-Папа говорит, ему надо освежить в памяти подробности, - шёпотом пояснила Шоколадка, - он очень давно ничего не строил.
-А что он царапает? - спросил Тайрэд. На его взгляд в закорючках, которыми Сладкий Дождь украшал скалу, не было никакого смысла. И вообще, странное занятие, скалу орнаментом покрывать.
Драконочка помялась, как всегда, когда ей не хватало терминов.
-Он рисует слова, что нужно для постройки хорошего дома.
-Записывает? - удивился Тайрэд. У драконов есть письменность?!
-Записывает, - повторила она новое слово, и спросила, - А люди тоже умеют "записывает"? Не только говорить?
Мужчина поперхнулся. "Тоже!". Это можно было воспринять как оскорбление, если бы он лично не занимался образованием дракончиков. И в том, что они не знакомы с письменностью, и даже не подозревают о такой науке, виноват он один. Поэтому Тайрэд для начала старательно просклонял новый глагол "писать", а только потом ответил на вопрос, постаравшись говорить как можно более вежливо и расплывчато.
-Я вас ещё не учил письму, просто потому что не придумал, как это лучше делать. И какой смысл в письме, если нечего читать?
-Ты можешь писать, а мы будем читать, - возразила драконочка.
-А на чём? У меня нет таких когтей, чтобы процарапать камень.
-На... - Шоколадка потопталась на месте, оглядываясь, - на снегу!
Тайрэд рассмеялся. Такое простое решение, а даже в голову не пришлось. И вообще, стыдно, как же он не сообразил поучить малышей письму?! Он отошёл от пещеры, выискивая кусок нетронутого снега, и ножом, ничего более подходящего под руку не попалось, начертал первую букву.
-Хорошо, смотрите. Это буква "А"...
Вернувшаяся с охоты драконица бросила на снег оленью тушу и подозрительно огляделась. Охотясь, она издалека видела, как Сладкий Дождь стремительно промчался к логову, даже не заметив любимую жену. Если бы не дичь, уже почти пойманная, она опрометью бросилась бы вдогонку. Слишком уж яростен был полёт дракона.
Потом пришлось тащить тушу, что сильно замедлило её полёт. Да и всяко она не смогла бы тягаться со Сладким Дождём в скорости. Но драконица спешила изо всех сил. И с облегчением обнаружила, что ничего непоправимого не произошло. Дети играют, муж что-то рисует, человек тут же, целый и невредимый... Сабира не призналась бы в своих опасениях и самой себе, но она же видела, что чем дальше, тем больше Тайрэд раздражал Дождя, и боялась, что для пленника это раздражение в конце-концов окажется смертельным.
-Дождь, что случилось? - она боком толкнула дракона, привлекая внимание.
Сладкий Дождь с удивлением оглянулся. Судя по рассеянному взгляду, мысли его были далеко.
-Ничего... Почему ты спрашиваешь?
-Ты так летел, словно забыл что-то очень важное.
-А, это... Ничего, просто тоскливо стало над пустым лесом летать, - дракон состроил честные глаза. Сабира внимательно оглядела мужа, понимая, что он хитрит, но в чём именно? Да и ничего тревожного в его взгляде она не нашла.
-А что ты делаешь?
-Дети предложили Тайрэду домик построить, - в голосе дракона звучала законная гордость за детей. - Земля оттает, можно будет начинать. А я пока подумаю, что мы можем сделать...
Беззаботный тон мужа Сабиру не обманул. Она сурово сощурилась.
-Всё в порядке, честно! - поспешил успокоить её Сладкий Дождь.
-Опять что-то задумал?
Он вздохнул.
-Я знаю, ради чего работаю. Ты тоже разделила мою мечту. Но они... - Сладкий Дождь взглянул на детей, с упоением вытаптывающих в снегу свои имена, - они то в чём виноваты? Какое я имею право навязывать им свой образ жизни? Делать из них инструмент для достижения своей цели?
-Вот ты о чём... А я боялась... - она украдкой оглянулась на Тайрэда.
-Не волнуйся, - дракон ласково прикусил её корону и встряхнул, - я не причиню ему вреда.
-Ур-рр... но ты запугал его до полусмерти!
-Вот не заметил! Мальчишка с каждым днём становится всё наглей. Скоро он сядет мне на шею, потребует отнести его за три моря, и я полечу! - Сладкий Дождь возмущённо зафыркал, представив себе эту картину. Потом посерьёзнел. - Пусть боится. Страх заставляет его повиноваться. Если он взбунтуется, мне нечего будет ему противопоставить. Я ведь не могу ничем ему угрожать. Наказать? Одна моя оплеуха и от него мокрое место останется. Лишить чего-то? Так у него ничего нет. И поощрить я его ничем не могу.
Драконица задумалась, потом неуверенно кивнула.
-Ладно, позже объясню, - он ласково подтолкнул её головой.
-Хорошо, но ты обещал, - драконица повернулась. - Дети! Обедать!!
Сладкий Дождь полюбовался, как дракончики с аппетитом рвут добычу, и вдруг лапы у него подкосились. Он впервые обратил внимание на то, что наблюдал уже очень давно. Видел, не понимая, что видит. И только сегодня заметил, как Леденец отодвигается, пропуская человека к добыче, как Тайрэд ножом откраивает небольшие кусочки мяса, не переставая разговаривать, и дракончики весело отвечают.
Создатель явно погорячился, называя крылатых самыми совершенными существами. Либо совершенство это достигалось за счёт уменьшения доли мозга. Иначе как объяснить его непростительную слепоту?!
Сладкий Дождь запрокинул голову и расхохотался. Человек живёт в его логове, играет с детьми, ест ту же пищу, и спят они все вместе. Он разделил их образ жизни... Он давно уже стал для детей равным, одним из них! А Сладкий Дождь только сейчас соизволил заметить, что у него появился ещё один ребёнок...
Так радостно и счастливо дракон не чувствовал себя даже когда из-под голубовато-мраморной скорлупы показался крохотный нос его первенца.
Тайрэд, вздрогнув, оглянулся на рычащего дракона.
-Что это с ним?
Сироп небрежно отмахнулся крылом.
-Смеётся. Наверное, мама сказала что-то смешное.
С утра пошёл дождь, мелкий, противный, смёрзшийся, словно ещё не успевший решить, кем ему быть - дождём или снегом? Небо затянуло зимней серой пеленой, вчерашний солнечный день уже выцвел, поблёк в памяти и казалось, что весна и вовсе не приходила в долину.
От лесной прогулки Тайрэд отговорился плохой погодой, от купания и валяния в мокром снегу - неважным самочувствием, а от щедрого предложения дружно повыть на луну - отсутствием луны. Уяснив, наконец, что мужчина твёрдо намерен провести день в пещере, дракончики недолго поогорчались и оставили его в покое. Теперь они весело носились по полю, основательно перепахав снег. Тайрэд, устроившийся возле стены, на границе падающего в пещеру света, наблюдал за их вознёй не без зависти. Завидовал он и тому, что сам не мог поучаствовать - игра не рассчитывалась на людей, и что они были вместе, а он сам по себе, единственный человек на многие километры и долгие годы... Пора бы уже привыкнуть.
Можно было присоединиться к малышам, и как-то изменить правила игры, чтобы всем удалось поучаствовать, но именно сейчас Тайрэд страстно желал остаться наедине с самим собой.
И как всегда, у него не получилось. С тяжёлым вздохом из тёмной пещеры выскользнуло тускло поблёскивающее массивное тело. Сладкий Дождь постоял, глядя на детей, и лёг по другую сторону пещеры. Тайрэд невольно отстранился. Зверь был настолько огромен, что довлел над человеком даже на расстоянии, казалось, протяни руку и коснёшься глянцевой шкуры дракона.
На первый взгляд дракон вроде бы и не обратил на него никакого внимания, но у Тайрэда стало неспокойно на душе, просто от близкого присутствия зверя. Он поёжился, задумавшись, а не принести ли ему одеяло, а то камни слишком уж холодные. Дракон повернул голову и Тайрэд на всякий случай притих.
Сладкий Дождь что-то невнятно хмыкнул и сложил передние лапы перед собой. Не по-кошачьи, спрятав под тело, а совершенно по-человечьи упираясь локтями. Точнее, правой подперев голову, для чего ему пришлось совершенно немыслимо изогнуть шею, а левую просто положил на землю. Потом дракон ухмыльнулся, как-то по-особому посмотрел на Тайрэда, перевёл взгляд на свою левую лапу и опять на мужчину.
Тайрэд уже научился распознавать этот неповторимый взгляд, которым дракон смотрел на него, когда хотел добиться какого-то конкретного действия. Правда, в последнее время дракон всё чаще привлекал детей в качестве переводчиков, но в данный момент, очевидно, он не собирался отрывать их от игры.
Тайрэд привстал, пытаясь сообразить, что ему хочет сказать дракон. То есть уже понимая, но не слишком доверяя своему пониманию.
Но сидеть на холодном камне было так неприятно!
Сабира, выползшая спустя некоторое время погреться, застала чудную картину. Дети играли, муж намурлыкивал детскую песенку, любуясь на малышей, а на сгибе локтя у него приютился задремавший человек.
Дракон сам удивился, обнаружив, насколько легче оказалось думать о Тайрэде как о приёмном сыне, чем как о невольнике. Мужчина, правда, никакой перемены в его отношении не заметил. Оно и к лучшему, опять бы разволновался, ещё заболел. А у дракона и без того проблем хватало.