой. Это бесконечное ущелье тянулось уже два, даже три дня, считая сегодняшний, и никаких признаков, что оно скоро закончится, не было. Кроме того, здесь было холодно, сыро и темно. Лишь в полдень солнечные лучи доставали до дна, превращая ущелье в печку.
Девушки отошли от каравана довольно далеко, опостылевшие телеги давно уже скрылись за очередным поворотом ущелья. Подругам всё казалось, что вот он, последний поворот, за которым откроются чудесные плодородные земли. Или даже голая каменистая пустошь, всё что угодно, лишь бы выбраться из этого бесконечного каменного лабиринта. Или хотя бы стены раздвинутся, и можно будет поставить лагерь по всем правилам, установив телеги в круг. Но за очередным поворотом не было ничего, кроме непроглядной чернильной тени - скалы над их головами почти сомкнулись, и совсем не пропускали света. Солнце сюда, наверное, никогда и не заглядывало.
Девушки остановились на границе света и тени, насторожено вглядываясь в темноту.
-Странное ущелье, - заметила Барна, - слишком ровное дно.
Кирма хотела сказать что это и хорошо, в нормальном ущелье телега не смогла бы проехать, но её опередили.
-Это старое русло реки, - пояснил кто-то, надёжно укрытый от их глаз в тени скал.
Подруги тихо охнули, так неожиданно оказалось им услышать человеческий голос в этих краях. Барна схватилась за отцовский меч, с некоторых пор болтавшийся у неё на поясе. А Кирма обрадовалась. Человек, значит выход близко, и скоро они выберутся из этого ужасного ущелья!!
-Выходи! Мы тебя не боимся! - Барна трясущимися руками направила в тень меч.
-Угу, верю, - усмехнулся невидимый собеседник.
-Выходи... мы не причиним вреда, - охрипнув от волнения, позвала Кирма.
-Ну... если вы обещаете не драться...
Из темноты вышел темноволосый юноша шид в кожаной одежде. Он задрал голову к небу и проорал.
-Леденец!! Скажи папе, что он крокодил бескрылый и проспорил мне вороного!!
Что-то шелестнуло над краем ущелья, девушки взвизгнули, но рассмотреть ничего не успели.
-Приветствую, - юноша учтиво поклонился. - Кто вы и зачем пришли в эти края?
Подружки дружно успокоились, незнакомец не был похож на разбойника, но ответить толком ничего не успели. Из-за поворота, тяжело дыша, выскочило трое мужиков с дубинами. Барна сразу узнала своего сводного братца Сикама.
-Что здесь происходит?! А ну, оставь девиц!!
Один из защитников бросился к девушками, двое остальных без разговоров набросились на парня.