Мнимый призрак ответил ей просто и спокойно:
- Я часто бываю в театре. Я люблю театр.
- Вы были в театре сегодня вечером, - сказала Наора.
- Мы с вами успеем об этом поговорить. А сейчас, простите, я несколько занят. - Человек–призрак - и ее собеседник из второго номера - улыбнулся и, еще раз поправив меха, выпрыгнул из кареты и захлопнул дверцу. Послышалось какое–то восклицание, щелкнул кнут, Наору толкнуло, и полозья кареты заскрипели по покрытым снегом камням мостовой.
Четверка лошадей понесла экипаж через площадь, по засыпающим улицам, замедлила бег у городской заставы и вылетела за город, на дорогу между заснеженных полей.
Наора поерзала, устраиваясь в блаженно–мягком тепле и откинулась на жестковатую спинку сидения. Она вздохнула и закрыла глаза. Что бы там ни было, но ее новая жизнь начиналась восхитительно.
С приключения.
3
Утро было позднее, очень солнечное, и Наора, несмотря на странные события прошедшей ночи, проснулась счастливая и совершенно довольная жизнью. Просыпаться очень не хотелось. Наора повертелась в постели, перемещаясь из лежачего в полусидячее положение, подоткнула под себя одеяло и стала осматриваться.
Спальня была вроде и не велика, но производила впечатление просторной. Видимо, из–за окна - оно было просто огромным, во всю стену. Сквозь тончайшие кружевные занавески виднелся заснеженный парк и за ним, вдалеке, закопчено–красные камни какого–то древнего замка. Мебели в комнате немного: столик, кресло, обтянутый замшей пуфик возле туалетного столика, ну и, разумеется, кровать; все было достаточно изящно, красиво, украшено золочеными арабесками и казалось очень богатым. Что касается кровати, то Наора, право же, не сильно удивилась бы, обнаружив, что она провела в ней всю ночь не одна - кровать была слишком хороша для одной!
С некоторой опаской Наора откинула одеяло и села, но, против ожидания, в комнате было тепло. Она усмехнулась про себя мысли, что с тех самых пор, как она ринулась в свое приключение, ее постоянно сопровождает тепло и забота. Укутанная теплыми мехами она ехала в карете - часа два–три, точнее сказать она не могла, задремала. Но когда таинственный покровитель в сером плаще помог ей выйти, карета стояла, а светать еще не начало. Не успевшую даже осмотреться, полусонную Наору проводили вот сюда, усадили в это самое кресло, сунули в руку кружку с теплым молоком - вот она так и стоит на столе полупустая - и оставили одну. Кто усадил, кто сунул и кто оставил, Наора понятия не имела, помнила только, что разделась и улеглась сама, автоматически. Одежду так и побросала как попало на кресло - вот она…
Тут Наора удивилась так, что даже невольно прикрылась одеялом и испугано оглянулась. Но нет, слава Небесам, никого за спиной у нее не было; Наора даже для уверенности похлопала рукой - пусто, никого в постели не было. Но не было на кресле и ее одежды.
Вместо нее в кресле аккуратно расположилось что–то тонкое, шелковое, полупрозрачное, что вовсе не походило на ее нижнюю рубашку из дешевого ситчика, в которой она за неимением ночной сорочки спала. Такого она в жизни не видела. Такого, она уверена, даже у Теоны не было!
Опасливо оглянувшись на дверь, Наора встала, сделав несколько шагов по теплому мягкому ковру пола, подошла к креслу, осторожно взяла пеньюар и, развернув, стала смотреть сквозь него. Она даже не сразу осмелилась прикинуть его на себя - это было тем более глупо, что пеньюар был приготовлен именно для нее, для кого же еще?!
А прикинув и взглянув на себя в зеркало, девушка испытала еще более странную неловкость: пеньюар и ее нижняя рубашка не то чтобы не сочетались одно с другим - они просто конфликтовали, враждовали друг с другом, будто сделаны были в разных мирах, и эти миры отталкивали, отторгали друг друга.
Небеса! Куда же она попала?
Не успела Наора подумать об этом, как в дверь негромко постучали, и ей ничего не оставалось, как броситься обратно в постель.
Стук повторился, и когда Наора неуверенно произнесла: "Да, да, войдите!", дверь открылась, и в комнату вошел тот самый человек, в котором она сначала заподозрила призрака театра, потом приняла за коварного искусителя, и наконец увидела в нем таинственного покровителя. Впрочем, сейчас он выступал явно в каком–то другом амплуа.
Он по–прежнему был в сером небогатом платье и в руках у него был столик для завтрака в постели, но на лакея он от этого похож не стал - столик с ароматно дымящимися судочками в его руках казался неуместным. И, наконец–то, Наора имела возможность его рассмотреть.
Был он не то чтобы высок, но за счет худощавости - не нездоровой худобы, а именно худощавости: жилистой, гибкой, какой–то даже благородной, - казался несколько выше среднего роста; лицо имел тоже обыкновенное для худых людей: вытянутое, узкое с прямым длинным носом, глубоко посаженными глазами и большим ртом - то есть скорее некрасивое, чем наоборот, но несмотря на это одновременно и неприметное, и внушающее симпатию даже при первом на него взгляде.
- Доброе утро, сударыня, - произнес человек знакомым уже тихим голосом.
- Доброе утро, сударь, - ответила Наора, оторвав взгляд от лица человека и посмотрев на то, что он держал в руках. - Мне еще никогда не приходилось завтракать в постели, - добавила она с сомнением.
Ей вовсе не хотелось обидеть своего услужливого благодетеля, но и напакостить от неумелости на белоснежных простынях тоже не хотелось. Впрочем, ее отказ был понят правильно.
- Это вовсе необязательно, - сказал человек в сером. - Мы можем пройти в столовую и позавтракать вместе.
Предложение было неплохо, однако было одно "но".
- Если можно… Но как же я… - Наора не договорила, а большие губы уже расплылись в почти детской доброй улыбке:
- Это здесь же, в ваших же апартаментах. И мы будем вдвоем, по–домашнему.
- Тогда, конечно, - улыбнулась Наора. "В ваших партаментах, - повторила она про себя. - Надо же!"
Благодетель объявил Наоре, что сейчас распорядится и будет ждать ее, как только она будет готова, после чего вышел, так и не избавившись от своей ноши.
Через пятнадцать минут, приведя себя в подобающий вид при помощи кувшина с теплой водой и того, что обнаружилось на туалетном столике, Наора уже сидела за полностью сервированном столом напротив человека в сером платье. Вышеозначенная процедура привела ее в более–менее нормальное расположение духа, поэтому, несмотря на некоторое неудобство с одеждой, Наора чувствовала себя уверенней.
- Я так и не узнала вашего имени, сударь, - первым делом спросила она.
- Меня зовут Рет - Ратус, - представился он, наклонив голову.
- Какое необычное имя, - вежливо заметила Наора.
Рет - Ратус продолжил невозмутимо разливать по чашкам горячий чай, и Наора не стала настаивать, так что завтрак проходил в молчании. Но это вовсе не значило, что его участники отдавали должное только яствам и не уделяли должного внимания друг другу.
Наора невольно отметила, что Рет - Ратус ведет себя за столом с той непринужденностью, как делают это аристократы или актеры. Но он - Наора была в этом уверена - не был ни тем, ни другим. Оставалось только гадать кем он был, но для этого у нее было слишком мало информации.
Рет - Ратус в свою очередь присматривался к девушке, но любопытство его не было того свойства, к которому Наора привыкла - ни жадности, ни похоти, ничего подобного, - и она начала понимать причину.
- Мне кажется, вы продолжаете оставаться в сомнении, подхожу ли я для намеченной вами роли? - сказала она наконец. - Но ведь не поздно передумать и отправить меня восвояси. Или уже поздно?
- И да, и нет, - медленно произнес Рет - Ратус, словно взвешивая слова. Однако фраза все равно получилась двусмысленной. - Впрочем, еще нет. А вы хотите вернуться?
- Нет! - вырвалось у Наоры, и он тут же рассмеялась. - В самом деле "нет". Вся эта таинственная история с моим "похищением" представляется мне настолько интересной, что я, право же, сильно разочаруюсь, если все ваши усилия были направлены лишь на то, чтобы заманить меня в какой–нибудь бордель. Я ведь не стою таких усилий: ни красавица, ни знатная дама…
- Действительно, - вежливо согласился Рет - Ратус и выдержал едва заметную паузу, - ради борделя не стоило так стараться.
- Тогда что же мне предстоит?
- Я уже сказал вам, что мы поговорим об этом в свое время, - ответил Рет - Ратус. - И уверяю вас, что ничего неприличного вам делать не предстоит.
- Хорошо. Тогда, может быть, вы скажете, хотя бы, где мы в данный момент находимся? Или это тоже тайна?
- Почему, - пожал плечами Рет - Ратус и обстоятельно доложил: - Мы в десяти милях от Берстара в охотничьем домике одной известной особы, имя которой вы тоже узнаете в свое время. Кроме нас в данный момент здесь находится всего двое: мой кучер и сторож, он же истопник и садовник. Никакой прислуги тут нет, поэтому я сам накрыл завтрак, приготовил вам ванну и новую одежду и, если хотите, могу послужить вам горничной. - Последнее предложение Рет - Ратус произнес без малейшей игривости, разве что с некоторой иронией, и Наора почему–то не усомнилась в его компетентности в роли служанки.
- Пожалуй, я обойдусь своими силами, - в тон ответила Наора.
- Я почему–то так и подумал, - кивнул Рет - Ратус. - Поэтому, если мы уже позавтракали, предлагаю вам принять ванну и отдохнуть перед дальнейшей дорогой.
Завтрак действительно уже подходил к концу - судочки, чашечки и тарелочки почти опустели.
Наора промокнула губы салфеткой и встала из–за стола.
Рет - Ратус тоже поднялся:
- Вас проводить?
Вот ведь привязался!
- Если позволите, я найду дорогу сама, - ответила Наора.