* * *
Без помех они вернулись в дот. Люс сидел на перевернутой пластиковой корзине и обгрызал початок маисоли.
- Ма-арк… - только и мявкнул приятель, не ожидавший возвращения собрата.
- Мы уходим, - сообщил Марк. - Инспектор нас забирает. Тебя и меня.
- Какой инспектор? - Люс перевел взгляд на незнакомца. - Этот русский гусар?.. Бородино было в про…
- Инспектор по делам невольников, - сказал Марк веско.
- Хотите маисоль? - пискнул Люс, протягивая початок незнакомцу. - С солью…
Марк усмехнулся: пока Жерар тащил его на расправу, Люс сидел здесь и жарил маисоль. А впрочем… Что еще он мог делать?
- Потом. - Незнакомец отпихнул бочку с прогоревшей ботвой, наклонился, что-то поискал на замусоренном полу и легко вырвал плиту из пола. Открылся черный провал. "Гусар" извлек из ямины несколько пакетов и свернутый в небольшую трубочку рюкзак. Незнакомец открыл один из пакетов. Внутри лежала прозрачная полоса. Спаситель Марка легко свернул ее, края соединились, и получился голубой льдистый обруч. "Гусар" отбросил кивер, надел обруч на голову, прижал палец к виску, прислушался к чему-то неведомому, удовлетворенно кивнул…
В следующий миг в руках его оказалась все та же прозрачная, ничем не примечательная полоска. Затем "инспектор" извлек из тайника серебристый бочонок. Оглядел находку и как будто остался доволен. Сбросил гусарскую форму, переоделся в простую куртку с капюшоном и брюки. Такие носят торговцы с Юга. Те, что приезжают закупать маисоль оптом. Но все равно незнакомец не походил на торговца-южанина, как прежде не походил на гусара. Костюм гусара "инспектор" спрятал в тайник, остальные вещи сложил в рюкзак.
- А куда мы пойдем? - поинтересовался Люс.
- Мы поедем. На машине. - "Инспектор" снял с решетки початок и швырнул Марку. Тот поймал, тут же перекинул на другую ладонь: горячо.
- Но как мы уйдем? - испуганно пробормотал Люс. - Наши ошейники… Хозяин… он же прикажет нам вернуться… и мы вернемся… Мы не можем уйти, - заскулил Люс.
- Я забрал хозяйский комбраслет, - сказал Марк.
- Что? - У Люса глаза вылезли из орбит.
Незнакомец тоже принялся жевать маисоль.
- У хозяина есть флайер?
- Нет, флайера нет. Есть машина… на магнитной подушке и… - услужливо сообщил Люс - "Тайфун"…
- Значит, в ближайшие два часа погони не будет. Пошли. И поскорее. Оба. - "Инспектор" взвалил на плечи рюкзак.
Он повернулся к выходу. Люс по-прежнему сидел на полу, ошалело глядя перед собой. Марк шагнул неуверенно. Остановился.
"Инспектор" обернулся.
- Идем, живо! - приказал он.
Марк вновь сделал только шаг.
"Час-то уже миновал, управляющий чип вновь включился", - дошло до него.
Люс вообще не двигался.
- За мной! - прозвучал в мозгу голос незнакомца, как прежде звучал голос барона Фейра.
Марк двинулся следом. Щеки его залила краска. В этот миг он ненавидел себя и презирал. Презирал и шел. Шел и ненавидел… человека, который ему приказал. Люс поспешно кинулся вперед, оттолкнув Марка.
Они вышли из дота и зашагали через поле, но не к усадьбе, а в другую сторону. Впрочем, ушли недалеко. То, что издали выглядело штабелем корзин, при ближайшем рассмотрении оказалось машиной, прикрытой камуфляжной сетью. Незнакомец отбросил сеть, серый бочонок и часть вещей из рюкзака переложил в багажник, взял с сиденья защитный шлем с золотым кружком управляющего чипа на щитке. Кружок этот обеспечивал контакт с авто. "Тайфун", - определил Марк. Хозяин Фейра тоже ездит на "Тайфуне" и надевает точь-в-точь такой же шлем. Ба! Так это же баронская машина. "Инспектор", оказывается, еще и угонщик!
- Вы забрали машину барона? - спросил Марк.
- Уж если у меня его браслет, то должна быть и машина. Логично?
- Машину вы взяли раньше.
- Не имеет значения. Садитесь, - приказал незнакомец. Марк и Люс безропотно подчинились, усевшись рядышком на заднее сиденье. - Молчать, что бы ни случилось. И это накиньте! - Незнакомец протянул обоим рабам светло-серые куртки из плотного нетканого материала. Он понимал, что от такого переодевания мало толку: куртка с капюшоном скроет ошейник от посторонних глаз, но первый попавшийся жандарм может потребовать откинуть капюшон и расстегнуть ворот. Особенно когда увидит низко опущенные головы и характерно вздернутые плечи - осанка мгновенно выдаст невольников.
- Граница открыта! - передал "инспектор" команду через комбраслет.
Взвыли нагнетатели, и машина понеслась напрямик над полями. Справа за овощехранилищем Марк заметил силуэты всадников. Репетируют… Но разглядеть как следует ничего не сумел: минута, и они миновали границы усадьбы. Машина поднялась, преодолевая кустарник, высаженный вдоль магистрали. "Тайфун" развернулся и помчался над дорогой. Скорость сразу возросла. Между активирующим полотном и днищем машины посверкивала синяя полоса.
- Кто ты? - спросил Марк. Впрочем, он не был уверен, что незнакомец ему ответит.
Но тот ответил:
- Военный трибун Флакк.
Трибун?
- А трибун - это какому чину соответствует? - робко подал голос Люс.
- Чину полковника.
Откуда он? Неужели из Старой гвардии императора? О гвардейцах рассказывали удивительные вещи. Будто бы они могут появиться в любой точке Колесницы и исполнить волю императора. Только какое дело Старой гвардии до двух рабов барона Фейра? Император и гвардия заняты вопросами куда более значительными.
Навстречу беглецам попадались машины на магнитной подушке: ползли возле самого полотна окутанные синими разрядами тяжелые грузовики, над ними стайками скользили легкие скутеры. На человека в одежде торговца-южанина и двух его спутников никто не обращал внимания.
Трибун сделал пару глотков из фляги и передал ее Марку. Тот хлебнул. Оказалось - довольно терпкий и хмельной напиток. К тому же питательный: чувство голода тут же пропало. А ведь с утра, кроме початка маисоли, Марк ничего не ел.
- Куда мы едем? - спросил Марк.
- В пустынный сектор, - ответил трибун. - То есть на перевал.
Он глянул на голограмму компа, управляющего машиной.
- Почему вы взяли меня с собой? - спросил Марк.
- Я же сказал: ты мне нужен.
- Вам нужен раб?
- Нет. Мне нужен именно ты, Марк. Ты не всегда был рабом. Ты родился свободным. И не здесь…
- Не здесь, - эхом отозвался Марк.
Да, когда-то была другая жизнь на другой планете. Но воспоминания о том времени сохранились весьма смутные. Обрывки, осколки. Яркие картинки, отдельные фразы. Чьи-то лица… До пяти лет он жил вместе матерью на Вер-ри-а. Колониальная планета - сплошная торговая фактория, здесь продавали все, что можно купить в галактике, и даже то, что нельзя купить, тоже предлагали - из-под полы. На всю жизнь Марк запомнил запах Вер-ри-а - аромат пряностей, смешанный с испарениями эршелла, и еще какой-то сильный цветочный запах (груш, яблонь?). Он не знал, что за сады росли на Вер-ри-а, но помнил: в ту последнюю весну на Вер-ри-а деревья были сплошь облиты темно-розовым цветом, а тротуары, площадки для скутеров, плоские крыши домов засыпаны свернувшимися лепестками. Улицы, забитые народом, голограммы вывесок. В память врезалась одна - на ней какая-то женщина с тяжелыми медными волосами поворачивалась, то выгибаясь, то делая сальто, а вокруг нее порхали прозрачные стрекозы. За порханием разноцветных стрекоз Марк мог следить часами. "Что это, мама?" - спрашивал он.
"Реклама новых космических челноков, дорогой".
"Для чего они?"
"На космическом челноке можно улететь с планеты".
"Я хочу такой".
"Ты хочешь улететь от меня, глупенький?"
"Нет, я хочу поспать… там так интересно, во сне…" - Он любил свои замечательные сны. И главное, в своих снах Марк был почти всегда взрослым и совершал такие удивительные вещи…
"Ты никому не должен рассказывать про эти сны, сынок, они твои, только твои", - говорила мать.
Значит, он все-таки видел сны когда-то.
Воспоминания шли обрывками. То розовое щедрое цветение, а потом сразу, поперек ярко-синего неба (на Колеснице оно никогда не бывает таким синим, а всегда как будто дымкой подернуто) - падающий конус антигравитационного генератора. Потоки фиолетовых и белых искр, а посреди голубого - черное дрожащее пятно, и из рваной дыры вываливаются белые круглые шары, на них невозможно смотреть, они слепят… А потом рассыпаются пригоршнями разноцветных огоньков. Вот, наискось прорезая небо, проносится звено серебристых треугольников. Марк знает, что это планетарные истребители, способные летать и в атмосфере, и в космосе. Он видел их много раз - в последние дни они появлялись часто. Теперь истребители полого уходят вверх, оставляя за собой пушистые белые нити, которые повисают в воздухе и не опускаются вниз. Истребители превращаются в россыпь серебряных точек, и тогда им навстречу мчатся другие точки, куда более крупные и темные. И опять вспыхивают огоньки. Обычно один яркий, а вокруг много других, помельче…
А потом лавина оранжевого огня. Исчезают вышки космодрома, крыши домов, и сразу после огня - каменное крошево, пыль, они с матерью лежат в какой-то яме, сверху их накрывает легкая ткань, осколки металла и камней сыплются на эту ткань, но не причиняют им вреда.
"Сейчас… сейчас все кончится…" - повторяет мать.
Марк чувствует, что задыхается, ему не хватает воздуха, он хочет вырваться, хочет бежать, но мать не пускает его, вжимает в серый душный песок. Песок набивается в рот и нос, не дает дышать. Марк задыхается. Потом сила в маминых руках исчезает. Они становятся совершенно безвольными, какими-то тряпочными. Вместо силы Марк ощущает одну только непомерную тяжесть материнских рук. Он кричит. Но мама почему-то ему не отвечает.