- Это вовсе не язычество, - возразила я. - По крайней мере, я так не считаю. Это нечто другое. Я просто доверяю своим чувствам, а не тому, что написано в евангелии, особенно в его переводах, где многое может быть искажено по сравнению с первоисточником. Вера не должна быть настолько слепой… Я так думаю.
- Ты ещё слишком молода, чтобы рассуждать о таких вещах, как вера. Чувства не всегда бывают от Бога, но и от лукавого тоже. Ты что-нибудь слышала об одержимых бесами?
- Вы считаете меня одержимой? - спросила я, даже не собираясь его переубеждать. Это было бы то же самое, что пытаться разговаривать с кем-то на разных языках без понимания смысла сказанного.
- Я не могу утверждать этого наверняка, но предположения таковые имеются.
- Знаете, батюшка, спасибо вам большое за то, что так беспокоитесь обо мне. Но не о моей душе вам стоит волноваться. Есть очень много людей, которые нуждаются в ваших наставлениях гораздо больше, чем я.
- Гордыня в тебе говорит. Тебе хотя бы стоило прийти на исповедь, покреститься, причаститься, тогда и станет понятно, с кем ты - с Богом или с Чёртом.
- Я подумаю над этим и, возможно, что-то для себя решу, или же - не решу. В любом случае это будет исключительно моё собственное, продуманное решение. И ничьё больше. Надеюсь, батюшка, вас не обидели мои слова, но я всегда предпочитаю говорить то, что думаю на самом деле, а не то, что от меня хотят услышать. Именно в этом и состоит моя основная проблема, не так ли?
От моего прямолинейного, даже чуть резковатого ответа священник немного растерялся и замолчал, видимо, пытаясь подобрать в уме более убедительные аргументы для такой непонятливой особы, как я, но в этот момент в разговор вновь вмешалась бабушка.
- Если вы сказали всё, что хотели, святой отец, то вам, скорее всего, уже пора, - сказала она, добродушно улыбаясь, но с какой-то издевкой в голосе. - Нехорошо вам опаздывать на вечерний молебен. Ещё, чего доброго, люди решат, что вас ведьмы заворожили и вы перешли на "другую" сторону.
- Ладно, - священник с трудом поднялся со стула, тот жалобно заскрипел под ним. - Думай что-то, решай для себя. Но помни одно: дьявол не станет долго ждать, он не дремлет и повсюду подстерегает неуверенных. Именно поэтому ты можешь стать лёгкой добычей для него.
- Угу, - кивнула я, благоразумно решив далее с ним не спорить, и таким образом сократить время его пребывания в нашем доме. - Всего вам хорошего, батюшка.
Я с огромным облегчением закрыла за ним дверь. Этот человек, несмотря на его сан священнослужителя, вызывал у меня смешанное чувство неприязни и подозрения в неискренности вкупе с мракобесием.
- Ходят тут всякие попы ряженые, понимаешь, - проворчала бабушка. - А креста на них всё равно нет. И сколько ты не рядись в рясу, ближе к Богу не станешь. Вот здесь Бог, - она прикоснулась рукой к груди, - и больше нигде. А с такой-то ряхой ходить - так вообще Бога позорить.
Я убежала в лес к роднику и, сбросив одежду, принялась с наслаждением обливаться холодной водой, смывая с себя всю отрицательную энергию, в большом количестве накопившуюся за последние дни в результате произошедших негативных событий.
Я настолько увлеклась этим приятным занятием, что напрочь забыла об осторожности и слишком поздно заметила, что в лесу я далеко не одна. Подозрительный шорох и какое-то движение в кустах неподалёку привлекли моё внимание. Неужели кабан? Наспех прикрывшись футболкой, я, неслышно ступая босыми ногами по земле, как кошка, пошла на шум, напряжённо вглядываясь в густые заросли ивняка. Я едва успела отпрянуть: куст рядом со мной зашевелился, ветки его раздвинулись, и оттуда вышли двое парней, которые, по всей вероятности, подглядывали за мной всё то время, пока я здесь находилась. Я узнала в них Костика и Вована - двух мерзких типов из местной шайки хулиганов, имевших обыкновение проводить целые дни, сидя за гаражами, распивая спиртные напитки и задирая прохожих. Но их оказалось трое. Вслед за ними из-за массивного ствола сосны показался и третий. Это был, маленького роста, толстяк Женька, судя по всему, бывший их "шестёркой". Я часто видела, как он бегает из магазина к гаражам с большой сумкой, гремя бутылками "пивасика" для всей их кодлы.
- Нет, вы только гляньте! - воскликнул Костик, довольно присвистнув. - Да она же тут одна - и совсем голенькая. Вот нам повезло! Сейчас повеселимся вволю. Чур, я первый! Кис-кис-кис. Иди-ка сюда скорее, крошка. А ведь правда похожа на дикую кошечку? - спросил он, обращаясь к своим дружкам.
Я растерянно переводила взгляд с одного мерзавца на другого, тщетно пытаясь прикрыть свою наготу распущенными волосами. Толстяк подошёл ближе, плотоядно поглядывая на меня.
- Ты после нас, - презрительно предупредил его Вован, выплёвывая изо рта мятую, изжёванную сигарету, так её и не закурив. - Когда она нам надоест.
Он пошёл ко мне, расставив руки.
- Позабавимся? - предложил он, расплываясь в сальной улыбке.
- Не смей! - крикнула я и попятилась назад.
- Ну что ты, милая, иди, иди к нам. Мы тебя не обидим. Ты же такая сладенькая.
Трое голодных, нетрезвых самцов и я одна. Что же мне делать?! Бежать? Бросив отчаянный взгляд за их спины, я не смогла сдержать улыбки. Мой преданный друг тайком увязался за мной и тоже вышел из укрытия, где прятался всё время, охраняя меня.
Парень расценил мою улыбку как знак благосклонности и прибавил энтузиазма в своих действиях.
- Стой, где стоишь, - предупредила его я.
- Это ещё почему? - возразил Вован с кривой ухмылкой и сделал ещё два шага вперёд.
Позади него раздался грозный волчий рык. Негодяй моментально застыл на месте и, изумлённо открыв рот, стал медленно поворачивать голову назад. В этот момент двое его дружков шарахнулись в разные стороны.
Джек прыгнул на Вована и, свалив его на землю, вцепился ему в плечо, - тот взвыл на весь лес от боли. Костик уже подобрал палку и бежал к ним, намереваясь ударить собаку, но пёс обернулся к нему, страшно лязгая зубами. Внезапно я вспомнила, что и сама далеко не так безоружна. Мои глаза тут же "включились", и я, быстро проникнув в нездоровый организм Костика, представила, что в его голове происходит настоящий салют с фейерверком. Он в ужасе схватился за голову, пошёл, ослеплённый, и врезался в сосну. Я повернулась к толстяку, но тот убежал сам.
Воспользовавшись замешательством подонков, я схватила свои вещи и, свистнув Джеку, унеслась прочь быстрее лани.
Я сочла разумным не рассказывать бабушке о попытке изнасилования в лесу, чтобы не волновать её.
Посреди ночи я проснулась от странного шума и едкого запаха дыма. Что-то гудело и трещало за окном. Подозрительный свет шёл с улицы, неровно освещая комнату. На стенах плясали рваные отблески. Треск. Пламя. Пожар!
Я выскочила в одной пижаме на крыльцо и увидела, что наши ворота полыхают огнём, - видимо, их облили бензином и подожгли, - а во дворе почему-то валялся труп козы. Мне едва удалось сбить пламя, оно уже собиралось перекинуться на сарай. Спасибо Алексею, соседу, пришедшему на помощь. Выйдя в кальсонах и шлёпанцах на босу ногу, он, ничего не говоря, помог потушить огонь и так же молча ушёл.
Утром я обнаружила на двери своего дома сделанную углём надпись крупными буквами: "ВЕДЬМА, УБИРАЙСЯ ВОН ИЗ НАШЕГО ГОРОДА!"
В магазине и на улице со мной не здоровались, бабки крестились при моём появлении и испуганно перебегали на другую сторону дороги. По всей вероятности, этот город окончательно объявил мне войну. И я приняла для себя нелёгкое решение…