* * *
В три часа пополудни я стоял у входа в сквер на Потешной улице. Идею купить цветов я отмел как слишком провокационную. Моя просьба о выборе места встречи, где есть люди, но не слишком много, давала нам обоим шанс пройти мимо, если мы не понравимся друг другу. Мне казалось это идеальным решением, и разглядывая через кованую решётку пустынные дорожки сквера, я медлил. Людей почти не было, и это расходилось с моими планами.
Помандражировав еще минут пять, я прошел в арку и пошел по дорожке, забирающей вправо. Дорожка, уходящая влево, была асимметрична и огибала широкую клумбу, встречаясь с выбранной мной у противоположного конца сквера.
Через каждые десять метров стояли выкрашенные в белый цвет скамейки. Она сидела одна, почти посередине сквера, на противоположной стороне. К скамейке были прислонены костыли, которыми пользовались люди, частично утратившие подвижность ног. Я стоял и смотрел на нее. Между нами было метров тридцать. Черт лица было особо не разобрать, как и не ясными оставались очертания юной фигуры. Только ноги, выставленные под странным углом, создавали диссонанс и смотрели в сторону прижатыми друг к другу коленями.
Я прикинул расстояние, которое придется пройти, чтобы обойти клумбу. В любую сторону было далеко. Девушка могла подумать, что я сначала решил уйти, а потом передумал и вернулся.
Плюнув на условности я пошел прямо, утопая в рыхлом газоне. Земля налипла на мою обувь, а только-только проклюнувшиеся цветы укоризненно смотрели мне вслед.
- И что это за маскарад? - подойдя к Миле на расстояние вытянутой руки, я едва сдерживал улыбку.
- Ты о чем? - девушка умела потрясающе хлопать ресницами.
- Чье это? На твоих туфельках муха не сидела, - я указал пальцем на костыли, - если бы ты пришла сюда с их помощью, то твоя обувь была бы похожа на мою.
С трудом пережив путешествие по бездорожью, мои гавнодавы были готовы развалится на части. Я присел рядом с девушкой и достал из кармана платок. Платок я захватил в последний момент, почти выйдя из квартиры. Интуиция не подвела, и он пригодился.
- Ты и в правду на себя не похож, - хихикнула Мила.
- А ты вполне, - закончив оттирать первый ботинок я принялся за второй, - все твое.
- Вполне что? - игривости в голосе прибавилось, - что мое?
- А может и не твое, - сказал я, указывая своим подбородком на ее бюст, - как и эти костыли.
- Дурак! - она стукнула меня кулачком в плечо, точь-в-точь как делала это сотни раз в игре, когда я, по ее мнению, неудачно шутил.
- Хм, и в правду ты! - я разогнулся закончив с обувью и улыбнулся, - Ну привет.
- Привет, - Мила опять потупила глазки.
- Культурный, - с иронией прокомментировала она выкидывание носового платка в ближайшую урну и махнув рукой в сторону развороченной клумбы добавила, - а сразу и не скажешь!
- Отшлепать бы тебя, - я деланно вздохнул, - так ведь набегут всякие, на защиту прав человека.
- Но но! - проводив вместе со мной взглядом прошедших мимо мужчину и женщину, она добавила, - здесь тебе те нам! Повадился бедных девушек в игре шлепать!
Наши последние интимные вечера в виртуальности стали более раскованными, что возможно и послужило толчком к моему желанию закрепить наше знакомство этой встречей в реале.
Результаты совместно проведенного вечера в реальности оставили двоякое чувство. Внешность Милы мне очень понравилась, но не понравилась ее привычка к красивой жизни. За четыре часа я потратил свой двух недельный бюджет. Пора было начинать зарабатывать в игре, в противном случае мне будет очень скоро нечего есть и пить, а потом отключат инет.
* * *
Моя девушка была очень молода. Теперь я знал это доподлинно, так как наша встреча расставила все на свои места. ЭКЗО была ее первой виртуальной игрой в жанре меча и магии. Рыцари на белых конях и каменные замки цепляли девушку до глубины души, находя отклик в прочитанных сказках из детства.
Пятнадцать лет, ей было всего пятнадцать. По всем законам меня могли упечь в тюрьму, за совращение малолетней, если бы дело происходило в реале. До ее шестнадцатилетия было еще четыре месяца. Я категорически отказался приглашать ее домой, доподлинно зная, чем это может закончиться. Разбуянившаяся от выпитых коктейлей, Мила меня не понимала.
Кое-как я довез ее на такси по указанному адресу. Убедившись, что она вошла в ворота, я почти расслабился. Ворота как и приличный заборчик, ограждали малоэтажный дом, проживание в котором могли позволить себе не многие.
- Молодой человек, можно вас на пару слов, - крепкий мужчина приветливо улыбался. Стальные глаза прибивали к асфальту. Переставляя непослушные ноги, я двинулся в указанном направлении.
Темно серый фургон стоял в десяти метрах от ворот. Взглянув на машину, я понял, что она следовала за нами всю дорогу, хоть я и не заметил ее ни разу. Мне с трудом удалось сглотнуть, горло пересохло. В приоткрытую дверь было не особо видно, что ждало меня внутри. Я не стал провоцировать дышащего мне в затылок мужчину, и нырнул в неизвестность.
- Вы же знаете об ограничениях, наложенных на вирт-капсулы, - за проведенные в недрах фургона четверть часа я уже устал оправдываться, - если бы Мила почувствовала дискомфорт, чувствительность тела притушили бы в принудительном порядке. И уж тем более она не стала бы встречаться со мной в реале, испытывая ко мне негативные чувства.
- Только поэтому ты еще жив парень, только по этому, - это был просто голос, бесстрастный голос.
Я так и не увидел лицо человека, разговаривавшего со мной все это время. Открывшаяся дверь, резанула ярким светом по глазам.
- Да, и вот еще что, - негромко сказанные в спину слова, застали меня на пол дороги к свободе, - Ты же понимаешь, что не стоит Миле знать о нашей беседе?
- Согласен, не стоит, - я не стал оборачиваться.
- Надеюсь на твое благоразумие, - долетело до меня, - Роман Кирилов, улица Можика, дом 7 квартира 1031, все верно?
- Да, - сквозь зубы я вытолкнул воздух.
Я не называл им ни своего адреса, ни своего имени, оперативность с которой была получена информация, отсекала глупые мысли на корню.
- Вот и молодец, - хлопнув меня по плечу, мужчина остававшийся все это время на улице, нырнул внутрь и микроавтобус плавно тронулся.
Идя домой пешком через полгорода, я старался ровно дышать и не задумываться о случившемся. Больше всего я переживал за то, что на мое отношение к Миле может повлиять беседа в фургоне. Девушка была не виновата в том, кто ее родители. Мне было все равно, кто есть кто по жизни, но своей опекой они невольно создавали вокруг своей дочери зону отчуждения, преодолеть которую решались только целеустремленные люди. К сожалению, стимулом для таких людей чаще всего являлась материальная корысть. Подружка Ира очень красноречиво вписывалась в проявляющийся уклад жизни вокруг, возможно, моей девушки.
Дойдя до своего дома, я решил не отступать и помочь Миле не озлобиться на весь мир, как чаще всего происходит с детьми богатых родителей, окруженных либозадами.
- Я тебя не брошу, - сказал стоя у подъезда, мысленно обращаясь к Миле.