Потолковать с Плейметом? К сожалению, он всего-навсего проповедник-самоучка.
А может, поискать того, кто ответит на все мои вопросы, лишь бы поскорее от меня избавиться? Того, кому я нисколько не нужен? Я напряг память, вспоминая, кто был замешан в ту распрю между Церковью и ортодоксами из-за пропавших терреловских реликвий. Нам с Майей, когда мы расследовали это дело, пришлось изрядно попотеть.
Черт! Судя по всему, в Квартале Грез у меня нет даже полезных врагов, не говоря уж о друзьях!
Я вышел на улицу Богов несколько западнее, чем рассчитывал: вот что значит пройтись по Слайт-элли. Теперь мне ничто не угрожало: Квартал Грез считался самым безопасным местом во всем Танфере.
Я прошмыгнул мимо Четтери и прочих дворцов, принадлежавших преуспевающим культам. Признаться, о них у меня сохранились не слишком приятные воспоминания. Впрочем, тогда я имел дело с вероотступниками, а не с богами. Интересно, что сейчас поделывает Майя? Можно спросить у Дина. Он наверняка знает, поскольку поддерживает с нею связь.
Должно быть, солнце растопило ледяные сердца главных жрецов, поскольку по улице что твои бабочки сновали монахи, послушники и тому подобные личности. В толпе виднелись миловидные личики монахинь, производившие весьма приятное впечатление.
Первые четверо или пятеро прохожих, к которым я обратился с вопросами, слыхом не слыхивали ни о шайирах, ни о годоротах. Затем я получил парочку ответов в духе: "Что-то слышал, но что именно – не помню". Приблизительно так мне ответил бледный как смерть тип в черном плаще с капюшоном; росту в нем было семь с половиной футов, он опирался на посох, увенчанный головой кобры, и больше всего смахивал на оживленный волшебством скелет.
– Шайиры? – пробормотал он. – Вы имеете в виду богов-моллюсков?
– Хотел бы я знать. – Моллюски? Брр! Я не выношу даже обыкновенных головоногих, что уж говорить о многоруких существах, претендующих на владычество над мирозданием.
– Нет, подождите. Моллюски – это церковь Безымянной непроизносимо древней тьмы за пределами звездного неба. Прошу прощения. Я что-то припоминаю, но очень смутно. Однако вы идете правильно. Их храм стоит на берегу, того и гляди свалится в реку.
Как можно что-либо узнать у тех, кто ничего не знает?
Я поблагодарил скелета, принял приглашение посетить одну из служб культа змеепоклонников, к которому он принадлежал, и пообещал как-нибудь зайти. Обожаю змей. Чем крупнее, тем лучше. На островах мне не раз приходилось ими завтракать.
Скелет сообщил, что у них есть змея подходящих размеров, которой не составит труда проглотить лошадь.
– Замечательно. Раскормите ее как следует к моему приходу. – А потом бросьте крысюкам.
На следующем перекрестке я столкнулся с парнем, который кое-что знал. Это был вольнонаемный гид и дворник в одном лице. Подрабатывал он чем придется, кормился подачками, спал на папертях, куда его пускали при условии, что он не станет приставать к верующим. Судя по потрепанному виду, работы у него было не так уж много.
– Пройдоха, – представился он, явно гордясь тем, что кто-то счел его достойным прозвища. – Вишь, отощал маленько, а был о-го-го.
– Я так и подумал. Ты в морской пехоте не служил?
– Точно! Елки-моталки, как узнал?
Я не стал сообщать, что заметил татуировку.
– Догадался. Морского пехотинца узнаешь сразу.
– Верно, кореш, ох как верно. Ты тоже?
– Да. Первый набор. – Я слукавил вполне сознательно, чтобы избежать воспоминаний и расспросов о том, не было ли у нас общих знакомых. Ненавижу, когда люди начинают играть в эту игру. Стоит им узнать, откуда ты родом или что-нибудь еще в том же духе, и они принимаются расспрашивать, знавал ли ты того-то и того-то. Можно подумать, человеку больше нечего делать, как только запоминать имя каждого встречного.
– Здорово. Нет, правда здорово. Пошли. Я покажу, где они ошиваются. Зачем, ты сказал, они тебе понадобились?
– Вообще-то я ничего такого не говорил, но меня послали узнать, что тут происходит. – Я поведал Пройдохе о наступлении Антитибета.
– Ага, слыхал, – отозвался он. – Меня звали помочь. По мне, так эти жрецы из Кантарда не имеют права выживать наших старых богов, но правила есть правила, а боги устанавливают их сами. Храмов должно быть ровно столько, сколько сказано, иначе скоро все пойдет шиворот-навыворот и город заполонят всякие придурки, которые поклоняются кровожадным редискам.
Будучи по натуре человеком добрым, я не стал расстраивать Пройдоху и упоминать о том, что на улице Богов имеются храмы, где поклоняются святым улиткам, а также брюкве и прочим овощам. Если человеческое сознание способно измыслить сумасшедшего бога, этот бог непременно появится. По крайней мере в воображении тех, кто в него верит.
У большинства нелюдей свои религии, но далеко не такие разнообразные и гораздо менее извращенные. Только мы, люди, нуждаемся в богах безумнее нас самих.
А ведь мы – будущее этого мира. Все остальные расы постепенно вымирают.
Поневоле задумаешься, не существует ли некое верховное божество, наделенное весьма своеобразным чувством юмора.
16
За пару монет Пройдоха показал мне храмы шайиров и годоротов.
– Хлам, – пробурчал я и прибавил, рассчитывая, что, исполненный благодарности, он не станет юлить: – Слушай, расскажи мне, что ты знаешь об этих богах. – Оглядевшись по сторонам, я пожал плечами. Трудно было представить, что Четтери соседствует с подобным запустением.
– Извиняй, кореш. Я слыхал только имена. Еще те, доложу я тебе. Круговод, Чародей, Ног Неотвратимый... Гнусные типы, все до одного.
– Я и не сомневался.
Шайиры и годороты сражались за последний храм на улице Богов. Он стоял на полусгнивших деревянных сваях, торчавших из воды. В следующее половодье его наверняка смоет. Однако он служил домом годоротам, а кому понравится, когда тебя выгоняют из собственного дома, каким бы тот ни был?
– Пока закрыты, – сообщил Пройдоха, разумея храмы, – но через пару деньков точно откроются.
– Под новым руководством?
Пройдоха нахмурился. Ему явно не хватало умственных способностей, чтобы ловить соль шуток и расшифровывать саркастические замечания.
– Внутрь зайти можно? – поинтересовался я. Замков на дверях не было.
– Это против правил.
Какой он, оказывается, законопослушный, мой новый приятель!
– Я не буду ничего трогать, обещаю. Просто осмотрюсь, чтобы было что сказать клиенту.
– Хм... – Пройдоха вновь нахмурился. Мне показалось, я слышу, как скрежещут его мозги. Таким, как он, всегда требуется кто-то, определяющий, что и как делать. – Че-то я не усек, кто ты есть.
Я объяснил, уже не в первый раз за время нашего непродолжительного знакомства.
– Что-то вроде личного охранника. Меня нанимает клиент. Правда, не для того, чтобы выкручивать руки или пробивать головы, а чтобы узнавать полезные вещи. Нынешний мой клиент хочет как можно больше узнать об этих богах.
– Короче, он хочет знать, кому достанется последний храм? – уточнил Пройдоха.
– Молоток. – Не в моих правилах разубеждать собеседника, пускай даже он ошибается. К тому же Пройдоха был недалек от истины.
– Лады. Ты с ними не связан, значит, порядок. А если бы пришел от них, я бы поднял хай на всю улицу.
– Усек, кореш. – Сказать откровенно, мне стало немного жаль моих подопечных: а что, если храм и впрямь займут брюквопоклонники? Уж лучше сгинуть без следа, чем уступить свое место такому культу.
– Пошли заглянем к шайирам. Но скажу тебе прямо, ничего ты там не найдешь.
Мы вошли в храм.
– Пусто, – пробормотал я, в очередной раз явив миру свою сообразительность.
– Я же тебе говорил, – откликнулся Пройдоха, у которого, судя по всему, тоже был наметанный глаз.
Стены голые, как древняя берцовая кость громового ящера, пусто, как в голове Пройдохи.
– Мы перетащили весь скарб в развалюху у реки, – поведал мой проводник. – А здесь велено подмести и покрасить.
Я посмотрел направо, затем налево. Выпрямиться в полный рост не представлялось возможным – мешал низкий потолок. Последнее прибежище древней религии и одновременно логово новой представляло собой комнатушку двенадцати футов в поперечнике. Казалось, она отмечена той же печатью отчаяния, которую можно заметить на лицах пожилых мужчин и женщин, цепляющихся за воспоминания о молодости.
– Пошли поглядим, сколько тут серебра.
– Серебра? Гаррет, это жалкие божества. У них наверняка не найдется и медяка. Таких, как они, у нас называют свинцовыми божками. Жалкие свинцовые божки. – Пройдоха наклонился, обдав меня чесночным ароматом, и доверительно шепнул мне на ухо: – Держи язык за зубами, кореш, а то, неровен час, услышат. Чем хуже им становится, тем сильнее они требуют уважения, мелочь пузатая. На том конце улицы о них никто и не вспомнит, а тут они еще в силе и могут тебя услышать. – Пожалуй, этим советом пренебрегать не следовало. – Слушай, Гаррет, я тебе помог, верно? Ответь-ка мне на один вопрос.
– Ну?
– Чего ты таскаешь на плече это гребаное чучело?
Попка-Дурак вел себя настолько примерно, что я совсем про него забыл.
– Это вовсе не чучело. Он просто притворяется. – Я вдруг засомневался в собственной правоте и на всякий случай ущипнул попугая. Тем временем Пройдоха привел меня к полуразрушенной лестнице, которой заканчивалась улица Богов. Похоже, лестницу давным-давно не ремонтировали. Над водой, точно густой туман, витал смрад. В воздухе кружили тучи омерзительных голодных мух.
Попугай оказался жив, хотя взгляд у него был отсутствующим.
– Эй, птичка, проснись! Видишь, человеку хочется услышать твой голосок.
Мерзкий выродок безмолвствовал.