– English's not your natural, though speak you well… Our's sound - will look.
Ну точно, был он образованный, хотя и говорил с тяжелым, не совсем даже понятным выговором.
– Посмотрим, - повторил Гош, повторять подсказки скотины не хотелось.
И атаковал тремя связками. Опередить этого парня он не сумел, но все-таки не пропустил ни одной встречной атаки. А потом, когда оба слегка отдышались, завязал его спереди правой и ударил маленьким мечом снизу и слева сбоку, выцеливая подмышечный узел кроветока. Удар оказался сильным, у Гоша чуть рука из сустава в плече не вылетела, но у скотины были такие мускулы, что отлично точенный вакизаши вошел едва на пару дюймов, не вскрыв самых поверхностных артерий. Не зря скотина моделировал с анатомией. И с этими маленькими мечами часто так получалось - стараешься, а они не убивают. Только ранить можно, кожу прорезать, но убить - не получается.
– Good tryin', - сказал скотина. - Irrelevant, I mean.
И все-таки он немного стал опасаться. Тогда Гош придумал. Пустился в совершенно глупую, авантюрную попытку пробить оборону противника спереди, перетек на его чуть более слабую левую сторону и… подставился, присел в растяжку, но скотина купился. Он ударил сверху, а Гош закрылся обоими мечами, иначе даже эту отмашку, а не удар, было не остановить, и достал его обратной стороной леворучника в пах. Этого скотина не ожидал, он отлетел, скорее от боли, чем от неожиданности или силы удара. И тогда, в короткое мгновение, пока он стоял, пробуя вернуть равновесие, Гош добил его обратным ударом, потому что от предыдущего замаха его тоже развернуло по оси, когда он поднимался из полушпагата. Этот перехват меча с обратного "испанского", как это называлось, на передний, нормальный, он отрабатывал два месяца. Весь фокус был в том, чтобы перехватывать на махе, на ударе, и тогда почти никто этого тычка не успевал заметить. И защититься не успевал, соответственно.
И еще следовало вложить в этот удар энергию разворота, то есть бить по двум траекториям - разворачиваясь и вынося клинок вперед. Получалось сильно, неожиданно и эффективно.
Скотина осел, меч торчал плоскостью поперек ребер, разрушив что-то очень важное в его теле. Гош немного постоял, как нормальный самурай, который убил противника и ждет свою победу. Потом все-таки повернулся, взял катану двумя руками: вдруг скотина окажется таким живучим, что попробует его атаковать с леворучником в брюшине?
Но тот не сумел. Он грохнулся мордой вперед, только тогда Гош заметил, что они бессознательно демонстрировали искусство боя на тропе, по которой еще три минуты назад весело топали всей командой в пять человек. Не ожидая шестого - скотины…
Для верности Гош подошел к нему и добил ударом между горбом и черепом, где у людей расположен третий позвонок. Этот удар не мог пережить никто. Примерно так же матадоры убивают toro, только у них нужно протыкать шпагой площадь не больше старого советского пятака, а у скотов следовало попадать в трехкопейку.
Зато всегда можно было оставить убитого сзади. После такого удара они не оживали. Не могли ожить.
Гош вернул себе леворучник, посмотрел последний раз на тела ребят, повернулся к роще, куда они направлялись, когда были вместе. Там было что-то, что им следовало найти, какой-то артефакт…
Шлем слетел с головы, словно домик Dorothy, подхваченный волшебным вихрем. И перед глазами предстала жена. Она еще немного оставалась вежливой, потому что знала - если резко перейти к действительности, Гош не сумеет адаптироваться. Даже с его реакцией, о которой ходили легенды по всей сетке.
– Ты уже не Гош, - сказала она. - Ген, я давно жду, пока ты останешься один.
– Really?
– По-русски. - Английский она знала плохо, и произношение у нее было не слитное. - Опомнись, ты - не Гош.
– Что? - не понял Гена, все еще ощущая, как через все восемьдесят четыре растяжки, которые обеспечивали ему адекватное поведение в любом бою с любым оружием, что-то дергается там, в Сети.
– Выбирайся, - приказала жена. - И так я почти неделю… тебя не нюхала.
Это было серьезно. Если она решила по-своему, по-девчоночьи и крайне неудачно выражаться системным жаргоном, значит, ей было нужно.
– Зачем же так срывать? У меня только что наметилось…
– Знаю, я следила по параллельному монитору. Ты молодец, - по ее тону можно было заподозрить что угодно, но только не признание его молодцеватости, - набил двенадцать тысяч сто сорок семь очков. Теперь на твое место рвутся полсотни ламеров. Я уже договорилась с одним, из Канзаса, он обещает заплатить за твое место сорок тысяч.
Гош, а вернее, уже Генка, удивился.
– Зеленых?
– Дурак, - только и ответила жена, направляясь в сторону кухни, откуда ошеломительно вкусно пахло.
Генка освободился от растяжек, ведущих к Кольцу Движений. Оно походило на то, какое было в "Газонокосильщике" и позволяло двигаться в бою без ограничений, чем он и пользовался. Потянулся, мускулы болели. Если бы он не в ванной, а прямо здесь вздумал осмотреться, он заметил бы синяк на плече и ссадину на колене, и даже, возможно, старые свои шрамы. Откуда они происходили, оставалось загадкой. Физического контакта ни с каким оружием, которое он испытывал на своей шкуре в Системе, разумеется, не было. А вот раны все равно возникали. Может, потому что он был спец, профи, геймер, работающий в игре, чтобы продавать своего героя.
Жена, кстати, гремела сковородками на кухне… Гена дернулся, потому что, как выяснилось, забыл иглу в вене. Она больно ударила по кости. Он еще раз посмотрел, проверил составы трех мешков, свисающих со стойки у Кольца, каждый из которых работал в заказанное биопрограмматором время. Так, какой-то дорогой наполнитель с гликогеном, в подробном составе которого могла разобраться только жена, квазибульон с чем-то белковым, а третий заряд был витаминный на глюкозе. Все-таки молодец она, решил Гена, выдергивая иглу.
Зажав венозную рану, причем натуральную, а не игровую, из которой потекла кровь, он чуть не упал.
– Ты молодец, - прокричал он, чтобы жена его ни в чем не заподозрила, - хорошо меня снабжала.
И пошел к ней.
– Эта игра у тебя получилась, - ответила она, не поворачиваясь.
– А точно сорок тысяч дадут? Что-то многовато… за двенадцать тыщ пойнтов.
– Я же тебе сказала, есть парень, который следил за тобой, из Канзаса.
Жена не оборачивалась. Определенно, она стала виртуальной любовницей этого, из Канзаса, и цена покупки учитывала ее услуги тоже… У нее была другая Системная машина, под женскую анатомию, немного грубая, на взгляд Гоша, но она позволяла виртуально трахаться. Вот ею она и пользовалась.
Причем понимала, что он это знает.
– Он хорош? - спросил Генка.
– Не так хорош, как ты. Ламер не заметит, а боец - сразу. У вас инстинкты получше.
– Слушай, сорок тысяч - это же куча денег.
– На апгрейд компа не дам, - отрезала она. - Нужно за сына платить, у них в школе знаешь как цены выросли? И маме хорошо бы помочь, ей пенсию третий месяц не платят.
– Ты бы вошла в Систему и полюбила меня, а не его, - высказался муж.
– Ага, - она была отвлеченной, как памятник какой-нибудь знаменитости, - только я все равно тебя сегодня… поимею.
И тогда не Гене, а Гошу захотелось вернуться назад.
– Слушай, я…
– Заткнись, я все знаю. Ты вернешься, только этого твоего… Гоша мы продаем.
– Dzenki, ne znamy wprost…
– Ты сказал, когда мы женились, что у меня не будет проблем. - Она все-таки повернулась. По щекам текли слезы, хотя ни один звукоуловитель не заметил бы этой смены настроения. - Поэтому я Гоша продала. Только накормлю тебя и повеселюсь в койке.
– Мы, мужчины, обычно говорим - в постели. Так вежливее получается, для девушек в первую очередь.
– А я хочу быть грубой.
– Тебе удалось.
– Znam. - Теперь по ее тону можно было догадаться, что она этому не рада.
Через два часа, когда Геннадий отмылся, оттерся, поел с удовольствием нормальной, а не интерактивной пищи и отлюбил жену, она приподнялась на локте.
– Ген, а может… Не пойдешь больше туда? - Она вдруг заторопилась, словно он мог, как в инете, приказать ей. - Зачем? Ты и так можешь заработать, пойдешь охранником куда-нибудь, или - мне предлагали - можно переводить какие-то контракты… Знаешь, им платят по две тыщи в месяц, если пройти конкурс.
– В системе я получаю тыщ девять или больше, если игра сложится.
– А я хочу, чтобы ты был со мной. Надоело горшки за тобой, пока ты в растяжках, выносить, - она приуныла.
Он все еще лежал в постели. Спать хотелось, он же не спал там, в Системе, больше суток, работал, набивал героя, из одного азарта и чувства профессионализма, в общем - торопился. И все-таки погладил ее по руке, на которой не было ни одного следа от питающей по вене иглы. Даже из Системы она, как все не-профи, успевала выйти, когда хотела есть или когда сын приходил из школы.
Про нее можно было много сказать… разного, но она родила их общего сына. И сделала это не виртуально. Генка понял, что теперь определение "не виртуально" может быть наивысшей похвалой для чего угодно. Но он все равно собирался назад, в Систему.
– Мы вложили в этот интерактив почти двести тысяч, - сказал он. - И мало найдется ребят, которые со мной могут конкурировать.
– Да. - Голос у жены сделался тусклым, не таким, которым она его нахваливала, когда он ее любил. - Ты можешь.
– Это моя работа, - он не был в этом уверен. - Ты удачно торгуешь… мной. Ну то есть там, в сетке.
– Ага.