Расскажу еще об одном интересном факте. Если создать определенные условия и стимулировать процесс деления, из клеток кожи вырастет кожа, из клеток печени – печень, из клеток сердечной мышцы – сердце. Не просто ткань, не бесформенная масса, а законченный, здоровый, функциональный и правильный орган. Спрашивается, откуда клетки знают, что именно им нужно вырастить? ДНК не содержит информации о пространственной структуре органа, из которого взята клетка. Выходит, наши клетки умеют не только говорить и слышать, но и помнить! То есть они – полноценные живые организмы. И вы, и я состоим не из безликих функциональных кусочков, а из миллионов тонких и совершенных живых существ – общающихся, развивающихся, сражающихся за жизнь.
Человеческое тело, Станислав – не структурная единица, а муравейник из муравьев. Муравьи сами знают свою работу, сами строят, сами ломают.
Наше осознание себя как личности не возвышает нас над муравейником, а порождает еще одного муравья – независимого стороннего наблюдателя. Этот наблюдатель не может без своего муравейника, но, зачастую, даже не подозревает о его потребностях и возможностях. Муравьи шумят, общаются, внимают внешним сигналам. Считывают и обрабатывают команды, поступающие друг от друга или снаружи.
Все это важно знать, чтобы понять, что на самом деле делает наша работа. В институтах вас учат только механике программного воздействия, но не объясняют физики происходящего процесса. Вас накручивают общими терминами вроде "подсознание", "операционная система", "раздел памяти операционной системы". Нет программиста, нет и программы, нет программы – нет стороннего воздействия, нет стороннего воздействия – человек-робот живет по прописанным еще в утробе матери правилам. И ему, соответственно, ничего не угрожает. А то, что мир буквально пронизан информационными потоками, то, что наши муравьи-клетки каждую секунду слышат миллионы внешних сигналов, команд и сообщений, забыто… дабы упростить постановку задачи.
Но вы ведь видели, что я делал с клетками в колбах простым усилием воли? Если так можно воздействовать на муравьев, так можно воздействовать и на муравейник!
Вот и все собственно. Теперь вы должны понять, о чем я говорил вам, когда советовал не акцентировать на себе внимание и не вызывать у окружающих негативных эмоций. Помните нашу давнишнюю беседу о сглазе?
Стас кивнул:
– Помню. Но я вас послушал… и принял меры.
Алексей Павлович кивнул:
– Я заметил…
– В каком смысле? – словно проснулся Стас.
– В прямом. Я советовал вам совсем другой путь! Программирование – это не только написание кода. Завести собаку – это программирование. Сменить квартиру – это программирование. Поменять образ жизни – это программирование. Люди постоянно программируют себя. И для этого не нужно ни программистов, ни компьютеров.
– А что плохого…
– Позволите, я закончу? – Алексей Павлович взял стул и сел напротив Стаса, на расстоянии вытянутой руки от него. – Вы прекрасный специалист по забиванию гвоздей, Станислав! Вам все равно куда забить, для чего забить, что вообще будет держать ваш гвоздь. Но забиваете вы ловко – любо дорого посмотреть… Это не в укор вам. Вас так учат. И, как мне кажется, намеренно.
– А вас не так учили? – Стас невольно почувствовал себя задетым.
– Когда я начинал, не было ни виртуальных курсов, ни нейропрограммистов. Приходилось думать.
– И вы додумались до "муравейников"?
Алексей Павлович не обиделся:
– Не только до муравейников. Еще до того, что вокруг них. До того, что на самом деле представляет наш мир, Станислав. Законы информации, которыми вас пичкали в институте – вздор, частный случай глобальной теории. Энергия не описывается информацией, Станислав, энергия и есть информация! И материя не характеризуется информацией, материя и есть информация! Все, что присутствует в этом мире – информация: совокупность волн или колебаний с некоторой частотой, протяженностью и амплитудой. Слышим ли мы звук, видим ли изображение, чувствуем ли вкус, любим ли или ненавидим – все это явление резонанса накладывающихся информационных колебаний вне нас и в нашем сознании. Соответственно все процессы в природе, происходящие с выделением или поглощением энергии, есть наложение колебаний информационных волн.
В годы моей молодости шел такой фильм – "Матрица". Его авторы предположили, что мир – иллюзия, описанная бинарным машинным кодом, которую создали компьютеры, восставшие против придумавших их людей. Если человек осознавал иллюзорность своей реальности, ему открывались неограниченные возможности… Правда, тогда, опережающую свое время идею о строении мира и чудесах освобожденного разума затмили "мстительные машины" и революционные, на тот момент, спецэффекты, но кого-то фильм заставил задуматься, кого-то – засомневаться, а кого-то – поверить в собственные силы…
– Этот кто-то – вы?
– Даже, если вы относитесь к реальности с позиций объективного материализма, человек – не аппаратно-программный комплекс. Человек – это тело, то есть макро-сообщество микроорганизмов; душа, то есть источник собственных информационных колебаний; разум, то есть осмысленное осознание себя, как стороннего наблюдателя; и воля, то есть способность концентрировать энергию всего макро-сообщества на выполнение некой цели, осознанно избираемой сторонним наблюдателем. И человек не существует обособленно. Каждое его колебание усиливается или гасится волнами окружающего торсионного моря.
Да, сегодня наши информационные технологии достигли уровня, которого еще никогда не достигали: компьютеры ворочают гигабайтами нулей и единиц со скоростью, превосходящей быстродействие человеческого мозга. Но мы совершенно не понимаем, что делаем в действительности: мутим воду в информационном море, вместо того, чтобы, подбирая гармоники, порождать в нем музыку, дающую начало жизни.
Музыка, Станислав – это упорядоченная, гармоничная форма информационных колебаний. Она может исходить от музыкального инструмента, от картины, от поля живых цветов, от голубого неба или бегущего ручья, от воспоминаний о любимом человеке. Если на душе у человека играет музыка – он счастлив. Или наоборот: если человек счастлив, он слышит музыку. Кажется, нет ничего более простого, но люди не хотят прочувствовать настолько очевидную истину. Я несколько раз пытался сказать вам, но вы не слушали. Карьера сама по себе не приносит счастья. И в деньгах счастья нет. И успех важен, как ощущение развития, но не как всепоглощающая потребность достижения вершины. Счастье, Станислав – это, когда на душе играет скрипка!
Алексей Павлович перевел дух:
– Надеюсь, теперь вы поймете, зачем я надоедал вам своими наставлениями?
– Может быть… – Стас решил не тратить силы на споры. – Но я хотел спросить о другом…
– О том, куда пропала уверенность, которую вы так долго и старательно себе внушали?
Молодой человек посмотрел изумленно.
– Вы и это знаете?
– И ваш вопрос, и мой ответ закономерны. Мне с первого дня нашего знакомства стало ясно, что однажды вы вот так придете ко мне с просьбой о помощи. Сейчас наглядно объясню, почему.
На одном из экранов компьютера появилась программа звукового синтезатора.
– У меня, к сожалению, нет гитары… Вот, слушайте!
Лабораторию наполнил высокий звон гитарной струны.
– Приятная тональность? – спросил Алексей Павлович.
Стас кивнул.
– Мне тоже нравится. Теперь повторим! – Струна зазвенела еще раз. – Повторим вновь! Та же нота, та же амплитуда, та же струна… Замечательно, правда? Теперь еще раз! Вы привыкаете к звуку. Различаете его оттенки. Знаете о нем куда больше, чем минуту назад… Но я продолжу. Еще раз та же струна. Еще…
Алексей Павлович заставлял компьютер издавать один и тот же звук до тех пор, пока Стас гримасой не дал понять, что теряет терпение.
– Хватит? – понял старший товарищ и завершил программу.
– Вывод? – спросил он. – Сперва вам кажется, что струна звучит восхитительно; через какое-то время вы думаете, что достигли совершенства в восприятии ее звучания; еще через какое-то время звук начинает раздражать вас, нервировать, выводить из себя… Вот то же самое происходит с человеком, возбуждающим в себе одну единственную гармонику. Музыки не получается. Щекотка перерастает в зуд, а зуд – в боль.
На экране возникли текст и фотографии.
– Подойдите ближе и посмотрите! – порекомендовал Алексей Павлович.
– Вырезки из старых новостей? – понял Стас.
– Да. Моя коллекция разочарований. Читайте!
Стас пробежал глазами пару страниц. Объявления разных лет объединяла повторяющаяся сюжетная линия. Молодые люди, как правило, нейропрограммисты, через некоторое время после окончания ВУЗов начинали делать странные вещи, теряли контроль над собой и, в итоге, попадали в сумасшедшие дома, в тюрьму или пропадали при неясных обстоятельствах.
– А зачем мне читать эту жуть?
Алексей Павлович сурово свел брови:
– Читайте, читайте, Станислав! Они тоже шли вашей дорогой! Четверо из этих молодых людей, если можно так сказать, сгорели на моих глазах. Как и вы, все они глубоко верили в свою счастливую звезду. Как и вы – не желали слушать ничьих советов.
– Как и я? – Стас недоуменно пожал плечами. – Я пока на свободе и в своем уме.
– Но мы оба знаем, почему вы здесь! – Алексей Павлович в эмоциональном порыве взмахнул руками. – Вы здесь потому, что оказались на краю пропасти и почувствовали, что вот-вот оступитесь! Страх перед неизбежным заставил вас, наконец, задуматься и попросить помощи!